Увеличить |
Глава 35
В деревне
этой и права и честь
Умеют от
тирана защищать,
И
скромный Кромвель здесь,
Должно
быть, есть,
И
Мильтон, не умеющий писать.
Грей
Прошло
тридцать три года после описанной выше беседы, и американская армия вновь выступила
против английских войск, но теперь военные действия развернулись не на берегах
Гудзона, а близ Ниагары [54].
Вашингтон
уже давно покоился в могиле, и тело его превратилось в прах. Время быстро стирает
все злобные чувства, как политическую вражду, так и личную зависть, и его имя с
каждым днем сияло все ярче, а его прямота и справедливость с каждым часом
ценились все больше — не только на родине, но и во всем мире. Теперь он стал
признанным героем века разума и просвещения. И пылкие сердца многих юношей,
бывших гордостью нашей армии в 1814 году, начинали биться сильней, когда
произносили имя великого американца, и загорались горячим желанием прославиться
подобно ему. Однако не в чьем сердце подобные стремления не были жарче, чем в
груди молодого офицера, который вечером 25 июля этого кровавого года стоял на
плоской скале и наблюдал великий водопад. Юноша был высок и хорошо сложен, в
самом расцвете сил и энергии; его блестящие черные глаза смотрели пытливо и
весело. Когда он глядел на бурный поток, разбивавшийся у его ног, во взоре его
светились смелость и упорство, говорившие о горячей и восторженной натуре.
Однако гордое выражение лица смягчала шаловливая улыбка тонко очерченного и
прекрасного, как у женщины, рта. В лучах заходящего солнца светлые кудри юноши
отливали золотом, а когда легкий ветерок от водопада отбрасывал их со лба, то,
судя по белизне его кожи, можно было заключить, что только солнце и ветер
придали смуглый оттенок этому здоровому молодому лицу. Рядом с красивым юношей
стоял другой офицер, и по интересу, с каким оба рассматривали водопад, было
ясно, что они впервые видят это чудо западного мира. Они долго стояли в полном
молчании, как вдруг спутник описанного нами молодого офицера вздрогнул и,
указывая саблей на пропасть у них под ногами, воскликнул:
— Взгляни,
Уортон, вон человек переплывает реку под самым водопадом в челноке не больше
ореховой скорлупки!
— Я
вижу ранец у него за плечами. Должно быть, это солдат, — заметил его
товарищ. — Пойдем встретим его у пристани, Мейсон, и узнаем, какие новости
он привез.
Они потратили
немало времени, чтобы добраться до места, куда пристало суденышко.
Вопреки
ожиданиям молодых людей, в челноке оказался человек преклонного возраста и,
по-видимому, не имеющий отношения к армии. Ему было лет семьдесят, но об этом
свидетельствовали скорей его поредевшие серебристые волосы, падавшие на
морщинистый лоб, нежели сухое тело, не казавшееся дряхлым. Он шел сгорбившись,
но, должно быть, в силу привычки, а не от слабости, ибо мускулы у него, видно,
лишь окрепли за полвека неустанной работы. Одежда его была бедна; множество
разнообразных заплат говорило о бережливости хозяина. На спине он нес довольно
жалкий тюк, который и ввел в заблуждение офицеров. Обменявшись с ним
приветствиями, молодые люди подивились, что такой пожилой человек не боится подплывать
к водоворотам у самого водопада, а он слегка дрожащим голосом спросил у них,
какие вести из сражающихся армий'.
— На
днях мы разбили красные мундиры в равнинах Чиппевы, — ответил тот,
которого звали Мейсоном. — С тех пор мы играли в прятки с их кораблями. А
теперь идем снова туда, откуда начали, и, уж поверьте, зададим им перцу.
— Быть
может, у вас есть сын среди солдат? — спросил его товарищ гораздо более
мягким, приветливым тоном. — Если так, скажите мне, как его зовут и в
каком он служит полку, и я отведу вас к нему.
Старик
покачал головой и, проведя рукой по своим серебряным волосам, ответил кротко и
смиренно:
— Нет,
я совсем один на свете.
— Тебе
следовало бы добавить, капитан Данвуди, — воскликнул беззаботный
Мейсон, — что ты отведешь его к сыну, если тебе удастся найти и полк и
солдата, потому что добрая половина нашей армии уже двинулась в путь и, очень
возможно, стоит теперь под стенами форта Джорджа, если только у меня правильные
сведения.
Тут
старик вдруг остановился и стал переводить пристальный взгляд с одного офицера
на другого. Заметив это, они тоже остановились.
— Я
не ослышался? — спросил незнакомец, защищая глаза рукой от лучей
заходящего солнца. — Как вас назвал этот офицер?
— Меня
зовут Уортон Данвуди, — ответил, улыбаясь, молодой человек.
Незнакомец
жестом попросил юношу снять шляпу, и, когда тот исполнил эту просьбу, его шелковистые
кудри разлетелись и открылось красивое, приветливое лицо.
— Вот
так и вся наша страна! — горячо воскликнул старик. — Она с каждым
днем расцветает, да благословит ее бог!
— Что
ты так пристально смотришь на него, лейтенант Мейсон? — спросил со смехом
капитан Данвуди. — Ты не казался таким удивленным, даже когда глядел на
водопад!
— Что
мне водопады! На них должны бы любоваться в лунную ночь твоя тетушка Сара и
этот славный старый холостяк — полковник Синглтон. А таких малых, как я, этим
не удивишь, меня гораздо больше занимают подобные встречи.
Необыкновенная
горячность незнакомца, едва вспыхнув, тут же угасла. Однако он прислушивался к
разговору молодых людей с глубоким интересом. Данвуди, став немного серьезнее,
возразил:
— Ладно,
ладно, Том, не смейся над моей милой тетушкой; ведь она — сама доброта, и я слышал,
что в молодости она пережила большое несчастье!
— А
я слышал, — ответил Мейсон, — что полковник Синглтон каждый год в
день святого Валентина предлагает ей руку и сердце — об этом болтают в
Аккомаке, — а кое-кто добавляет, что твоя бабушка Дженнет поддерживает
его.
— Бабушка
Дженнет! — со смехом воскликнул Данвуди. — Вот тоже добрая душа! Да
только вряд ли она думает о чьей-нибудь свадьбе, с тех пор как умер доктор
Ситгривс! Прежде поговаривали, будто он ухаживал за пей, да, видно, дело не
пошло дальше взаимных любезностей. Вообще я думаю, что все эти слухи возникли
из-за дружбы моего отца с полковником Синглтоном. Ты же знаешь, они с ним
старые товарищи по полку, как и с твоим отцом.
— Конечно,
знаю; но, пожалуйста, не говори мне, что этот старый холостяк так часто бывает
в поместье генерала Данвуди только ради того, чтобы поболтать с ним о старых битвах.
В прошлый мой приезд к вам желтолицая длинноносая экономка твоей матери увела
меня в кладовую и уверяла, что полковник — очень выгодная партия, как она
выразилась, и что же плантации в Джорджии приносят весьма неплохой
доход, — ей-богу, я позабыл, сколько она насчитала.
— Весьма
возможно, — заметил капитан. — Кэти Хейнс отлично умеет считать.
Молодые
люди замолчали и оглянулись на незнакомца, не зная, следует ли им распрощаться
с ним.
Старик
ловил каждое их слово с напряженным вниманием. К концу разговора по его серьезному
лицу пробежала легкая улыбка. Он покачал головой, провел рукой по лбу и,
казалось, задумался о былых временах. Мейсон, не обратив внимания на выражение
лица старика, продолжал:
— Мне
кажется, эта экономка уж слишком себялюбива.
— Но
ее себялюбие никому не вредит, — возразил Данвуди. — Самая ее
неприятная черта — это враждебность к неграм. Она говорит, что за всю свою
жизнь чувствовала расположение только к одному негру.
— К
кому же это?
— К
слуге моего покойного дедушки Уортона, по имени Цезарь. Ты, наверное, его не
помнишь: он умер в тот же год, что и его хозяин, когда мы еще были детьми. Кэти
каждый год справляет по нему панихиду, и он, право, это заслужил. Я слышал, что
он помог моему английскому дяде — так мы называем генерала Уортона, —
когда тот попал в беду во время прошлой войны. Мама всегда говорит о нем с
большой любовью. Когда она вышла замуж, Кэти и Цезарь приехали с ней в
Виргинию. Моя мать…
— ..сущий
ангел! — докончил старик с такой горячностью и верой, что молодые люди вздрогнули
от неожиданности.
— Разве
вы знали ее? — с удивлением воскликнул Данвуди, вспыхнув от удовольствия.
Но ответ
незнакомца был заглушен внезапным и сильным грохотом артиллерии, а за ним последовали
частые ружейные залпы, и воздух наполнился гулом оживленной и упорной
перестрелки. Офицеры встрепенулись и бросились к своему лагерю, а их новый
знакомый последовал за ними. Волнение и тревога перед готовящейся битвой
помешали продолжению разговора, и все трое, торопясь к месту боя, лишь
перебрасывались замечаниями о причине схватки и возможности крупного сражения.
Во время этого короткого и поспешного перехода капитан Данвуди дружески
поглядывал на старика, который шагал за молодыми людьми с удивительной для его
возраста легкостью; сердце юноши потеплело от хвалебных слов незнакомца, ибо он
преданно любил свою мать. Вскоре офицеры пришли в свою часть, и капитан, крепко
пожав руку старику, попросил, чтобы тот непременно разыскал его на следующее
утро и пришел к нему в палатку. На этом они расстались.
В американском
лагере все говорило о предстоящем сражении. В нескольких милях слышалась такая
громкая пушечная и ружейная пальба, что се не мог заглушить даже рев водопада.
Вскоре все войско пришло в движение и выступило для поддержки полков, уже
начавших бой. Однако ночь спустилась прежде, чем резервные и нерегулярные полки
достигли Ландис-Лена — дороги, ведущей от реки и пересекавшей невысокий
конусообразный холм неподалеку от большого шоссе. На вершине этого холма
англичане установили пушку, а у его подножия оборонялись остатки славной шотландской
бригады, которая долгое время вела неравный бой и показала чудеса храбрости.
Одной колонне американских войск было приказано выстроиться в линию параллельно
дороге и атаковать этот холм. Ударив на англичан с фланга и пустив в ход штыки,
американцы овладели пушкой. К ним тотчас присоединились товарищи, и неприятель
был сброшен с холма. Но английскому генералу немедленно прислали сильное
подкрепление, а его войска были так отважны, что не могли примириться с
поражением. Они предприняли несколько кровопролитных атак, стараясь отбить свое
орудие, однако вскоре были отброшены назад и понесли тяжелые потери. Во время
одного из последних боев полный молодого задора капитан, о котором мы уже
говорили, вывел своих солдат далеко вперед, чтобы рассеять дерзкий вражеский
отряд. Он добился успеха, но, вернувшись в свой полк, заметил, что среди его
людей нет Мейсона. После того как была отражена последняя атака, американским
войскам был дан приказ возвращаться в лагерь. Британских солдат уже нигде не
было видно, и американцам велели подобрать всех раненых, каких можно унести.
Уортон Данвуди, в тревоге за своего друга, схватил горящий факел и, взяв с
собой двух солдат, отправился сам отыскивать его там, где он мог упасть. Вскоре
они нашли Мейсона на склоне холма: лейтенант сидел с завидным спокойствием, но
не мог ступить на ногу — она была сломана. Увидев товарища, Данвуди бросился к
нему со словами:
— Дорогой
Том! Я так и знал, что найду тебя впереди всех, возле самого неприятеля!
— Тише,
тише, со мной надо обращаться осторожно, — ответил лейтенант. — К
тому же ты ошибся, какой-то храбрый малый подобрался к врагу еще ближе, чем я,
только не знаю, кто это. Он выскочил из дыма перед моим взводом, стараясь
захватить кого-то в плен, но не вернулся назад. Бон он лежит на вершине холма.
Я много раз окликал его, но, кажется, он уж никогда не ответит.
Данвуди
поднялся на холм и, к своему удивлению, увидел старого незнакомца.
— Это
тот старик что знал мою мать! — закричал он. — Ради нее мы похороним
его с почетом. Возьмите это тело и отнесите в наш лагерь. Пусть его кости
покоятся в родной земле.
Солдаты
подошли, чтобы поднять тело. Старик лежал на спине, и факел ярко осветил ему
лицо. Глаза его были закрыты словно до сне. Запавшие с годами губы были слегка
сжаты, но не от боли, скорее казалось, что он чуть улыбается. Подле него лежал
солдатский мушкет; руки его были прижаты к груди, и в одной из них он сжимал
какой-то предмет, блестевший, как серебро. Данвуди нагнулся и, отведя его руку,
увидел, что пуля пробила ему грудь и попала прямо в сердце. В руке старик бережно
держал жестяную коробочку, пробитую роковой пулей: как видно, последним усилием
он достал ее из кармана на груди. Данвуди открыл ее и, найдя в ней бумагу, с
удивлением прочитал:
Серьезные
политические обстоятельства, от которых зависела жизнь и благосостояние многих
люден, принуждали меня хранить в тайне то, что теперь раскроет эта записка.
Гарей Бёрч многие годы верно и бескорыстно служил своей родине. Если люди не
воздадут ему по заслугам, да наградит его господь!
Джордж
Вашингтон
Это был
шпион с нейтральной территории. Он умер, как и жил, преданным сыном своей родины
и мучеником за ее свободу.
[1]
Графство Вест-Честер — одно из графств (областей), находившихся в штате
Нью-Йорк: граничило с городом Пью Йорком, расположенным на острове Манхаттан.
[2]
Континентальные войска — войска национальной армии, сражавшейся за
независимость Северной Америки.
[3]
Королевские охранные грамоты выдавались английским королем Георгом III (1760 —
1820) на право заниматься торговлей в приобретать земли в североамериканских
колониях.
[4]
Рошамбо — командующий французскими войсками, пере брошенными на
североамериканский материк для помощи американским колониям в борьбе против
Англии.
[5]
Уортон намекает на победу английского генерала Корнваллиса, разбившего войско
американского генерала Гейтса в сражении при Комдене в штате Южная Каролина
(1780).
[6]
Генерал Гейтс под Сараготой заставил капитулировать английского генерала
Бергойна со всем его войском (1777). Эта крупная победа американцев сыграла
решающую роль во всем дальнейшем ходе войны.
[7]
Янки — презрительное имя, которым англичане называли американцев.
[8]
Скиннерами (от английского слова skinner — живодер) называли мародеров, которые
под предлогом помощи американской армии грабили мирное население нейтральной
территории, главным образом — сторонников англичан.
[9]
Ковбоями (от английского слова cow-boy — коровий пастух) тогда называли
мародеров, которые, в отличие от скиннеров, орудовали на стороне англичан.
[10]
Конфедеративная армия — армия федерации штатов Северной Америки.
[11]
Красные мундиры были формой офицеров английской королевской армии
[12]
Геба (греч, миф.) — богиня вечной юности.
[13]
Американский генерал Старк в битве у Бенингтона (1777) взял в плен пятьсот
немцев. Немецкие солдаты, которых английский король Георг III покупал у
владетельных немецких князей, составляли около трети английского войска, посланного
в Америку подавлять восстания колоний.
[14]
При Лексингтоне в 1775 году произошло первое крупное Сражение, принесшее победу
американским борцам за независимость.
[15]
Андре — майор Андре, адъютант английского главнокомандующего; в 1780 году был
повешен американцами за шпионаж.
[16]
Сэр Генри — генерал Генри Клинтон, главнокомандующий английской армией на территории
Северной Америки с 1778 но 1781 год.
[17]
Куин-стрит — в то время один из самых аристократических кварталов Нью-Йорка.
[18]
Английский полковник Тарльтон нанес поражение американцам, которыми командовал
генерал Самтер в штате Южная Каролина (1780).
[19]
Войска английской армии называли регулярными в отличие от войск американской
армии, созданной из партизанских отрядов и милиции (ополчения) штатов.
[20]
Де Ланей — командир ковбойского отряда.
[21]
Виргинская кавалерия — американская кавалерия, сформированная в штате Виргиния.
[22]
Генерал Монтроз — английский генерал.
[23]
Зунд — пролив, отделяющий остров Лонг-Айленд от острова Манхаттан.
[24]
Карл III — испанский король (1759 — 1788).
[25]
Здесь речь идет об испанских долларах, имевших тогда хождение в Америке.
[26]
Гессенские стрелки. — Большая часть немецких наемных солдат в английской
армии, отправленной в Америку, была из немецкого герцогства Гессен-Касселя.
[27]
Гарлем — часть Манхаттана. Теперь негритянский квартал в Нью-Йорке.
[28]
Джон Булл (по-английски “Джон Бык”) — так насмешливо прозвал англичан
писатель-сатирик Джонатан Свифт (1667 — 1745).
[29]
Эскулап (римск, миф.) — бог врачебного искусства.
[30]
Гален — римский врач, шивший по II веке до н.э. и вплоть до средних веков
считавшийся большим авторитетом в области медицины.
[31]
Уильям Хау — английский генерал; до 1778 года был главнокомандующим английской
армией на территории Северной Америки.
[32]
Людовик — французский король Людовик -XVI (1774 — 1792).
[33]
По всем правилам искусства (лат.).
[34]
Аккомак — городок в штате Виргиния.
[35]
Вигами в эпоху, описанную в романе, в североамериканских колониях называли
сторонников восставших колонистов.
[36]
Тори — в эпоху, описанную в романе, в североамериканских колониях так называли
сторонников Англии.
[37]
Гиппократ (460 — 377 до н.э.) — знаменитый древнегреческий врач.
[38]
Кингс Бридж (по-англ. “королевский мост”) — мост, соединявший Манхаттан с
Вест-Честером.
[39]
Арнольд — американский генерал, собиравшийся выдать англичанам важную военную
тайну; был разоблачен, когда за держали английского шпиона Андре.
[40]
Сторожевой отряд из трех человек под начальством Паулдинга, задержавший
английского шпиона Андре, отказался отпустить его на свободу за взятку.
[41]
Колосс Родосский — бронзовая фигура греческого бога солнца Гелиоса, изваянная в
280 году до н.э. и имевшая 32 метра высоты, стояла в Родосской гавани. Раньше
полагали, что эта статуя стояла с расставленными над входом в гавань ногами,
образуя как бы ворота, через которые могли проходить корабли.
[42]
В древности иногда к осям боевых колесниц прикрепляли косы, чтобы резать ими
врага при вращении колес.
[43]
Потимак — река на, северо-востоке США.
[44]
Между Сциллой и Харибдой — выражение, употребляющееся и значении: оказаться
между двумя враждебным” силами В древнегреческой мифологии Сцилла и Харибда —
для чудовища, жившие по обеим сторонам узкого морского пролива, губившие всех,
кто проплывал мимо.
[45]
Сторонники американцев назывались партией “верхних”, а сторонники англичан —
партией “нижних”. Эти названия произошли от расположения их войск по течению
Гудзона.
[46]
Территаун — город в штате Нью-Йорк, где был задержан Андре
[47]
Вильям Хис — генерал-майор, командовавший американскими поисками в
Вест-Честере.
[48]
Хэль — американский офицер, повешенный англичанами за шпионаж.
[49]
Восточными здесь названы штаты Новой Англии, в то время населенные пуританами,
не признававшими католических обрядов.
[50]
В 1765 году английский парламент издал закон о гербовом сборе (налог,
взимающийся путем обязательного употребления гербовой бумаги при составлении
официальных документов или же наклеивания на них гербовых марок) в своих
колониях в Северной Америке. Закон этот вызвал бурный протест у местного
населения и через год был отменен. В 1773 году английский парламент принял
“чайный закон”, по которому чай, ввозимый из Англии в Америку, освобождался от
пошлины, но был обложен небольшим налогом. Колонисты отказались покупать чай; в
декабре 1773 года группа бостонцев напала на английский корабль и выбросила в
море находившийся на нем груз чая. Это так называемое “Бостонское чаепитие”
непосредственно предшествовало войне за независимость Северной Америки.
[51]
Кротон — местность в Вест-Честере на восточном берегу Гудзона.
[52]
Банкер-Хилл — одна из высот, господствующих над Бостоном, где американцы в 1775
году отразили три ожесточенные атаки противника и оставили поле боя лишь после
тою, как у них иссякли запасы пороха.
[53]
Грин — один из выдающихся американских генералов эпохи борьбы за независимость;
Роудон — английский генерал.
[54]
Действие этой главы происходит в 1814 году, когда Соединенные Штаты были
вовлечены в войну с Англией (1812 — 1815), вновь пытавшейся подчинить себе
американские колонии Война окончилась полной победой Америки.
|