 Увеличить |
Глава X
Льяно Эстакадо, или «Столбовая Равнина», – царство
охотников, один из самых своеобразных уголков Великих Американских Равнин. Это
уединенное степное плоскогорье, по очертаниям напоминающее баранью ногу,
возвышается над всей округой почти на тысячу футов. Оно тянется с севера на юг
на четыреста миль, а ширина его в самом широком месте едва достигает трехсот
миль. Это пространство, почти равное всей Ирландии. Оно не похоже на остальную
прерию, и само оно неоднородно. На севере засушливая степь простирается на
пятьдесят миль; местами не встретишь ни деревца, а местами растет чахлая,
низкорослая акация – здесь встречаются два вида ее. Степь кое‑где рассекают
суровые, непроходимые ущелья глубиной до тысячи футов. Крутые, отвесные стены
их совершенно неприступны; на дне между ними изредка попадаются неглубокие
озерки, а среди скал и по крутым склонам лепятся чахлые кедры.
Проникнуть в эти глубокие расселины, в эти каньоны, или
перебраться через них можно лишь в определенных местах, и такие переходы не
часты – их разделяют десятки миль.
На плоскогорье порою на сотни миль тянутся совершенно
ровные, пустынные земли, и грунт здесь такой плотный, словно его нарочно
утрамбовали; а местами раскинулся зеленый ковер трав, разрослись акации; кое‑где
путешественник увидит неглубокие впадины, наполненные водой, то совсем
маленькие, то побольше; есть и настоящие невысыхающие озерки – их берега
заросли осокой. Почти во всех этих озерках вода в той или иной степени насыщена
солями; в одних она сернистая, в других – совсем соленая. После сильных дождей
озер становится больше, и вода в них почти пресная; но дожди в этом необитаемом
краю редкость, и во время длительных засух почти все озерки исчезают.
В южной части Льяно Эстакадо почти не увидишь ровных
пространств; на добрые пятьдесят миль с севера на юг протянулась широкая – чуть
не в двадцать миль шириной – полоса песчаных холмов. Это груды белого песка;
они вздымаются то грядами до ста футов вышиной, то отдельными конусообразными
вершинами; нигде не деревца, ни куста, ни травинки – ничто не нарушает их
мягких очертаний, ни одно яркое пятно не оживляет их однообразной белизны. И
самое поразительное, поистине загадка для геолога – что среди этих холмов, даже
на самых высоких гребнях, встречаются водоемы, озерки, и вода в них бывает не
от случая к случаю, не только после дождей. Тут растет камыш, тростник,
кувшинки – значит, эти озерки не пересыхают и не иссякают. А казалось бы, можно
ли найти более неподходящее место для воды?
Такие дюны встречаются и на берегах Мексиканского залива и
на европейском побережье, и там это нетрудно объяснить; но существование их
здесь, в самом сердце материка, иначе как загадкой природы не назовешь.
Этот песчаный пояс можно пересечь в одном или двух местах,
но лошади на каждом шагу вязнут по колено, и не будь здесь воды, опасно было бы
пускаться в такое путешествие.
Где же находится Льяно Эстакадо? Разверните карту Северной
Америки. Вы увидите большую реку, которую называют Кэнедиен; она берет начало в
Скалистых горах, сперва течет на юг, потом на восток, пока не сливается с
Арканзасом. Поворачивая к востоку, река огибает северный край этого
плоскогорья, кое‑где она омывает его отвесные стены, а в иных местах отступает
далеко в сторону, и тогда с берега эти стены можно принять за горную гряду –
путешественники нередко совершают эту ошибку.
Западная стена Льяно Эстакадо более отчетлива. У истоков
Кэнедиен начинается еще одна большая река – Пекос. Если верить карте, она тоже
течет на юг, но это не совсем точно: на протяжении нескольких сот миль Пекос
заметно отклоняется к востоку и лишь потом направляется к югу, где впадает в
Рио Гранде. Пекос омывает все западное основание плоскогорья, которое
преграждает ему путь, и вместо того, чтобы течь на восток, как все другие
степные реки, берущие начало в Скалистых горах, Пекос отклоняется к югу.
Восточная граница плоскогорья не столь определенна, но
некоторое представление о его очертаниях можно получить, если знать, что
граница эта проходит в каких‑нибудь трехстах милях от Пекоса и пересекает
истоки Уошито, Ред‑Ривер, Брасос и Колорадо. Все эти реки и их многочисленные
притоки берут начало на восточных склонах Льяно Эстакадо, и быстрые воды их
рассекают плоскогорье на огромные фантастической формы массивы.
На юге плоскогорье суживается и, постепенно понижаясь,
переходит в долины многочисленных небольших речушек, которые вливаются в
низовья Рио Гранде.
В этом своеобразном краю никто не живет. Даже индеец никогда
не задерживается тут надолго; он останавливается лишь на несколько часов, чтобы
отдохнуть после перехода, но в иных местах и он, привыкший к голоду и жажде, не
осмелится пересечь плоскогорье. Переход через Льяно Эстакадо очень опасен, и на
всем ее протяжении – четыреста миль – лишь в двух местах путешественники могут
пересечь ее, не рискуя жизнью. Опасность кроется в недостатках воды. Травы
здесь изобилие, но в иное время года даже на хорошо известной дороге на
протяжении шестидесятивосьмидесяти миль невозможно добыть ни капли воды.
В давние времена один из этих переходов, соединяющий Санта‑Фе
с Сан‑Антонио‑де‑Бехар в Техасе, назывался «Испанской тропой»; чтобы странники
не сбились с пути, кое‑где поставлены были вехи, столбы. Отсюда и название всей
местности.
По Льяно Эстакадо теперь мало кто проезжает; там можно
встретить лишь мексиканских охотников на бизонов да индейских торговцев –
команчеросов. Поселенцы Новой Мексики пускаются в путь небольшими партиями и
охотятся на бизонов либо торгуют с индейскими племенами, кочующими в восточной
части плоскогорья. И охота и торговля не очень‑то прибыльны, но и этого
довольно людям особой породы – тем, кого случай или призвание заставили столь
опасным и необычным способом добывать хлеб насущный.
Эти жители мексиканской окраины очень напоминают охотников и
обитателей англо‑американских лесных поселений, расположенных на границе.
Однако у мексиканцев иное оружие, одежда, иные способы охоты.
Снаряжение охотников на бизонов, как и лесного бродяги,
очень простое. Охотится он верхом на неполохом, а иногда и превосходном коне;
вооружен луком и стрелами, охотничьим ножом и длинным копьем. Огнестрельного
оружия он, как правило, не признает; бывают и исключения, но они редки. Важная
часть его снаряжения – лассо. Что касается торговли, запас товаров у него
невелик – обычно на каких‑нибудь двадцать долларов, не больше. Несколько мешков
с хлебом, выпеченным из муки крупного помола ( индейцы, живущие в прерии, его
очень любят), куль маиса, коекакие безделушки, которыми украшают себя индейцы,
грубые серапе, несколько кусков ярко окрашенной домотканной шерстяной материи –
вот и весь его товар. Металлическими изделиями он почти не торгует. Он сам
платит за них слишком дорого, ибо их привозят издалека и без зазрения совести
облагают непомерно высокими пошлинами. Огнестрельным оружием он вовсе не
торгует – индейцам этих прерий его привозят с востока; но испанские ружья
– легкие мушкеты и штуцеры – команчи добывают во время
набегов на южно‑мексиканские города.
Возвращаясь из своего дорогостоящего и опасного путешествия,
охотник привозит сушеное бизонье мясо и шкуры; одни он добыл сам, на охоте,
другие выменял у индейцев на свои товары.
В обмен на вещи отдают и лошадей, и мулов, и ослов. Индейцы
владеют огромными стадами, у иных сотни голов скота, и почти на всех –
мексиканское клеймо. Другими словами, индейцы крадут их в поселениях,
расположенных в нижнем течении Рио Гранде, а затем продают в верховьях Рио
Гранде, и торговля эта считается совершенно законной, – по крайней мере,
сейчас дело обстоит так, что ничего тут не поделаешь.
Охотники на бизонов редко отправляются в прерии большими
группами. Иногда их собирается много, они берут с собой жен и детей и кочуют с
ними, точно индейское племя. Однако чаще всего в путь пускаются один‑два
охотника с лошадьми, мулами и слугами
– вот и вся экспедиция. Дикие обитатели прерий тревожат
их меньше, чем обычных путешественников. Команчи и другие племена знают, с
какой целью они пускаются в прерию, и радушно принимают их. И при всем этом эти
люди с двойной профессией, полуохотники‑полуторгаши, нередко обманывают
индейцев и плохо обращаются с ними. Они передвигаются на вьючных мулах и в
повозках, запряженных мулами или быками. Такая повозка – самый примитивный
способ передвижения. Она двухколесная; колеса вырезаны из тополя и насажены на
прочную деревянную ось. Колеса эти обычно не совсем круглые, они скорее
овальные или даже квадратные. Двойное дышло тянется от оси, а сверху водружено
нечто вроде глубокого четырехугольного ящика. Несколько пар быков впряжены в
это сооружение простейшим способом: деревянную поперечину, заранее
прикрепленную к дышлу, привязывают к рогам. На быках нет ни ярма, ни сбруи;
налягут быки головами на поперечину и тянут весь поезд. Придя в движение,
деревянная ось поднимает такой скрип и визг, что никакими словами не описать.
Лишь в доме, где много детей всех возрастов и все они кричат в голос, можно
услышать такую чудовищную какофонию; или для этого надо отправиться в Южную
Мексику, где нас оглушит подобной музыкой стадо вопящих обезьян.
|
