Глава XIX
Комендант и его приятель Робладо остались одни; заново
наполнив стаканы, с сигарами в руках, они продолжали беседу.
– Итак, Робладо, вы и в самом деле думаете, что парню
отвечают взаимностью? Я того же мнения, иначе он не решился бы на такую
дерзость.
– Теперь я в этом совершенно уверен, – ответил
капитан. – Не сомневаюсь, что они виделись наедине вчера вечером. Я
подходил к дому Крусес и увидел какого‑то человека: он стоял у самой ограды,
опираясь на нее, как будто разговаривал с кем‑то во дворе. Ято думал, что это
какой‑нибудь приятель дона Амбросио. Когда я уже был близко, человек отошел от
ограды и вскочил на коня. Он закутался в плащ, лица я не разглядел. Но я узнал
коня. Вообразите, это оказалс тот самый вороной, который вчера был под
охотником на бизонов! Вошел я, спросил, кто из хозяев дома; слуги отвечают, что
хозяин на руднике, а сеньорита ушла к себе и сегодня вечером никого не
принимает. Черт побери! Я вышел из себя, уж и не помню, что я им там сказал.
Прямо невероятно! И все‑таки этот нищий втихомолку свел с ней знакомство
– это также верно, как то, что я солдат.
– Да, просто не верится! Что же вы думаете предпринять,
Робладо?
– Ну, о ней‑то я уж позабочусь! Теперь за ней будут
лучше присматривать. Я кое о чем намекну дону Амбросио. Вы ведь знаете мой
секрет, полковник! Ее приданое – рудник, – вот что притягивает меня, как
магнитом. Но до чего же нелепо, чтобы моим соперником оказался какой‑то охотник
на бизонов!
Робладо громко расхохотался, но смех его прозвучал фальшиво
и невесело. И вдруг новая мысль пришла ему в голову.
– А знаете, ведь наш отец Хоакин не любит семью
белоголового, – продолжал он. – Я понял это по его сегодняшним
намекам. Если вмешается церковь, мы без особого шума избавимся от этого
охотника. Стоит только отцам иезуитам доказать, что он еретик, и они выгонят
его из Сан‑Ильдефонсо. Верно?
– Да, конечно, – холодно ответил Вискарра,
потягивая вино.
– Но если изгнать этого охотника, дорогой мой Робладо,
придется изгнать и еще кое‑кого. Вместе с шипами мы выдернем и розу. Вы меня
понимаете?
– Вполне.
– А я этого вовсе не желаю, по крайней мере теперь.
Немного погодя мы охотно расстанемся и с розой и со всеми ее шипами, кустами,
корнями и прочим! – с громким хохотом докончил Вискарра.
– Да, кстати, полковник, – спросил капитан, –
каковы ваши успехи? Были у нее дома?
– Нет, мой дорогой, некогда было. Не забудьте – до ее
дома не близко. И вообще я намерен отложить свой визит, пока ее братец не
уберется подальше. Будет гораздо удобнее ухаживать за ней в его отсутствие.
– Уберется подальше? Что это значит?
– Да то, что скоро охотник отправится в прерию. Может
быть, даже на несколько месяцев. Будет там бить бизонов, надувать индейцев… ну,
и прочее в том же роде.
– Ого! Это недурно.
– Как видите, милый друг, нам совершенно незачем
спешить. Потерпите – впереди у нас вполне достаточно времени. Я уверен, пока
возвратится наш храбрый охотник на бизонов, мы прекрасно успеем обделать наши
делишки. Вы завладеете богатыми рудниками, а я…
Тут в дверь негромко постучали, и они услышали голос
сержанта Гомеса; он спрашивал, нельзя ли поговорить с комендантом.
– Войдите, сержант! – крикнул полковник.
И в комнату вошел кавалерист с грубым, жестоким лицом; по
всему видно было, что он только что соскочил с коня.
– Ну как, сержант? – спросил Вискарра, когда тот
подошел ближе. – Выкладывайте! При капитане Робладо можете говорить все.
– Они живут в самом последнем доме, в том конце долины,
полковник; отсюда миль десять, не меньше. Их там только трое: мать, сестра и
брат – тот самый, вы его видели на празднике. Слуги у них тагносы, не то трое,
не то четверо, они ему помогают на охоте. У него несколько мулов, быков да
повозки – вот и все хозяйство. Они ему нужны для охоты. Он и сейчас собирается
на охоту – уедет дня через четыре, не позже. Я слыхал, на этот раз он уедет
надолго, двинется каким‑то новым путем, через Льяно Эстакадо.
– Через Льяно Эстакадо?
– Так мне говорили.
– Что еще, сержант?
– Ничего, полковник. Вот только у девушки есть
возлюбленный – тот самый парень, который на празднике бился с вами об заклад,
вы еще ему порядком проиграли.
– Ах, черт возьми! – воскликнул Вискарра,
мгновенно помрачнев. – Так вот оно что! Так я и думал. А где он живет?
– Недалеко от них, полковник. У него свое ранчо, и он,
говорят, богатый… для скотовода, понятно.
– Налейте‑ка себе стаканчик каталонского, сержант.
Кавалерист протянул руку, наклонил бутылку, наполнил стакан
и, почтительно поклонившись офицерам, одним духом осушил его.
Потом, поняв, что он больше не нужен, отдал честь и
удалился.
– Что же, – сказал полковник, – как видите,
ваши дела складываются недурно.
– И ваши тоже, – ответил Робладо.
– Не совсем.
– Почему?
– Не нравится мне этот ее возлюбленный, этот скотовод.
У него есть деньги, к тому же он не робкого десятка – пожалуй, доставит мне
немало хлопот. Он не из тех, кого можно вызвать на дуэль,
– по крайней мере, мне, при моем положении, это не к
лицу. Но он коренной здешний житель, он их поля ягода – не то что
охотник, – и все здесь любят его. И раз он тут замешан, дело принимает
совсем другой оборот… А впрочем, не все ли равно! Еще не было случая, чтобы я
потерпел неудачу. Доброй ночи, капитан!
– Доброй ночи! – ответил Робладо.
И, одновременно поднявшись из‑за стола, они разошлись по
своим спальням.
|
