Глава LVIII
Карлос не ошибся, сказав, что собака сохранила ему жизнь,
– во всяком случае, она сохранила ему свободу, а это, в
конце концов, одно и то же. Ведь если бы умный пес не отправился вперед, Карлос
пошел бы в пещеру, и его, конечно, схватили бы.
Хитрые противники предусмотрели все для того, чтобы его
поймать. Лошадей они спрятали в глубине пещеры. Сами расположились за уступами
скал по обе стороны от входа и, точно два тигра, готовы были прыгнуть на
Карлоса, как только он покажется.
Им помогли бы и собаки: припав к земле, они вместе со своими
хозяевами приготовились броситься на ничего не подозревающую жертву.
Засада была тщательно обдумана, и пока все шло неплохо.
Охотники покинули Сан‑Ильдефонсо украдкой, так что их не могли увидеть; они
приехали к ущелью окольным путем, с примерным терпением выждали, чтобы Карлос
уехал, и лишь тогда забрались в пещеру. Все это было проделано мастерски.
Мог ли Карлос знать или хотя бы заподозрить, что они
скрываются там? Им и в голову не приходило, что он узнал об их возвращении с
охоты. Они прошли через долину к миссии темной ночью, выложили привезенную
дичь, когда никто этого не видел, и больше в городе не показывались. Отец
Хоакин велел им ждать, пока он не известит их. О том, что они вернулись, знали
лишь несколько слуг в миссии, но никому из тех людей, кто мог бы сказать об
этом Карлосу, ничего не было известно. Если так, рассуждали они, с чего бы ему
подозревать, что они засели в его пещере? А след, оставленный ими, когда они
шли по ущелью вверх, он, возвращаясь, не заметит. Он может увидеть след лишь в
том месте, где дорога усеяна галькой, но на ней и днем ничего не разглядишь.
Можно ли лучше расставить ловушку? Карлос войдет в пещеру,
ничего не опасаясь и, возможно, ведя своего коня на поводу. Они оба, а вместе с
ними и собаки кинутся на него и свяжут, прежде чем он успеет взяться за
пистолет или нож. Судьба его предрешена.
Но судьба его не была предрешена. Мануэль прекрасно это знал,
вот почему он бормотал снова и снова:
– Проклятый пес! Задаст он нам хлопот, Пепе…
А Пепе в ответ злобно чертыхался: мысль о собаке беспокоила
и его. До них давно дошла молва о Бизоне, но они еще не знали, какую
великолепную выучку прошел этот умный пес.
Приятели понимали, что, если первой в пещеру войдет собака,
она их обнаружит и предостережет хозяина. Если в ту минуту Карлос еще не
подъедет близко, засада обречена на неудачу. А вот если пес останется позади,
тогда все сойдет гладко. Даже если он прибежит одновременно с хозяином, а
значит, не предупредит его заранее, они успеют выскочить и подстрелить коня или
седока.
Вот как рассуждали эти два мерзких негодяя, поджидая
Карлоса.
Они еще не засели у входа в пещеру. Они успеют занять
намеченные места, когда почуют опасность. А пока они стоят в тени скал, глядя
вниз, в ущелье. Возможно, что ждать им придется долго, поэтому они подкрепились
– уничтожили весь скромный запас провизии, оставленной Карлосом в пещере. Чтобы
не озябнуть, мулат накинул себе на плечи только что присвоенное одеяло.
Тыквенная фляна с вином, которую они принесли с собой, помогла им не скучать в
ожидании. Лишь мысль о Бизоне, мелькая порой в сознании желтолицего охотника и
его темнокожего приятеля, омрачала их веселье.
Они ждали свою жертву совсем не так долго, как рассчитывали.
Им почему‑то казалось, что Карлос ускакал далеко, к самому
Сан‑Ильдефонсо, а там, пожалуй, его задержат какие‑нибудь дела, и он вернется
лишь перед рассветом.
Но задолго до полуночи, пока они строили эти предположения,
Мануэль, не сводящий глаз с ущелья, вдруг привскочил и дернул приятеля за
рукав:
– Гляди, Пепе, вон! Вон он, белоголовый!
И мулат показал на тень, которая приближалась со стороны
равнины к узкому концу ущелья. В полутьме она была едва видна, но все же можно
было различить очертания человека верхом на лошади.
– Черт бы его побрал! Он самый… Ч‑черт! – ответил
Пепе, вглядевшись в темноту.
– Прячься, сынок! Придержи собак… Назад! Прячься! Я
подстерегу снаружи… Тише!
Они еще раньше уговорились, кому где стоять, и Пепе тотчас
занял свое место. Мануэль, ухватив ищейку за загривок, остался у входа в
пещеру, но через минуту приподнялся, явно встревоженный.
– Дьявол! – пробормотал он. – Дьявол!..
Говорил я
– все пропало… Держись, Пепе! Пес напал на наш след!
– А, черт! Что же делать?
– В пещеру… Скорей!.. Там его и прикончим.
Оба кинулись в пещеру и замерли в ожидании. Наспех они
составили новый план действий: они схватят собаку Карлоса, как только она
вбежит к ним, и постараются придушить.
Но им это не удалось. Подойдя ко входу в пещеру, Бизон
остановился у выступа и принялся громко лаять.
Раздосадованный Мануэль вскрикнул и, выпустив ищейку, с
ножом в руке ринулся на Бизона. Тут же прыгнула вперед и ищейка, и псы
сцепились в отчаянной схватке. Он плохо кончилась бы для ищейки, но в следующее
мгновение все четверо – Мануэль, Пепе, ищейка и волкодав – напали на Бизона,
пустив в ход ножи и зубы. Ему нанесли несколько тяжелых ран, и бедный пес,
чувствуя, что ему не справиться сразу с четырьмя противниками, благоразумно
отступил за скалы.
Его не стали преследовать: негодяи все еще надеялись, что
Карлос ни о чем не догадается и подойдет к пещере. Но надежды их быстро
рассеялись. В полумраке они увидели, как всадник повернул коня и поскакал прочь
из ущелья.
Несколько минут под сводами пещеры гулко звучали возгласы
досады, богохульства, непристойная брань.
Наконец негодяи немного поостыли; ощупью добрались они до
своих лошадей и вывели их из пещеры. Здесь они остановились и опять дали волю
злобной досаде; потом принялись обдумывать, как же действовать дальше.
Гнаться тут же за Карлосом не имело смысла: пока они
выберутся на равнину, он, конечно, ускачет от них на много миль.
Долго еще охотники ругались и осыпали Бизона проклятиями.
Наконец это утомило их, и они опять задумались над тем, как быть.
Пепе считал, что ночью идти дальше бесполезно: до наступлени
утра им все равно не нагнать Карлоса; а вот станет светло, тогда будет легче
его выследить.
– Дурак ты, Пепе! – ответил Мануэль на эти
рассуждения. – Станет светло – он увидит нас… Так мы все дело испортим.
Эх, ты!
– Как же теперь?
– Дьявол! А ищейка на что? Она и ночью поскачет по
следу. Не уйдет белоголовый.
– Так ведь он когда остановится? Миль за десять, не
ближе! Значит, ночью нам его не догнать.
– Опять ты дурак, Пепе! Миль за десять? Нет, ближе! Про
ищейку‑то он не знает, не думает, что мы его выследим. Наверняка ближе
остановится. Только вот пес у него сущий дьявол! Кабы не пес…
– Черта с два! Пес теперь нам не помеха.
– Почему это?
– Почему? Да потому, что я пырнул его его ножом. Уж ты
мне поверь, он свое отбегал.
– Дьявол! Хорошо бы так… Хорошо бы… За это и двух
золотых не жалко. Кабы не этот пес, белоголовый уже был бы наш. Кабы не пес, мы
бы его до рассвета захватили. Скоро он остановится. Про нас‑то он не знает и про
ищейку не знает… Остановится, вот увидишь. Клянусь Богом, дело верное!
– Как так, Мануэль? Думаешь, он не не уйдет далеко?
– Нипочем не уйдет! Никуда он не уйдет!.. Скоро мы его
выследим. Дождемся, чтобы заснул, подберемся к нему… Только вот этот пес… Ничего,
подберемся.
– Про пса не думай, он нам не помеха. Я так пырнул его
ножом – дай Бог ему двадцать минут прожить, а уж больше где там! Когда найдем
белоголового, так одного, без собаки, уж ты мне поверь.
– Хорошо бы… Что ж, попробуем, сынок. Поехали!
Мануэль тронул поводья и начал спускаться со скалы в ущелье.
Пепе и собаки двинулись за ним.
|
