XXIX
Ночь была звездная, но темная. Вверху ярко блестели
бесконечные звезды, рассыпанные в непостижимые сияющие узоры, а внизу все было
черно и сливалось в одну сплошную массу.
Арбузов едва нашел свою тройку.
Кучер, приготовившийся ждать долго, слез с козел и, сидя на
подножке экипажа, курил цигарку, вспыхивавшую во тьме и освещавшую рыжую
бороду, нос и толстые губы.
Арбузов подбежал к коляске.
— Кто?.. Захар Максимыч, вы?.. — вскакивая и
далеко отшвыривая цигарку, спросил кучер. Ехать?
Арбузов, не отвечая, быстро пролез мимо него в экипаж и
скорчился там. Он, как давеча, в ту ночь, забыл свою фуражку и не замечал
этого.
Кучер немного удивился, но не заблагорассудил задавать
вопросов. Он медленно и степенно взлез на козлы, разобрал вожжи и попробовал
лошадей. Бубенцы нестройно загремели впотьмах.
— Куда прикажете, Захар Максимыч? — спросил
наконец кучер, поворачиваясь на козлах.
Ответа не было. Черная фигура Арбузова, скорчившись,
мерещилась в углу экипажа.
— Куда прикажете? — повторил кучер в удивлении.
— К черту! — бешено заревел Арбузов.
Кучера шатнуло от этого совершенно безумного, дикого крика.
Он едва не потерял вожжи и, ошалев, ударил по лошадям.
Арбузова швырнуло назад, земля полетела ему в лицо, что-то
загудело и застонало кругом, замелькали пятна домов, заборы и деревья.
Кто-то тяжко застонал на повороте, коляску сильно тряхнуло,
но лошадей уже нельзя было удержать.
Бледный как смерть кучер, потерявший шапку, напрасно
отваливался на натянутых вожжах чуть не на колени к Арбузову, ничего не мог
разобрать впотьмах и думал только о том, чтобы держать тройку посередине улицы
и не налететь на тротуарный столбик.
«Понесли! Батюшки… пропадем!» — мелькало у него в голове.
Арбузов ничего не замечал. Он сидел, сгорбившись, с
закрытыми глазами, чувствовал, как швыряет его из стороны в сторону и как
ветер, захватывающий дыхание, бешено рвет волосы, и не мог выйти из какого-то
странного, тупого забытья.
Одна мысль, страшная в своей голой правде, была ему ясна:
вся жизнь, с ее невероятным единственным устремлением к одной точке, вдруг дико
и нелепо исказившись, рухнула вниз.
Все тот же жалобный заячий крик непрерывно и страшно, как во
сне, звенел у него в ушах, а перед глазами, все расширяясь и как будто заполняя
и заслоняя всю черную гудящую ночь, с ее страшной черной землей и сверкающими
узорами звезд в вышине, стояли спрашивающие, отчаянные глаза Нелли.
Он не мог понять, что случилось… Но знал, что Нелли теперь
убьет себя, что он погубил и ее, и себя и что ему не выдержать тяжести этих
двух погибших жизней — ее и Михайлова.
Животный ужас охватывал его во тьме, как тот бешеный ветер,
который рвал волосы, слепил глаза и перехватывал дыхание.
Было одно мгновение, когда он думал остановить лошадей,
вылезти из экипажа тут же, на дорогу, отойти в сторону и просто выпалить себе в
голову. Но он не мог этого сделать и в то же время не мог подумать, что
останется жить, как прежде, он — все потерявший и погубивший Арбузов.
— Стой! — пронзительно и дико закричал он.
Тройка уже вынеслась за околицу и во весь мах шла по большой
дороге прямо в ночь и темь, звеня и треща по всем швам.
Должно быть, в этом крике было что-то особенное, потому что
окончательно обезумевший кучер, всего за минуту перед тем не могший удержать
лошадей, с такой невероятной силой рванул вожжи, что лошади осели на все ноги.
Земля тучей взметнулась впереди, Арбузова швырнуло на козлы, а кучер очутился
где-то внизу, почти под задами осевших лошадей.
Целую минуту еще гудели бубенцы, и слышно было, как храпели
и бились в темноте запутавшиеся в постромках лошади.
— Сворачивай направо… в монастырь! — отчаянно
закричал Арбузов.
В кровь ободравший руку и разбивший губу кучер с трудом
вылез из-под лошадей, взмостился на козлы и, вне себя от страха, снова погнал
во весь опор.
«В уме решился!» — с ужасом думал он об Арбузове, не смея
слова выговорить.
Мимо быстро неслась гладкая темная степь, мерещились
мелькающие межи, ветер ровно и туго гудел в ушах, все бежало назад гигантским
кругом, и только блестящие звезды вечными узорами неподвижно, все на одном
месте, сверкали в вышине.
|
