 Увеличить |
VIII
– Ну,
а тут так подошло: и мое состояние, и платье хорошо, и катанье на лодках
удалось. Двадцать раз не удавалось, а тут удалось. Вроде как капкан. Я не
смеюсь. Ведь теперь браки так и устраиваются, как капканы. Ведь естественно
что? Девка созрела, надо ее выдать. Кажется, как просто, когда девка не урод и
есть мужчины, желающие жениться. Так и делалось в старину. Вошла в возраст
дева, родители устраивали брак. Так делалось, делается во всем человечестве: у
китайцев, индейцев, магометан, у нас в народе; так делается в роде человеческом
по крайней мере в 0,99 его части. Только в 0,01 или меньше нас, распутников,
нашли, что это нехорошо, и выдумали новое. Да что же новое-то? А новое то, что
девы сидят, а мужчины, как на базар, ходят и выбирают. А девки ждут и думают,
но не смеют сказать: «Батюшка, меня! нет, меня. Не ее, а меня: у меня, смотри,
какие плечи и другое». А мы, мужчины, похаживаем, поглядываем и очень довольны.
«Знаю, мол, я не попадусь». Похаживают, посматривают, очень довольны, что это
для них все устроено. Глядь, не поберегся, – хлоп, тут и есть!
– Так
как же быть?-сказал я.-Что же, женщине делать предложение?
– Да
уж я не знаю как; только если равенство, так равенство. Если нашли, что
сватовство унизительно, то уж это в тысячу раз больше. Там права и шансы равны,
а здесь женщина или раба на базаре, или привада в капкан. Скажите какой-нибудь
матушке или самой девушке правду, что она только тем и занята, чтобы ловить
жениха. Боже, какая обида! А ведь они все только это и делают, и больше им
делать нечего. И что ведь ужасно – это видеть занятых этим иногда совершенно
молоденьких бедных невинных девушек. И опять, если бы это открыто делалось, а
то все обман. «Ах, происхождение видов, как это интересно! Ах, Лиза очень
интересуется живописью! А вы будете на выставке? Как поучительно! А на тройках,
а спектакль, а симфония? Ах, как замечательно! Моя Лиза без ума от музыки. А вы
почему не разделяете эти убеждения? А на лодках!..» А мысль одна: «Возьми,
возьми меня, мою Лизу! Нет, меня! Ну, хоть попробуй!..» О мерзость! ложь! –
заключил он и, допив последний чай, принялся убирать чашки и посуду.
IX
– Да
вы знаете, – начал он, укладывая в мешок чай и сахар, – то
властвованье женщин, от которого страдает мир, все это происходит от этого.
– Как
властвованье женщин?-сказал я.-Правда, преимущества прав на стороне мужчин.
– Да,
да, это, это самое, – перебил он меня. – Это самое, то, что я хочу
сказать вам, это-то и объясняет то необыкновенное явление, что, с одной
стороны, совершенно справедливо то, что женщина доведена до самой низкой
степени унижения, с другой стороны – что она властвует. Точно так же как евреи,
как они своей денежной властью отплачивают за свое угнетение, так и женщины.
«А, вы хотите, чтобы мы были только торговцы. Хорошо, мы, торговцы, завладеем вами», –
говорят евреи. «А, вы хотите, чтобы мы были только предмет чувственности,
хорошо, мы, как предмет чувственности, и поработим вас»,-говорят женщины. Не в
том отсутствие прав женщины, что она не может вотировать или быть судьей –
заниматься этими делами не составляет никаких прав, – а в том, чтобы в
половом общении быть равной мужчине, иметь право пользоваться мужчиной и
воздерживаться от него по своему желанию, по своему желанию избирать мужчину, а
не быть избираемой. Вы говорите, что это безобразно. Хорошо. Тогда чтоб и
мужчина не имел этих прав. Теперь же женщина лишена того права, которое имеет
мужчина. И вот, чтоб возместить это право, она действует на чувственность
мужчины, через чувственность покоряет его так, что он только формально
выбирает, а в действительности выбирает она. А раз овладев этим средством, она
уже злоупотребляет им и приобретает страшную власть над людьми.
– Да
где же эта особенная власть? – спросил я.
– Где
власть? Да везде, во всем. Пройдите в каждом большом городе по магазинам. Миллионы
тут, не оценишь положенных туда трудов людей, а посмотрите, в 0,9 этих
магазинов есть ли хоть что-нибудь для мужского употребления? Вся роскошь жизни
требуется и поддерживается женщинами. Сочтите все фабрики. Огромная доля их
работает бесполезные украшения, экипажи, мебели, игрушки на женщин. Миллионы
людей, поколения рабов гибнут в этом каторжном труде на фабриках только для
прихоти женщин. Женщины, как царицы, в плечу рабства и тяжелого труда держат
0,9 рода человеческого. А все оттого, что их унизили, лишили их равных прав с
мужчинами. И вот они мстят действием на нашу чувственность, уловлением нас в
свои сети. Да, все от этого. Женщины устроили из себя такое орудие воздействия
на чувственность, что мужчина не может спокойно обращаться с женщиной. Как
только мужчина подошел к женщине, так и подпал под ее дурман и ошалел. И прежде
мне всегда бывало неловко, жутко, когда я видал разряженную даму в бальном
платье, но теперь мне прямо страшно, я прямо вижу нечто опасное для людей и
противузаконное, и хочется крикнуть полицейского, звать защиту против
опасности, потребовать того, чтобы убрали, устранили опасный предмет.
– Да,
вы смеетесь! – закричал он на меня, – а это вовсе не шутка. Я уверен,
что придет время, и, может быть, очень скоро, что люди поймут это и будут
удивляться, как могло существовать общество, в котором допускались такие
нарушающие общественное спокойствие поступки, как те прямо вызывающие
чувственность украшения своего тела, которые допускаются для женщин в нашем
обществе. Ведь это все равно, что расставить по гуляньям, по дорожкам всякие
капканы, – хуже! Отчего азартная игра запрещена, а женщины в
проституточных, вызывающих чувственность нарядах не запрещены? Они опаснее в
тысячу раз!
|
