 Увеличить |
XVII
– Ну-с,
так и жили. Отношения становились все враждебнее и враждебнее. И, наконец, дошли
до того, что уже не разногласие производило враждебность, но враждебность
производила разногласие: что бы она ни сказала, я уж вперед был не согласен, и
точно так же и она.
На
четвертый год с обеих сторон решено было как-то само собой, что понять друг
друга, согласиться друг с другом мы не можем. Мы перестали уже пытаться
договориться до конца. О самых простых вещах, в особенности о детях, мы
оставались неизменно каждый при своем мнении. Как я теперь вспоминаю, мнения,
которые я отстаивал, были вовсе мне не так дороги, чтобы я не мог поступиться
ими; но она была противного мнения, и уступить – значило уступить ей. А этого я
не мог. Она тоже. Она, вероятно, считала себя всегда совершенно правой передо
мной, а уж я в своих глазах был всегда свят перед нею. Вдвоем мы были почти
обречены на молчание или на такие разговоры, которые, я уверен, животные могут
вести между собой: «Который час? Пора спать. Какой нынче обед? Куда ехать? Что
написано в газете? Послать за доктором. Горло болит у Маши». Стоило на волосок
выступить из этого до невозможного сузившегося кружка разговоров, чтобы
вспыхнуло раздражение. Выходили стычки и выражения ненависти за кофе, скатерть,
пролетку, за ход в винте, – все дела, которые ни для того, ни для другого
не могли иметь никакой важности. Во мне, по крайней мере, ненависть к ней часто
кипела страшная! Я смотрел иногда, как она наливала чай, махала ногой или
подносила ложку ко рту, шлюпала, втягивала в себя жидкость, и ненавидел ее
именно за это, как за самый дурной поступок. Я не замечал тогда, что периоды
злобы возникали во мне совершенно правильно и равномерно, соответственно
периодам того, что мы называли любовью. Период любви – период злобы;
энергический период любви – длинный период злобы, более слабое проявление любви
– короткий период злобы. Тогда мы не понимали, что эта любовь и злоба были то же
самое животное чувство, только с разных концов. Жить так было бы ужасно, если
бы мы понимали свое положение; но мы не понимали и не видали его. В этом и
спасенье и казнь человека, что, когда он живет неправильно, он может себя затуманивать,
чтобы не видать бедственности своего положения. Так делали и мы. Она старалась
забыться напряженными, всегда поспешными занятиями хозяйством, обстановкой,
нарядами своими и детей, учением, здоровьем детей. У меня же было свое пьянство
– пьянство службы, охоты, карт. Мы оба постоянно были заняты. Мы оба
чувствовали, что чем больше мы заняты, тем злее мы можем быть друг к другу.
«Тебе хорошо гримасничать, – думал я на нее, – а ты вот меня
промучала сценами всю ночь, а мне заседанье». – «Тебе хорошо, – не
только думала, но и говорила она, – а я всю ночь но спала с ребенком».
Так мы и
жили, в постоянном тумане не видя того положения, в котором мы находились. И
если бы не случилось того, что случилось, и я так же бы прожил еще до старости,
я так бы и думал, умирая, что я прожил хорошую жизнь, не особенно хорошую, но и
не дурную, такую, как все; я бы не понимал той бездны несчастья и той гнусной
лжи, в которой я барахтался.
А мы
были два ненавидящих друг друга колодника, связанных одной цепью, отравляющие
жизнь друг другу и старающиеся не видать этого. Я еще не знал тогда, что 0,99
супружеств живут в таком же аду, как и я жил, и что это не может быть иначе.
Тогда я еще не знал этого ни про других, ни про себя.
Удивительно,
какие совпадения и в правильной и даже неправильной жизни! Как раз когда
родителям жизнь становится невыносимой друг от друга, необходимы делаются и
городские условия для воспитывания детей. И вот является потребность переезда в
город.
Он
замолчал и раза два издал свои странные звуки, которые теперь уже совсем похожи
были на сдержанные рыдания. Мы подходили к станции.
– Который
час? – спросил он. Я взглянул, было два часа.
– Вы
не устали? – спросил он.
– Нет,
но вы устали.
– Меня
душит. Позвольте, я пройдусь, выпью воды. И он, шатаясь, пошел через вагон. Я
сидел один, перебирая все, что он сказал мне, и так задумался, что и не
заметил, как он вернулся из другой двери.
|
