Явление четвертое
Огудалова,
Лариса и Илья.
Илья. С праздником! Дай бог здорово
да счастливо! (Кладет фуражку на стул у двери.)
Лариса. Илья, наладь мне: «Не искушай
меня без нужды!» Все сбиваюсь. (Подает гитару.)
Илья. Сейчас, барышня. (Берет
гитару и подстраивает.) Хороша песня; она в три голоса хороша, тенор надо:
второе колено делает… Больно хорошо. А у нас беда, ах, беда!
Огудалова. Какая беда?
Илья. Антон у нас есть, тенором поет.
Огудалова. Знаю, знаю.
Илья. Один тенор и есть, а то все
басы. Какие басы, какие басы! А тенор один Антон.
Огудалова. Так что ж?
Илья. Не годится в хор, – хоть
брось.
Огудалова. Нездоров?
Илья. Нет, здоров, совсем невредимый.
Огудалова. Что же с ним?
Илья. Пополам перегнуло набок, совсем
углом; так глаголем и ходит, другая неделя. Ах, беда! Теперь в хоре всякий
лишний человек дорого стоит; а без тенора как быть! К дохтору ходил, дохтор и
говорит: «Через неделю, через две отпустит, опять прямой будешь». А нам теперь
его надо.
Лариса. Да ты пой.
Илья. Сейчас, барышня. Секунда
фальшивит. Вот беда, вот беда! В хоре надо браво стоять, а его набок перегнуло.
Огудалова. От чего это с ним?
Илья. От глупости.
Огудалова. От какой глупости?
Илья. Такая есть глупость в нас.
Говорил: «Наблюдай, Антон, эту осторожность!» А он не понимает.
Огудалова. Да и мы не понимаем.
Илья. Ну, не вам будь сказано, гулял,
так гулял, так гулял. Я говорю: «Антон, наблюдай эту осторожность!» А он не
понимает. Ах, беда, ах, беда! Теперь сто рублей человек стоит, вот какое дело у
нас; такого барина ждем. А Антона набок свело. Какой прямой цыган был, а теперь
кривой. (Запевает басом.) «Не искушай…»
Голос
в окно:
«Илья, Илья, ча адарик! ча сегер!»[[6]]
Палсо?
Со туке требе?[[7]]
Голос
с улицы:
«Иди, барин приехал!»
Хохавеса![[8]]
Голос
с улицы:
«Верно приехал!»
Некогда,
барышня, барин приехал. (Кладет гитару и берет фуражку.)
Огудалова. Какой барин?
Илья. Такой барин, ждем не дождемся:
год ждали – вот какой барин! (Уходит.)
|
