ГЛАВА
ТРЕТЬЯ
КРЕСТ
СВЯТОЙ ДЕВЫ
Крест
Святой Девы стоял неподалеку от Шорби, на опушке Тэнстоллского леса. Тут соединялись
две дороги — одна шла лесом из Холивуда, другая — та, по которой летом
отступала разгромленная армия ланкастерцев, — из Райзингэма. Здесь обе
дороги сливались в одну, и эта дорога, сбегая с холма, тянулась до самого
Шорби. Немного позади того места, где они соединялись, возвышался небольшой
бугор, на вершине которого стоял древний, изъеденный непогодами крест.
Дик
явился к этому кресту около семи часов утра. Холодно было по-прежнему; земля, покрытая
серебряным инеем, казалась седой, на востоке занималась багряно-рыжая заря. Дик
сел на ступеньку под крестом, закутался в свой плащ и зорко осмотрелся по
сторонам. Ждать ему пришлось недолго. На дороге, ведущей из Холивуда, появился
джентльмен в сияющих латах, поверх которых была накинута мантия из драгоценных
мехов; он ехал шагом на великолепном боевом коне. Следом за ним, держась на
расстоянии двадцати ярдов, двигался отряд всадников, вооруженных копьями; КО,
увидев крест, воины остановились, и джентльмен в мехах двинулся к кресту один.
Он
ехал с поднятым забралом; лицо у него было властное и гордое, под стать его
пышному одеянию. И Дик не без смущения двинулся навстречу своему пленнику.
— Благодарю
вас, милорд, за точность, — сказал он и низко поклонился.
— Не
угодно ли вашей светлости сойти на землю?
— Мы
здесь одни, молодой человек? — спросил рыцарь.
— Я
не так прост, — сказал Дик, — и должен признаться вашей светлости,
что в лесу, возле этого креста, лежат мои честные ребята с оружием наготове.
— Вы
поступили мудро, — сказал лорд, — и я очень этому рад, потому что
вчера вы дрались как безрассудный сарацин, а не как опытный христианский воин.
Впрочем, не мне об этом говорить, так как я был побежден.
— Вы
были побеждены, милорд, только потому, что упали, — ответил Дик.
— Если
бы волны не пришли мне на помощь, я бы погиб. Я до сих пор ношу на теле знаки,
которыми отметил меня ваш кинжал. Мне думается, милорд, что весь риск, так же
как и все выгоды этой маленькой слепой стычки на берегу, выпал на мою долю.
— Я
вижу, вы достаточно умны, чтобы не хвастать своей победой, — заметил
незнакомец.
— Нет,
милорд, — ответил Дик, — для этого особого ума не нужно. Теперь,
когда при свете дня я вижу, какой отважный рыцарь сдался — не мне, а судьбе,
темноте и приливу — и как легко бой мог принять совсем другой оборот для такого
неопытного и неотесанного воина, как я, я несколько смущен своей победой, и
вам, милорд, это не должно казаться странным.
— Вы
хорошо говорите, — сказал незнакомец. — Ваше имя?
— Мое
имя, если вам угодно знать его, Шелтон, — ответил Дик.
— А
меня называют лорд Фоксгэм, — сказал рыцарь.
— Так
вы опекун самой милой девушки в Англии, милорд! — воскликнул Дик. —
Теперь я знаю, какой мне взять с вас выкуп за вашу жизнь и за жизнь ваших слуг!
Я прошу вас, милорд, окажите мне милость, отдайте мне руку моей прекрасной
дамы, Джоанны Сэдли, и получите взамен свою свободу, свободу своих слуг и, если
желаете, мою благодарность и преданность до самой смерти.
— Разве
вы не воспитанник сэра Дэниэла? — спросил лорд Фоксгэм. — Если вы сын
Гарри Шелтона, то, насколько мне известно, сэр Дэниэл должен быть вашим
опекуном.
— Не
угодно ли вам, милорд, сойти с лошади? Я расскажу вам подробно, кто я такой,
каково мое положение и на каких основаниях я осмеливаюсь просить у вас руки
Джоанны Сэдли. Присядьте, пожалуйста, милорд, вот на эту ступеньку, выслушайте
меня до конца и не судите меня строго.
С
этими словами Дик протянул лорду Фоксгэму руку и помог ему слезть с лошади; он
привел его на бугор к кресту, усадил на то место, где недавно сидел сам, и,
почтительно стоя перед своим благородным пленником, рассказал ему всю свою
жизнь вплоть до вчерашнего дня.
Лорд
Фоксгэм внимательно его выслушал.
— Мастер
Шелтон, — сказал он, когда Дик кончил, — вы одновременно и самый
счастливый и самый несчастный молодой джентльмен на всем свете. Но счастье свое
вы заслужили, а несчастье получили незаслуженно. Не падайте духом, вы приобрели
друга, который может и хочет вам помочь. Хотя человеку вашего происхождения не
следует якшаться с разбойниками, я должен признать, что вы храбры и благородны.
Во время боя вы опасны, во время мира учтивы. Вы молодой человек с прекрасными
возможностями и отважной душой. Имений своих вы не увидите до нового
переворота. Пока ланкастерцы стоят у власти, сэр Дэниэл будет пользоваться ими
как своими собственными. С моей воспитанницей дело обстоит тоже не просто. Я
обещал ее одному джентльмену, моему родственнику, по имени Хэмли; обещание ему
дано давно…
— Ах,
милорд, тем временем сэр Дэниэл обещал ее милорду Шорби! — перебил
Дик. — И, хотя обещание это дано совсем недавно, по всей вероятности, оно
скорее будет выполнено, нежели ваше.
— Вы
правы, — ответил лорд. — И вот, принимая к тому же во внимание, что я
ваш пленник, жизнь которого была в ваших руках, и, главное, что девушка, к
Несчастью, находится в чужих руках, я даю вам свое согласие. Помогите мне с
вашими добрыми молодцами…
— Милорд! —
воскликнул Дик. — Ведь это те самые разбойники, за знакомство с которыми
вы упрекнули меня!
— Разбойники,
нет ли, а сражаться они умеют, — ответил лорд Фоксгэм.
— Помогите
мне, и, если нам с вами удастся отбить эту девушку, клянусь своей рыцарской
честью, она будет вашей женой.
Дик
преклонил колено перед своим пленником. Но тот, легко соскочив с подножия
креста, поднял юношу и обнял, как сына.
— Раз
вы собираетесь жениться на Джоанне, — сказал он, — мы с вами должны
стать друзьями.
|
