ГЛАВА
ЧЕТВЕРТАЯ
ПОТАЙНОЙ
ХОД
Дик
и Джоанна очутились в узком, грязном и коротком коридоре. На другом его конце
находилась полуоткрытая дверь — безусловно, та самая, которую отмыкал ключом
убийца. С потолка свешивалась густая паутина; самый легкий стук шагов гулко
раздавался по каменному полу.
За
дверью ход раздваивался под прямым углом; Дик свернул наудачу, и они помчались
вокруг купола часовни. При слабом мерцании лампы выгнутый купол казался похожим
на спину кита. Поминутно им попадались отверстия для подглядывания, скрытые
изнутри резьбой карниза. Заглянув в одно из этих отверстий, Дик увидел каменный
пол часовни, алтарь с зажженными восковыми свечами и распростертого на ступенях
перед алтарем сэра Оливера, который молился, воздев руки.
Обогнув
купол, они спустились по короткой лестнице. Проход стал уже. Одна из стен была
деревянная; сквозь щели проникал свет и слышался гул голосов. Внезапно Дик
заметил круглую дырочку величиной с глаз. Заглянув в эту дырочку, он увидел
залу; шестеро мужчин в латах сидели вокруг стола, поедая паштет из дичи и жадно
запивая его вином. Это, очевидно, были только что вернувшиеся воины.
— Тут
нам не пройти, — сказал Дик, — попробуем вернуться.
— Постой, —
сказала Джоанна, — быть может, там дальше есть выход.
И
она пошла вперед. Но через несколько ярдов проход окончился маленькой лесенкой,
и стало ясно, что, пока воины сидят в зале, скрыться этим путем невозможно.
Они
со всех ног побежали назад и принялись исследовать другой проход. Проход этот
был чрезвычайно узок — через него с трудом удавалось протиснуться; приходилось
беспрестанно подниматься и спускаться по маленьким лесенкам, на которых каждую
минуту они рисковали сломать себе шею. Наконец даже Дик потерял всякое
представление о том, где они находятся.
И
без того узкий, проход становился все уже и ниже; ступеньки вели вниз; стены
были сырые и липкие; откуда-то издали раздался писк крыс.
— Мы
в подземелье, — сказал Дик.
— А
выхода все нет, — прибавила Джоанна.
— Здесь
должен быть выход! — ответил Дик.
Коридор
круто завернул и через несколько шагов окончился. В конце его было несколько
ступенек, ведущих вверх. Огромная каменная плита преградила им путь; они изо
всех сил пытались сдвинуть ее. Она не под давалась.
— Кто-то
держит ее, — сказала Джоанна.
— Нет, —
сказал Дик. — Даже если бы ее держал человек вдесятеро сильнее нас, она
хоть немного, а поддалась бы. Но она неподвижна, как скала. Она придавлена
чем-то тяжелым. Тут нет выхода; и поверь мне, добрый Джон, мы с тобой здесь
пленники, все равно, как если бы у нас были кандалы на ногах. Давай сядем и
поговорим. Немного погодя мы вернемся; быть может, к тому времени они забудут
про нас и нам удастся удрать. Но, по чести сказать, я боюсь, что мы пропали.
— Дик! —
воскликнула Джоанна. — Зачем только ты меня повстречал! Это я, несчастная
и неблагодарная девушка, завела тебя сюда!
— Что
за вздор! — возразил Дик. — Все это было нам суждено, а что суждено,
то и сбудется, хотим мы этого или нет, все равно. Чего там оплакивать судьбу.
Лучше расскажи мне, что ты за девушка и как ты попала в руки сэра Дэниэла.
— Я
такая же сирота, как и ты; нет у меня ни отца, ни матери, — сказала
Джоанна. — Вдобавок я, на свое, а значит, и на твое, несчастье, богатая
невеста. Милорд Фоксгэм был моим опекуном. Но сэр Дэниэл купил у короля право
выдать меня замуж и заплатил за это право очень дорого. Я была еще совсем
маленькой девочкой, а уже два могущественных и богатых человека вступили между
собой в борьбу за право выдать меня замуж! В это время произошел переворот,
назначен был новый канцлер, и сэр Дэниэл через голову лорда Фоксгэма купил
право опекунства надо мной. Потом произошел новый переворот, и лорд Фоксгэм
через голову сэра Дэниэла купил право выдать меня замуж; до сих пор продолжают
они враждовать. Но жила я все время у лорда Фоксгэма, и он был со мной очень
добр. Наконец он собрался выдать меня замуж, или, вернее, продать. Лорд Фоксгэм
должен был получить за меня пятьсот фунтов стерлингов. Жениха моего зовут
Хэмли, и как раз завтра, Дик, меня должны были с ним помолвить. Если бы не
явился сэр Дэниэл, я вышла бы замуж и никогда не встретилась бы с тобой, Дик!
Милый Дик.
Она
взяла его руку и с очаровательной грацией поцеловала ее. Дик поднес ее руку к
своим губам и тоже ее поцеловал.
— Сэр
Дэниэл, — продолжала она, — похитил меня, когда я гуляла в саду, и
заставил меня надеть мужское платье, а это для женщины смертный грех. К тому же
мужское платье совсем мне не идет. Он отвез меня в Кэттли и, как ты знаешь,
сказал мне, что я выйду замуж за тебя. Но я твердо решила назло ему выйти замуж
за Хэмли.
— А! —
крикнул Дик. — Значит, ты любила Хэмли!
— Нет, —
ответила Джоанна. — Я только ненавидела сэра Дэниэла. Но потом. Дик, ты помог
мне, ты был очень добр, очень смел, и я против воли полюбила тебя. И теперь,
если нам удастся спастись, я с радостью стану твоей женой. И даже если злая
судьба не даст мне выйти за тебя, я все-таки буду любить тебя одного. Я буду
верна тебе до тех пор, пока бьется мое сердце.
— Пока
я не встретил тебя, я женщин ни в грош не ставил, — сказал Дик. — Я
привязался к тебе, когда считал тебя мальчиком. Я пожалел тебя, сам не знаю
почему. Я хотел выдрать тебя ремнем, но рука моя опустилась. А когда ты
созналась, что ты девушка, Джон, — я по-прежнему буду звать тебя
Джоном, — я понял, что ты именно та девушка, которая нужна мне.
Тише! — перебил он себя. — Кто-то идет!
Действительно
чьи-то тяжелые шаги гулко гремели в проходе, и целые полчища крыс заметались из
стороны в сторону.
Дик
осмотрел свои позиции. Крутой поворот коридора представлял известную выгоду.
Можно было, не подвергая себя опасности, стрелять из-за угла. Мешал только свет
лампы, стоявшей слишком близко. Он выбежал вперед, поставил лампу посреди
коридора и вернулся на свое место.
В
дальнем конце коридора появился Беннет. Видимо, он шел один; в руке он нес
факел, и благодаря этому факелу целиться в Хэтча было очень легко.
— Стой,
Беннет! — крикнул Дик. — Еще один шаг, и ты будешь убит!
— Так
вот вы где! — сказал Хэтч, вглядываясь в темноту. — Я вас не вижу.
Ага! Вы поступили разумно, Дик, — вы поставили лампу перед собой! Замечаю,
что учил вас недаром, и радуюсь, хотя вы, пользуясь моими уроками, собираетесь
прострелить мое грешное тело! Зачем вы здесь? Что вам тут нужно? Чего вы
целитесь в вашего старого доброго друга? Ах, и барышня с вами?
— Нет,
Беннет, спрашивать буду я, а ты будешь отвечать, — сказал Дик.
— Почему
мне приходится опасаться за свою жизнь? Почему к моей постели подкрадываются
убийцы? Почему мне приходится спасаться от погони в неприступном замке моего
опекуна? Почему я принужден бежать от людей, которых я с детства привык считать
своими друзьями и которым не сделал ничего плохого?
— Мастер
Дик, мастер Дик, — сказал Беннет, — что я говорил вам? Вы очень
храбрый, но совсем безрассудный, мальчик!
— Я
вижу, что тебе известно все и что я действительно обречен, — ответил
Дик. — Ну что ж! С этого места я не сойду. Пусть сэр Дэниэл возьмет меня,
если может.
Хэтч
помолчал немного.
— Слушайте, —
начал он, — я сейчас пойду к сэру Дэниэлу и расскажу ему, где вы находитесь
и что здесь делаете. За этим он меня сюда и послал. Но если вы не дурак, вы
уйдете отсюда раньше, чем я вернусь.
— Я
давно бы отсюда ушел, если бы знал, как! — сказал Дик. — Я не могу
сдвинуть плиту.
— Суньте
руку в угол и пошарьте там, — ответил Беннет. — А веревка Трогмортона
все еще в коричневой комнате. Прощайте!
Хэтч
повернулся и исчез за поворотом коридора.
Дик
тотчас же взял лампу и последовал его совету. В углу оказалась глубокая
впадина. Дик сунул в нее руку, нащупал железный прут и сильно дернул его.
Раздался скрип, и каменная плита внезапно сдвинулась с места.
Путь
был свободен. Они без особого труда открыли крышку люка и проникли в комнату со
сводчатым потолком, выходившую во двор, где два человека, засучив рукава,
чистили коней недавно прибывших воинов. Их озаряли колеблющимся светом два
факела, вставленные в железные кольца на стене.
|
