ГЛАВА
ВТОРАЯ
БОИ
ВО МРАКЕ
Промокшие
и озябшие. Дик и Гриншив вернулись в заросли дрока.
— Молю
бога, чтобы Кэппер поспел вовремя! — сказал Дик. — Если он вернется
не позже чем через час, я поставлю свечку перед образом святой Марии
Шорбийской.
— Чего
вы так торопитесь, мастер Дик? — спросил Гриншив.
— Как
же мне не торопиться, друг, — ответил Дик. — В этом доме живет та,
которую я люблю. А кто эти люди, тайно подстерегающие ее ночью! Конечно же,
враги.
— Если
Джон вернется скоро, мы славно расправимся с ними, — сказал
Гриншив. — Их здесь не больше сорока человек; я сужу по тому, как редко у
них расставлены часовые, и наш отряд в двадцать человек разгонит их, словно
воробьев. Однако посудите сами, мастер Дик: оттого, что она из рук сэра Дэниэла
попадет в другие руки, ей хуже не будет. Любопытно, конечно, узнать, кто это за
ней охотится.
— Я
подозреваю лорда Шорби, — ответил Дик. — Когда явились эти люди?
— Они
подошли, мастер Дик, — сказал Гриншив, — едва вы перелезли через
стену. Не пролежал я на стене и минуты, как вдруг заметил первого из них: он
осторожно выползал из-за угла.
Свет
в доме погас еще тогда, когда они брели по волнам, и теперь невозможно было
предугадать, скоро ли люди, окружившие сад, решатся произвести нападение на
дом. Из двух зол Дик предпочитал меньшее. Не дай бог, если Джоанна попадет в
лапы к лорду Шорби. Нет, пусть уж лучше она останется у сэра Дэниэла. И Дик
твердо решил прийти на помощь осажденным, если дом подвергнется нападению.
Но
время шло, а на дом никто не нападал. Каждые четверть часа вдоль садовой стены
передавались все те же сигналы, словно предводитель осаждающих хотел убедиться,
бодрствуют ли его часовые; вокруг дома было спокойно и тихо.
Мало-помалу
к Дику стали подходить подкрепления. Задолго до рассвета вокруг него в зарослях
дрока собралось уже около двадцати человек.
Дик
разбил их на два неравных отряда; маленький отряд он взял себе, а командиром большого
назначил Гриншива.
— Слушай,
Кит, — сказал он Гриншиву, — поставь своих людей возле ближнего угла
садовой стены, выходящей на берег, и жди, пока не услышишь, что я начал
нападение с другой стороны сада. Я хочу напасть на них со стороны моря, потому что
там, вероятно, находится их предводитель. Остальные разбегутся. И пусть бегут.
Помните, ребята: стрелять не надо — вы можете попасть в своих. Полагайтесь на
свои мечи и только на мечи. Если мы одержим победу, я, как только верну себе
свое имение, каждому из вас дам по золотому.
Самые
храбрые и самые искусные в военном ремесле люди, оказавшиеся среди этих сломанных
жизнью людей — воров, убийц и разоренных крестьян, которых сзывал к себе
Дэкуорт для осуществления своих мстительных замыслов, — добровольно отправились
вместе с Ричардом Шелтоном в Шорби. Им надоело сидеть в городе, выслеживая сэра
Дэниэла, и многие из них начали уже роптать и грозили уйти. Теперь же, узнав,
что им предстоит горячая схватка и, быть может, добыча, они воспрянули духом и
стали весело готовиться к битве.
Они
скинули свои длинные плащи; под плащами у одних были зеленые кафтаны, а у
других — прочные кожаные куртки; под шапками многие из них носили железные
шлемы; вооружение их состояло из мечей, кинжалов, рогатин и дюжины сверкающих
алебард. Таким оружием можно было сражаться даже с регулярными войсками
феодалов. Спрятав луки, колчаны и плащи в кустах дрока, оба отряда решительно
двинулись вперед.
Обойдя
вокруг сада. Дик расставил шестерых своих воинов ярдах в двадцати от садовой стены,
и сам стал перед ними. С дружным криком бросились они на врагов.
Враги,
раскинутые по большому пространству, окоченевшие, застигнутые врасплох, вскочили
на ноги и растерянно озирались. Не успели они собраться с духом и сообразить,
много ли сил у противника, как с другого конца сада до них донесся такой же
крик. Не сомневаясь в своем поражении, они побежали.
Оба
отряда «Черной стрелы» с двух сторон подошли к стене, которая тянулась вдоль
моря; этим они отрезали возможность отступления для части неприятельского
войска; остальные вражеские воины пустились наутек кто куда и исчезли во мраке.
Однако
битва еще только начиналась. Дик со своими бродягами напал на неприятеля неожиданно,
и в этом заключалось его преимущество; но подвергнувшиеся нападению были многочисленнее
нападающих. Между тем наступил прилив; берег превратился в узкую полоску. В
темноте между морем и садовой стеной началась яростная схватка не на жизнь, а
на смерть, и трудно было сказать, чем она кончится.
Незнакомцы
были хорошо вооружены; они молча кинулись на нападающих; сражение разбилось на
ряд отдельных стычек. Дик, бросившийся в битву первым, дрался с тремя противниками:
одного из них он уложил сразу, но двое других напали на него с таким жаром, что
он чуть было не отступил. Один из этих двух был громадный мужчина, почти
великан. Держа обеими руками огромный меч, он размахивал им, как легкой
тростью. Сражаясь с таким длинноруким противником, Дик, вооруженный алебардой,
чувствовал себя беззащитным; если бы и второй противник нападал столь же пылко,
гибель юноши была бы неизбежна. Но этот второй противник, пониже ростом и менее
проворный, вдруг остановился, вглядываясь в темноту и прислушиваясь к шуму
битвы.
Дик
отступал перед великаном, выжидая удобного случая, чтобы нанести удар. Лезвие
огромного меча блеснуло над ним и опустилось. Дик отскочил в сторону и прыгнул
вперед, наудачу рубя своей алебардой. Раздался оглушительный рев, и, прежде чем
раненый успел поднять свой страшный меч. Дик дважды ударил его и свалил на
землю.
Теперь
у Дика остался только один противник, сражаться с которым можно было на равных
условиях. Они были почти одинакового роста; противник Дика превосходно владел
искусством отражать удары. Он был вооружен мечом и кинжалом, а у Дика была
только алебарда; зато Дик был гораздо проворнее его. Сначала ни тот, ни другой
не мог добиться преимущества, но старший из противников был опытней младшего и
вел его туда, куда хотел. И вдруг Дик заметил, что они сражаются по колено в
воде среди бушующих волн. Здесь все его проворство стало бесполезным; и он был
всецело во власти противника. Товарищи Дика были далеко, а искусный противник заставлял
его отступать все дальше в море.
Дик
стиснул зубы. Он решил как можно скорее привести борьбу к концу, и, когда волна
отхлынула, обнажив на мгновение дно, он ринулся вперед, отразил алебардой удар
меча и схватил противника за горло. Тот рухнул навзничь, и Дик упал на него;
набежавшая волна накрыла побежденного. Пока он лежал под водой, Дик выхватил у
него из рук кинжал и поднялся, гордый своею победой.
— Сдавайтесь! —
сказал он. — Дарю вам жизнь.
— Сдаюсь, —
сказал тот, поднимаясь на колени. — Вы сражаетесь, как сражаются все слишком
молодые люди, — неумело и необдуманно, но, клянусь святыми, отважно!
Дик
вышел на берег. Ночной бой все еще продолжался, и все еще нельзя было сказать,
на чьей стороне окажется победа. Сквозь гул прибоя слышались удары стали о
сталь, стоны раненых и победные клики наступающих.
— Отведите
меня к своему командиру, молодой человек, — сказал побежденный
рыцарь. — Пора прекратить эту бойню.
— Сэр, —
ответил Дик, — у этих храбрецов есть только один командир, и он стоит
перед вами.
— Так
отзовите своих молодцов, а я прикажу своим слугам остановиться, — сказал
побежденный рыцарь.
В
его голосе и манере держаться было столько благородства, что Дик не опасался
обмана.
— Бросайте
оружие! — крикнул незнакомый рыцарь. — Я сдался, и мне обещана жизнь.
Это
было сказано так властно, что шум битвы смолк немедленно.
— Лоулесс, —
крикнул Дик, — ты цел?
— Цел
и невредим, — откликнулся Лоулесс.
— Зажги
фонарь, — приказал Дик.
— Разве
здесь нет сэра Дэниэла? — спросил рыцарь.
— Сэра
Дэниэла? — переспросил Дик. — Молю бога, чтоб его тут не было. Если
бы он был тут, мне пришлось бы плохо.
— Вам
пришлось бы плохо, благородный рыцарь? — переспросил его недавний противник. —
Как так? Разве вы не сторонник сэра Дэниэла? Клянусь, я ничего не понимаю.
Зачем же вы, в таком случае, напали на мой отряд? Из-за чего нам было
ссориться, мой юный и чрезвычайно пылкий друг? Чтобы покончить со всеми
недоумениями, откройте мне имя того достойного джентльмена, которому я сдался в
плен.
Но
прежде чем Дик успел ответить, совсем рядом раздался чей-то голос. Дик мог
различить в темноте, что у обладателя голоса был белый с черными полосками
значок и что он обращался к своему начальнику с необыкновенной почтительностью.
— Милорд, —
сказал он, — если эти джентльмены — враги сэра Дэниэла, то, право, очень
жаль, что мы вступили с ними в бой. Но будет еще хуже, если мы останемся здесь.
Люди, которые караулят дом, не умерли и не оглохли. Они не могли не слышать,
как мы тут бьемся уже целых четверть часа, и уж, конечно, дали знать в город;
если мы сейчас же не уйдем отсюда, нам придется сражаться с новым врагом.
— Хоксли
прав, — сказал лорд. — Какое вы примете решение, сэр? Куда мы должны
идти?
— Куда
вам угодно, милорд, — сказал Дик. — Я начинаю думать, что мы с вами
можем подружиться. Я представился вам несколько грубовато, и мне не хотелось
бы, чтобы наши дальнейшие отношения были похожи на наше первое знакомство. Нам
нужно расстаться, милорд. Так пожмем на прощание друг другу руки; а в
назначенный вами час и в назначенном вами месте мы встретимся снова и обо всем
сговоримся.
— Вы
слишком доверчивы, мой мальчик, — сказал рыцарь, — но на этот раз
ваша доверчивость не причинит вам зла. Я встречусь с вами на рассвете у креста
Святой Девы. Друзья, за мной!
Незнакомцы
исчезли во мраке с подозрительной быстротой. Пока разбойники по своему
обыкновению грабили мертвецов, Дик в последний раз обошел вокруг садовой стены,
чтобы взглянуть на фасад дома. В маленьком чердачном окошке сиял свет; этот
свет, вероятно, был хорошо виден из задних окон городского дома сэра Дэниэла.
Дик понял, что это и есть тот сигнал, которого так опасался Хоксли, и что скоро
сюда явятся воины тэнстоллского рыцаря.
Он
приложил ухо к земле, и ему показалось, что он слышит приближающийся стук
копыт. Дик поспешно кинулся назад, на берег. Но работа была уже кончена:
четверо разбойников тащили к морю последний труп, раздетый догола, чтобы
бросить его в воду.
Когда
через несколько минут из переулков Шорби вылетели галопом сорок всадников, на
пустынном берегу возле маленького дома было тихо и пусто. Дик со своими людьми
находился уже в харчевне «Козла и волынки» и снимал с себя доспехи, чтобы хоть
немного поспать перед утренним свиданием.
|
