IV. Брак Квазимодо
Мы упоминали о том, что Квазимодо исчез из Собора Богоматери
в самый день смерти цыганки и архидьякона. И действительно, его никто уже не
видел, никто не знал, что с ним сталось.
В ночь после казни Эсмеральды помощники палача сняли ее труп
с виселицы и по обычаю отнесли его в склеп Монфокона.
Монфокон, по словам Соваля, был «самой древней и самой
великолепной виселицей королевства». Между предместьями Тампль и Сен‑Мартен,
приблизительно в ста шестидесяти саженях от крепостной стены Парижа, на
расстоянии нескольких выстрелов от деревни Куртиль, на пологой, однако
достаточно высокой, видной издалека горке возвышалось, слегка напоминая
кельтский кромлех, своеобразное сооружение, где также приносились человеческие
жертвы.
Представьте себе на вершине мелового холма большой каменный
параллелепипед высотою в пятнадцать футов, шириною в тридцать, длиною в сорок,
с дверью, наружной лестницей и площадкой На этой площадке – шестнадцать
громадных столбов из необтесанного камня высотою в тридцать футов,
расположенных колоннадой по трем сторонам массивного основания и соединенных
между собою наверху крепкими балками, с которых, через правильные промежутки,
свисали цепи, на каждой цепи – скелет. Неподалеку на равнине – каменное
распятие и две второстепенные виселицы, которые словно отпочковались от главной
Над всем этим высоко в небе непрерывное кружение воронья. Таков был Монфокон.
В конце XV столетия страшная виселица, воздвигнутая в 1328
году, была уже сильно разрушена Брусья источили черви, цепи заржавели, столбы
позеленели от плесени. Кладка из тесаного камня расселась, площадка, по которой
не ступала нога человека, поросла травой. Жутким силуэтом вырисовывалось это
сооружение на небе, особенно ночью, когда по белым черепам скользили лунные
блики и ночной ветер, задевая цепи и скелеты, шевелил их во мраке. Одной этой
виселицы было достаточно, чтобы наложить зловещую тень на всю окрестность.
Каменная кладка, служившая фундаментом этому отвратительному
сооружению, была полой. В ней находился обширный подвал, прикрытый сверху
старой железной, уже погнувшейся решеткой, куда сваливали не только
человеческие трупы, падавшие с цепей Монфокона, но и тела всех несчастных,
которых казнили на других постоянных виселицах Парижа. В этой глубокой свалке,
где превратилось в прах столько человеческих останков и столько преступлений,
сложили свои кости многие из великих мира сего и многие невиновные, начиная от
невинно осужденного Ангерана де Мариньи, обновившего Монфокон, и кончая
адмиралом Колиньи, замкнувшим круг Монфокона, тоже невинно осужденным.
Что же касается таинственного исчезновения Квазимодо, то вот
все, что нам удалось разузнать.
Спустя полтора или два года после событий, завершивших эту
историю, когда в склеп Монфокона пришли за трупом повешенного два дня назад
Оливье ле Дена, которому Карл VIII даровал милость быть погребенным в Сен‑Лоране,
в более достойном обществе, то среди отвратительных человеческих остовов нашли
два скелета, из которых один, казалось, сжимал другой в своих объятиях. Один
скелет был женский, сохранивший на себе еще кое‑какие обрывки некогда белой
одежды и ожерелье вокруг шеи из зерен лавра, с небольшой шелковой ладанкой,
украшенной зелеными бусинками, открытой и пустой Эти предметы представляли по‑видимому
такую незначительную ценность, что даже палач не польстился на них. Другой
скелет, крепко обнимавший первый, был скелет мужчины. Заметили, что спинной
хребет его был искривлен, голова глубоко сидела между лопаток, одна нога была
короче другой. Но его шейные позвонки оказались целыми, из чего явствовало, что
он не был повешен. Следовательно, человек этот пришел сюда сам и здесь умер.
Когда его захотели отделить от скелета, который он обнимал, он рассыпался
прахом.
|
