IV. Собака и ее господин
И все же был на свете человек, на которого Квазимодо не
простирал свою злобу и ненависть, которого он любил так же, а быть может, даже
сильней, чем собор. Это был Клод Фролло.
Причина ясна. Клод Фролло подобрал его, усыновил, вскормил,
воспитал. Квазимодо еще ребенком привык находить у ног Клода Фролло убежище,
когда его преследовали собаки и дети. Клод Фролло научил его говорить, читать и
писать. Наконец Клод Фролло сделал его звонарем. Обручить Квазимодо с большим
колоколом – это значило отдать Ромео Джульетту.
Признательность Квазимодо была глубока, пламенна и
безгранична; и хотя лицо его приемного отца часто бывало сумрачно и сурово,
хотя обычно речь его была отрывиста, суха и повелительна, но сила
признательности не ослабевала в Квазимодо. Архидьякон имел в его лице покорного
раба, исполнительного слугу, бдительного сторожевого пса. Когда несчастный
звонарь оглох, между ним и Клодом Фролло установился таинственный язык знаков,
понятный им одним. Архидьякон был единственный человек, с которым Квазимодо мог
общаться. В этом мире он был связан лишь с Собором Парижской Богоматери да с
Клодом Фролло.
Ничто на свете не могло сравниться с властью архидьякона над
звонарем и привязанностью звонаря к архидьякону. По одному знаку Клода, из
одного желания доставить ему удовольствие. Квазимодо готов был ринуться вниз
головой с высоких башен собора. Казалось странным, что физическая сила
Квазимодо, достигшая необычайного развития, слепо подчинена другому человеку. В
этом сказывались не только сыновняя привязанность и преданность слуги
господину, но и непреодолимое влияние более сильного ума. Убогий, неуклюжий,
неповоротливый разум взирал с мольбой и смирением на ум возвышенный и
проницательный, могучий и властный.
Но над всем этим господствовало чувство признательности,
доведенной до такого предела, что ее трудно с чем‑либо сравнить. Среди людей
примеры этой добродетели чрезвычайно редки. Поэтому скажем лишь, что Квазимодо
любил архидьякона так сильно, как ни собака, ни конь, ни слон никогда не любили
своего господина.
|
