V. Конец рассказа о лепешке
Эсмеральда побледнела и, пошатываясь, спустилась вниз. Голос
затворницы продолжал ее преследовать:
– Слезай, слезай, египетская воровка! Все равно
взойдешь!
– Вретишница опять чудит, – говорили в толпе, но
ничего больше не добавляли. Такие женщины внушали страх, и это делало их
неприкосновенными. В те времена остерегались нападать на тех, кто денно и нощно
молился.
Настало время освободить Квазимодо. Его увели, и толпа
тотчас же разошлась.
У большого моста Майетта, возвращавшаяся домой со своими
двумя спутницами, внезапно остановилась:
– Кстати, Эсташ, куда ты девал лепешку?
– Матушка! – ответил ребенок. – Пока вы
разговаривали с этой дамой, что сидит в норе, прибежала большая собака и
откусила кусок моей лепешки, тогда и я откусил.
– Как! – воскликнула мать. – Ты съел всю
лепешку?
– Матушка, это не я, это собака. Я не позволял, но она
меня не послушалась. Ну, тогда я тоже стал есть, вот и все.
– Ужасный ребенок! – ворча и улыбаясь сказала
мать. – Знаете, Ударда, он один объедает все вишневое дерево на нашем
дворе в Шарлеранже. Недаром его дед говорит, что быть ему капитаном. Попробуй
еще хоть раз, Эсташ… Смотри ты у меня, увалень!
|
