XIX
Николай Петрович быстро прошел по коридору до дверей, затем
нервно повернул назад, сам не зная зачем. Он находился в возбужденном
состоянии. Яценко не был удовлетворен результатами допроса начерно. Он
прекрасно понимал, что материала для обвинения допрос дал пока немного,
несмотря на провалы в показаниях допрашиваемого. Загряцкий занял ту позицию,
которая была для него всего выгоднее: свою связь с женой убитого он отрицал решительно;
это обстоятельство давало его показаниям некоторый оттенок рыцарства и,
главное, лишало самое обвинение основы. По вопросу о ключе объяснения
Загряцкого могли быть признаны удовлетворительными. Записка, найденная у
Фишера, почти ничего сама по себе не доказывала. В запасе у Николая Петровича
еще оставался, правда, вексель, но этой улике он сам придавал второстепенное
значение. Вместе с тем убеждение в виновности Загряцкого еще выросло у Николая
Петровича. «Однако, если alibi не будет опровергнуто и дактилоскопия ничего не
даст, пожалуй, придется его отпустить… Да, ловкий, ловкий человек… Сразу
схватил положение», – сердито сказал себе Яценко, обдумывая план
дальнейшего допроса. Он испытывал почти такое же ощущение, как рассказчик,
который уже сообщил слушателям смешную часть анекдота и видит, что они не
смеются, а ждут чего‑то еще. «Теперь надо будет заняться его денежными
делами», – подумал следователь. Он остановился, вспоминая, куда и зачем
идет. В нескольких шагах от себя Николай Петрович увидел насмешливое лицо
Антипова. «Да, проверить alibi…»
– Ну, что?
– Как Антипов сказал, так и есть, ваше
превосходительство, не готовы снимки, – ответил сыщик. – Говорят,
завтра будут, к пяти часам.
– Хорошо… Вот что, надо в срочном порядке проверить
показания Загряцкого. Он говорит, что был в кинематографе «Солей»…
Николай Петрович дал Антипову точную инструкцию, затем
направился к канцелярии прокурора суда, в которой находилась телефонная будка.
В это время из приемной вошел в прокурорский коридор дон Педро.
– Здравствуйте, Николай Петрович… А я к вам… Только на
пару слов…
– Здравствуйте. Что прикажете?
– Не прикажу ничего, ваше превосходительство, –
шутливо сказал журналист. – И не пугайтесь, даже ничего не попрошу… Разве
сами сообщите, что слышно новенького?
Он лукаво показал глазами в сторону двери, у которой стояли
городовые.
– Нет, уж вы меня извините.
– Я шучу, разве я не знаю? – тотчас согласился дон
Педро. – Ведь вы и другим ничего не скажете, правда? Никифорову, например,
это очень прилипчивый субъект… Кое‑какие сведения, каюсь, я получил окольным
путем. Как, это мой секрет… Но я вас хотел побеспокоить по другому делу.
– К вашим услугам, но не теперь, я занят…
– Всего одну минуту, и я уйду… Видите ли, я устраиваю
для «Зари» анкету: об англо‑русских отношениях и о влиянии английской культуры
на русскую, в настоящем, прошлом и будущем, – скороговоркой сказал дон
Педро, видно, уже не в первый раз произнося эту сложную фразу. – Хочу
просить и вас, – добавил он с приятной улыбкой. – Надеюсь, вы не
откажете поделиться со мной вашими мыслями на эту животрепещущую тему? Не
здесь, конечно, я пока зондирую почву, анкета еще не организована.
– При чем же здесь я? Об этом надо спросить у
политических деятелей.
– У меня намечены и политические деятели, и писатели, и
ученые, и представители магистратуры. Вы один из виднейших наших судебных
деятелей, и я к вам обращаюсь как к таковому…
– Право, я не знаю. По‑моему, никому не интересно, что
я думаю…
– Об этом уж позвольте судить мне, – мягко сказал
дон Педро.
– Папа, я к вам… – вдруг произнес молодой голос. Яценко
обернулся и увидел Витю. Веселое, оживленное лицо его радостно поразило
следователя после мрачного допроса, и он с особенной силой вдруг почувствовал,
как любит сына.
– Ты что здесь делаешь? Ничего не случилось?
– Ничего не случилось… Я вас ждал там, потом думаю,
зайду‑ка сюда… Здравствуйте, господин Певзнер, не узнаете меня? Мы с вами
встречались в обществе.
– Как же, вчера у Кременецких… Отлично узнаю.
– Папа, мама просила меня заехать к вам и сказать, что
обед вас будет ждать хоть до ночи и чтобы вы ни за что не шли в ресторан… Это
мама так говорит. Я на вашем месте непременно пошел бы в ресторан, у нас
сегодня обед на три с минусом…
– Да я как раз хотел позвонить маме по телефону, что
очень опоздаю, – сказал с улыбкой Николай Петрович. – Больше
ничего?.. А ты куда таким франтом?
– Я в оперу, разве вы не помните? До свидания, папа, я
и так опоздал… Прощайте, господин Певзнер.
– Какой славный юноша ваш сын, – сказал со вздохом
дон Педро. Он не имел детей и страстно желал иметь их. – Не в гимназии?
– Тенишевец…
– А, тенишевец… Ну, не буду отнимать вашего
драгоценного времени… Так я твердо рассчитываю, что вы и другим газетам ничего
не сообщите?
– Будьте спокойны. Никому ничего не скажу и права на то
не имею…
– Я понимаю… Разве я не понимаю? – подхватил,
откланиваясь, дон Педро.
|
