 Увеличить |
Принципы отбора,
принятые с древнейших времен, и их последствия.
Рассмотрим
вкратце теперь, какими ступенями шло образование домашних рас от одного или
нескольких близких видов. Некоторая часть этого результата может быть отнесена
на долю прямого и определенного действия внешних условий жизни и какая-то – на
долю привычки; но было бы слишком смело приписывать этим влияниям различия
между ломовой и скаковой лошадью, между борзой и ищейкой, почтовым голубем и
турманом. Одна из самых замечательных особенностей наших домашних рас
заключается в том, что мы видим у них адаптацию, конечно, не на пользу самого
животного или растения, а к потребностям или прихотям человека. Некоторые
полезные для человека вариации, вероятно, возникли внезапно или путем одного
шага (step); так, например, многие ботаники полагают, что ворсовальные шишки с
их крючками, с которыми не может соперничать никакое механическое приспособление,
являются разновидностью дикого Dipsacus и что такой величины изменение могло
возникнуть внезапно у сеянца. То же самое произошло, по-видимому, с собакой из
породы turnspit, а по отношению к анконской овце это достоверно известно. Но
когда мы сравниваем ломовую лошадь со скаковой, дромадера с двугорбым
верблюдом, различные породы овец, приспособленные либо к культурным полям, либо
к горным пастбищам, с шерстью, пригодной у одной породы для одного, у другой –
для другого назначения; когда мы сравниваем многочисленные породы собак,
полезные для человека в самых разнообразных направлениях; когда мы сравниваем
бойцового петуха, столь упорного в битве, с другими совершенно миролюбивыми
породами, с «вечнонесущимися» курами, которые не хотят быть наседками, и с
бантамками, такими маленькими и изящными; когда мы сравниваем друг с другом
легионы сортов полевых, огородных, плодовых и декоративных растений, столь
полезных для человека в различные времена года и для различных назначений или
только приятных для глаз, я полагаю, что в этом надо видеть больше, чем простую
изменчивость. Мы не можем допустить, чтобы все породы возникли внезапно столь
совершенными и полезными, какими мы видим их теперь; действительно, во многих
случаях мы знаем, что не такова была их история. Ключ к объяснению этого –
способность человека к кумулирующему отбору: природа доставляет
последовательные вариации, человек присоединяет их в известных, полезных ему
направлениях. В этом смысле можно сказать, что он сам создал полезные для него
породы.
Могущество
этого принципа отбора не гипотетично. Не подлежит сомнению, что многие из наших
выдающихся животноводов даже в течение одной человеческой жизни в значительной
мере модифицировали свои породы рогатого скота и овец. Чтобы вполне дать себе
отчет в том, что ими достигнуто, почти необходимо прочесть некоторые из
множества сочинений, посвященных этой теме, и инспектировать животных.
Животноводы обычно говорят об организации животного как о чем-то пластическом,
что они могут лепить почти по желанию. Если бы я располагал местом, я мог бы
привести многочисленные выдержки в этом смысле из самых компетентных авторов.
Юатт (Youatt), знавший, вероятно, лучше, чем кто-либо, эту область сельского хозяйства
и сам очень хороший знаток животных, говорит о принципе отбора как о средстве,
«позволяющем животноводу не только модифицировать черты своего стада, но и совершенно
изменять его. Это волшебный жезл, при помощи которого он вызывает к жизни любые
желательные формы». Лорд Сомервилл (Somerville), упоминая о том, чего
животноводы достигли по отношению к овце, говорит: «Кажется, будто они
начертили на стене форму, совершенную во всех отношениях, и затем придали ей
жизнь». В Саксонии важность принципа отбора в применении к мериносам до такой
степени общепризнана, что есть люди, сделавшие себе из этого профессию: овец
помещают на столе и изучают, как знатоки изучают картину; это повторяют три
раза через промежутки в несколько месяцев, причем каждый раз овец отмечают и
классифицируют, так что окончательно только самые лучшие отбираются для
размножения.
Результаты,
достигнутые английскими животноводами, всего лучше доказываются громадными
ценами, уплачиваемыми за животных с хорошей родословной, которых вывозили во
все концы света. Вообще улучшение вовсе не достигается скрещиванием различных
пород; все лучшие животноводы высказываются решительно против этого приема,
исключая применение его иногда к близким между собою подпородам. А когда
скрещивание было произведено, самый строгий отбор оказывается еще более
необходимым, чем в обыкновенных случаях. Если бы отбор заключался только в
отделении какой-либо резко выраженной разновидности и разведении ее, то принцип
этот был бы до того очевиден, что едва ли заслуживал бы внимания; но его значение
заключается в громадном результате, который достигается кумуляцией различий в
одном направлении у следующих друг за другом поколений, совершенно незаметных
для непривычного глаза, различий, которые я по крайней мере тщетно пытался
оценить. Но ни один человек из тысячи не обладает верностью глаза и суждения,
необходимой для того, чтобы сделаться выдающимся животноводом. Если он одарен
этими качествами и годами изучал свой предмет, то, посвятив всю свою жизнь с
упорной настойчивостью этому делу, он будет иметь успех и может достигнуть значительных
улучшений породы; если же ему не достает хоть одного из этих качеств, он несомненно
потерпит неудачу. Немногие поверят, какие природные качества и сколько лет
практики необходимо для того, чтобы сделаться искусным знатоком голубей.
Те же
принципы применяются и садоводами; но здесь изменения часто бывают более резкими.
Никто, конечно, не предполагает, что наши лучшие формы образовались путем
единичной вариации аборигенной формы. Мы имеем доказательства, что в тех
случаях, о которых сохранились точные летописи, это было не так; в качестве
незначительного примера приведем постоянно возрастающие размеры обыкновенного
крыжовника. Мы замечаем поразительные улучшения многих садовых цветков при
сравнении современных цветков с рисунками, сделанными лет 20, 30 тому назад.
Когда раса растения хорошо установилась, семеноводы уже не выбирают лучшие
экземпляры, а только просматривают свои гряды и выпалывают примеси («бродяг»),
как они называют все растения, уклоняющиеся от установленного стандарта. По
отношению к животным также применяется фактически такой тип отбора, потому что
едва ли кто-нибудь когда-либо будет настолько беспечен, чтобы разводить породу
от своих худших животных.
Что
касается растений, то они представляют другую возможность наблюдать кумулированные
эффекты отбора, а именно: при сравнении разнообразия цветков у разновидностей
одного и того же вида в саду; разнообразие листьев, стручков, клубней или
других частей, ценимых в огородничестве, по сравнению с цветками тех же
разновидностей; разнообразие плодов растений одного и того же вида в фруктовых
садах по сравнению с листьями и цветками того же ряда разновидностей.
Посмотрите, как разнообразны листья капусты и как поразительно сходны ее цветки;
как разнообразны цветки анютиных глазок и как сходны листья; как резко
различаются по величине, окраске, форме и волосистости плоды различных сортов
крыжовника, и, однако, цветки их мало различаются. Это не значит, что
разновидности, во многом различающиеся в каком-нибудь одном отношении, не
отличаются вообще в других; это едва ли когда-нибудь случается и, возможно,
даже никогда не случается – говорю это на основании тщательных наблюдений.
Закон коррелятивных вариаций, значение которого никогда не следует упускать из
виду, вызовет некоторые различия; но, как общее правило, не подлежит сомнению,
что продолжительный отбор слабых вариаций, в листьях ли, цветках или плодах,
образует расы, различающиеся между собою главным образом в этих признаках.
Можно
возразить, что принцип отбора практикуется строго методически едва ли более
трех четвертей столетия; в последние годы он, конечно, более обращает на себя
внимание, и по этому вопросу появилось немало сочинений; соответственно этому
получился быстрый и замечательный результат. Но совершенно неверно, будто
принцип отбора – новейшее открытие. Я мог бы сослаться на несколько сочинений,
относящихся к глубокой древности, в которых значение этого принципа вполне
сознается. В грубый и варварский период английской истории часто ввозились из
других стран отборные животные, а также издавались законы, запрещавшие их вывоз;
предписывалось истребление лошадей ниже известного роста, а это вполне сравнимо
с выпалыванием уклоняющихся растений («roguing») владельцами питомников. Я
обнаружил, что принцип отбора отчетливо выражен в одной древней китайской
энциклопедии. Правила отбора четко сформулированы несколькими классическими
римскими авторами. Из некоторых мест в книге Бытия можно заключить, что даже в
ту раннюю эпоху обращалось внимание на масть одомашненных животных. Современные
отсталые племена для усовершенствования породы прибегают к скрещиванию своих
собак с дикими видами Canidae, и раньше так делали, как видно из некоторых мест
у Плиния. Туземцы Южней Африки подбирают свой рабочий скот под масть, так же
поступают эскимосы со своими упряжками собак. Ливингстон (Livingstone) свидетельствует,
что негры Центральной Африки, никогда не приходившие в соприкосновение с европейцами,
высоко ценят хорошие домашние породы. Некоторые из этих фактов не указывают
непосредственно на отбор, но доказывают, что разведение домашних животных
обращало на себя внимание в глубокой древности и теперь обращает на себя
внимание людей, стоящих на самых низших ступенях развития. Да и действительно,
было бы странно, если бы они не уделяли внимания породообразованию: ведь
наследование хороших и дурных качеств столь очевидно.
|
