 Увеличить |
Глава VIII. Инстинкт
Инстинкты подобны
привычкам, но отличны от них по происхождению.
Многие
инстинкты столь удивительны, что их развитие, вероятно, покажется читателю
трудностью, достаточной для ниспровержения моей теории. В целом я могу заранее
сказать, что не занимаюсь здесь вопросом о происхождении умственных
способностей, как не занимался и вопросом о происхождении жизни. Нас интересует
лишь многообразие инстинкта и других умственных способностей у животных одного
и того же класса.
Я не
пытаюсь дать какое-либо определение инстинкта. Легко показать, что под этим термином
обычно разумеются некоторые различные психические действия; но каждый понимает,
что хотят сказать, когда говорят, что инстинкт заставляет кукушку совершать
свои перелеты и класть яйца в гнезда других птиц. Действие, для исполнения
которого от нас самих требуется опыт, исполняемое животным, особенно очень
молодым, без опыта, или исполняемое одинаково многими особями без знания с их
стороны цели, с которой оно производится, обычно называют инстинктивным. Но я
могу сказать, что ни одна из этих характеристик не может считаться универсальной.
Небольшая доза соображения или ума, как выражается Пьер Губер (Pierre Huber),
часто наблюдается у животных, даже низко стоящих на лестнице природы.
Фредерик
Кювье (Frederick Cuvier) и некоторые из более старых метафизиков сравнивали
инстинкт с привычкой. Я думаю, что это сравнение вовсе не относится к
происхождению инстинкта, а дает точное представление о состоянии ума, под
влиянием которого инстинктивное действие совершается. Многие привычные действия
выполняются нами совершенно бессознательно и нередко даже прямо вопреки нашему
сознательному желанию! Однако они могут быть модифицированы волей или
рассудком. Привычки часто связываются с другими привычками, с известным
периодом времени или с известным состоянием организма. Однажды приобретенные,
они часто остаются постоянными в течение всей жизни. Можно указать и другие
черты сходства между инстинктами и привычками. Как при повторении хорошо
знакомого напева, так и при инстинкте одно действие следует за другим до
известной степени ритмически; если кого-нибудь прервать среди пения или при
повторении чего-нибудь заученного, он обычно бывает вынужден начать с начала,
чтобы приобрести привычный ход мысли. То же самое нашел П. Убер у гусеницы,
строящей очень сложный кокон, а именно: если он брал гусеницу, завершившую свой
кокон, положим, до шестой стадии постройки, и пересаживал ее в кокон,
доведенный только до третьей стадии, то гусеница просто снова делала четвертую,
пятую и шестую стадии постройки; если же, однако, гусеница бралась из кокона
третьей стадии и пересаживалась в кокон, доведенный до шестой, так что
значительная часть ее работы уже сделана, она попадала в очень большое затруднение:
вместо того, чтобы найти себе в этом какое-нибудь облегчение, она, чтобы
окончить работу, казалась вынужденной начинать с третьей стадии, на которой ее
остановили, и с нее пыталась доводить до конца уже почти оконченную работу.
Градации инстинктов.
Если мы
предположим, что какое-нибудь привычное действие становится наследственным, –
а можно доказать, что иногда так и бывает на самом деле, – то сходство
между тем, что было первоначально привычкой и инстинктом, становится близким до
неотличимости. Если бы трехлетний Моцарт стал играть на фортепиано не после
поразительно малой практики, а совсем без практики, то справедливо было бы
сказать, что он это делает инстинктивно. Но было бы большой ошибкой думать, что
большое число инстинктов может зародиться из привычки одного поколения и быть
наследственно передано следующим поколениям. Без труда можно доказать, что
самые удивительные инстинкты из тех, с которыми мы имеем дело, именно инстинкты
«общественной» пчелы и многих муравьев, не могли быть приобретены путем
привычки. Всеми принимается, что для благополучия каждого вида при современных
условиях его существования инстинкты настолько же важны, как и черты строения
его тела. В случае перемен в жизненных условиях по крайней мере возможно, что
слабые модификации инстинкта могут оказаться полезными для вида; и если можно
доказать, что инстинкты изменяются хотя в слабой степени, то я не вижу трудности
для естественного отбора, сохраняющего и продолжительно кумулирующего вариации
в инстинктах до любой степени полезности. Таким образом, я полагаю, произошли
самые сложные и удивительные инстинкты. Как модификации в строении тела
возникают и развиваются от употребления или привычки и ослабевают или исчезают
от неупотребления, так точно, не сомневаюсь, было и с инстинктами. Но я думаю,
что последствия привычки во многих случаях имеют второстепенное значение
сравнительно с результатами естественного отбора так называемых спонтанных
вариаций инстинктов, т. е. вариаций, вызываемых теми же самыми неизвестными
причинами, которые обусловливают и слабые уклонения в строении тела.
Едва ли
какой-нибудь сложный инстинкт может образоваться посредством естественного
отбора иначе, как путем медленной и градуальной кумуляции многочисленных слабых
полезных вариации. Отсюда, как и в строении тела, мы не можем находить в
природе подлинные постепенные переходные градации, которыми был приобретен
каждый сложный инстинкт, так как это можно было бы проследить только в ряде
прямых предков каждого вида; но некоторое доказательство подобных переходных
градаций мы должны найти в боковых линиях потомков или по крайней мере мы
должны быть в состоянии доказать, что подобные градации возможны: и это мы
действительно можем доказать. Принимая во внимание, что инстинкты животных
изучены очень мало вне Европы и Северной Америки, инстинкты же вымерших видов
нам совершенно неизвестны, я был удивлен, как много можно найти градаций,
ведущих к самым сложным инстинктам. Изменения в инстинкте иногда могут
облегчаться тем, что один и тот же вид имеет различные инстинкты в разные
периоды своей жизни, в разные времена года, находясь в разных условиях существования,
и т. д.; в таком случае естественный отбор может сохранить то тот, то другой
инстинкт. И подобные случаи многообразия инстинкта у одного и того же вида, как
можно доказать, действительно существуют в природе.
|
