 Увеличить |
Глава 19 Преемница
дьякона Сойера
- Народу на собрании было
очень мало, тетя Миранда, - начала
Ребекка, - а миссионер и его жена - замечательные люди, и они едут
сюда и проведут у вас сегодняшний вечер и завтрашний день. Я
надеюсь, вы не будете возражать.
- Едут сюда! - воскликнула Миранда, роняя вязанье на
колени и снимая очки, что она всегда делала в моменты особого
волнения. - Они, что же - сами себя пригласили?
- Нет, - ответила Ребекка. - Я их пригласила. Мне пришлось
сделать это за вас. Но я была уверена, что вы захотите принять таких
интересных гостей. Все произошло так...
- Подожди, скажи сначала, когда они будут здесь. С минуты на
минуту?
- Нет, через два часа... Примерно в половине шестого.
- Тогда ты можешь объяснить - если тебе это удастся, -
кто дал тебе право приглашать сюда
ночевать целую компанию чужих людей, когда
ты прекрасно знаешь, что никакие гости не останавливались у
нас уже двадцать лет и мы не намерены принимать никого и в
следующие двадцать или, во всяком случае, пока я хозяйка в этом
доме.
- Не вини ее раньше времени, Миранда, -
сказала Джейн, - сначала выслушай ее. Я с самого начала
думала, что, если бы мы пошли на собрание, вполне могло
случиться что-нибудь подобное, ведь мистер Берч был знаком
с нашим отцом.
- Людей на собрание пришло мало, - начала Ребекка. - Я
передала все, что вы велели, и все были огорчены,
что вы не можете прийти, так как председателя
общества тоже не было, и в его кресло села миссис Мэтьюс. И это было
очень печально, потому что сиденье было гораздо меньше, чем ей нужно, -
мне вспомнилась строка из гимна, который мы пели:
"Широко, как языческие племена раскинулись", - и на
ней была большая меховая шляпа, из тех, что
всегда сбиваются набок. А мистер Берч очень красиво
говорил о сирийских небесах, и пение прошло хорошо, и,
похоже, в ящике для пожертвований, когда его передали на нашу
сторону, было около сорока центов. Но этого не хватит даже на
то, чтобы спасти душу языческого младенца, правда? А потом
мистер Берч сказал, что, если какая-нибудь из сестер предложит свое
гостеприимство, он и его жена останутся в Риверборо на ночь и завтра
проведут неофициальное собрание, на котором миссис Берч будет в
сирийском костюме и они покажут красивые
чужеземные вещи. И он ждал и ждал, но никто не сказал ни слова. Мне было
так стыдно, и я не знала, что делать. А он снова
повторил все, что сказал, и объяснил, почему хочет остаться:
понимаете, он считал это своим долгом. И вот тогда-то
миссис Робинсон и шепнула мне, что раньше миссионеры всегда
останавливались в кирпичном доме и что, когда был жив дедушка, он
не допускал, чтобы они ночевали в другом месте. А о том, что вы давно
перестали приглашать их, я не знала, ведь за то время, пока я живу в
Риверборо, здесь не было ни одного приезжего миссионера, кроме тех,
что читают проповеди в воскресенье утром и потом сразу
уезжают. Поэтому-то я и решила, что мне
следует пригласить мистера и миссис Берч, так как вы не можете
сделать это лично и велели мне представлять семью.
- И как ты это сделала - подошла и представилась, когда все
уходили с собрания?
- Нет, я встала прямо посреди собрания.
Мне пришлось это сделать, потому что мистер Берч был бы
обижен, если бы никто не откликнулся. Поэтому я сказала: "Мои
тети, мисс Миранда и мисс Джейн Сойер, будут рады
принять вас в своем кирпичном доме, где всегда останавливались миссионеры,
когда был жив мой дедушка. Они поручили мне передать вам привет и
засвидетельствовать их почтение". Потом я села, а мистер Берч стал
молиться за дедушку, и назвал его святым, и возблагодарил нашего
Небесного Отца за то, что дух дедушки жив в его потомках (то есть в вас),
и за то, что милый старый дом, где столько братьев получили
помощь и поддержку и откуда вышли на борьбу,
укрепившись духом, по-прежнему гостеприимно открыт для странника и
незнакомца.
Иногда при благоприятном расположении небесных
тел Вселенная кажется совершенной. Слово или деяние идет
прямо от сердца; не предваренное никакой мыслью, оно кажется
внушенным свыше.
Много лет некие врата в душе Миранды Сойер были
наглухо закрыты. Не сразу закрылись они, но постепенно, и
потому она не вполне отдавала себе в этом отчет. Даже
если бы Ребекка в течение многих
дней, и притом с исключительным коварством, плела
интриги, чтобы войти в ту запретную страну, ей это не удалось бы, но
теперь неведомые им обеим ворота повернулись на
своих тугих заржавевших петлях, а благоприятный
ветер удобного случая постепенно открывал их все шире и
шире. Все обстоятельства сложились на удивление
благоприятно. В душе Миранды пробудились воспоминания о прошедших
днях, о повседневной жизни набожного и боготворимого отца;
имени Сойеров были публично возданы почести и расточались похвалы;
Ребекка повела себя как внучка дьякона Сойера и убедительно доказала, что
она не "целиком Рэндл", как это предполагалось
прежде. Пожалуй, Миранда была умиротворена и довольна таким оборотом
событий, хотя и не собиралась показывать это
или давать кому-либо основания в будущем рассматривать
проявленное гостеприимство как прецедент.
- Хорошо. Как я вижу, Ребекка, ты сделала именно то,
что должна была сделать, - сказала она, - и не хуже любого
другого подобрала выражения для своего приглашения. Жаль,
конечно, что твоя тетя Джейн и я никуда не годимся со своей простудой, но
это только доказывает, как хорошо, когда
каждая комната в доме, открыта она или закрыта, содержится в
чистоте и порядке и когда наготовлено вдоволь еды, так
что никто не застанет врасплох и не
заставит краснеть, что бы ни случилось. Там, на собрании, было с
полдюжины таких, что могли бы принять Берчей, не будь эти хозяйки
такими жадными или ленивыми. Почему твои миссионеры не пришли
вместе с тобой?
- Они должны были поехать на станцию за чемоданом и детьми.
- Еще и дети? - простонала Миранда.
- Да, тетя, все рождены под сирийскими небесами.
- Бабушка-сирийка! - воскликнула Миранда (и
это не соответствовало действительности). - Сколько?
- Я забыла спросить, но я приготовлю две комнаты, а
если их окажется больше, то возьму их к себе в постель, -
сказала Ребекка, втайне надеясь, что так оно и будет. -
Послушайте, раз вы обе больны, не
могли бы вы доверить мне, только на этот
раз, приготовить все для гостей? А
сами подниметесь наверх, только когда я позову. Хорошо?
- Ну, пожалуй, - вздохнув, неохотно сказала
Миранда. - Мы с Джейн полежим в нашей спальне.
Может быть, я наберусь сил, чтобы приготовить ужин. Сейчас половина
четвертого - позови меня ровно в пять. Я сегодня весь день
поддерживала большой огонь в кухонной плите... Сама не знаю,
зачем это я испекла целый горшок бобов в середине недели, но
они придутся очень кстати. Отец говаривал, что для миссионеров,
вернувшихся на родину, нет ничего лучше свинины с бобами и черного хлеба.
Приготовь две спальни с южной стороны, Ребекка.
Ребекка, в первый раз в
жизни получив свободу действий, вихрем понеслась
наверх. Каждая комната кирпичного дома была в образцовом порядке, и
ей пришлось только поднять шторы, пройтись по полам
мягким веничком и стереть пыль с мебели. Теткам в их спальне
было слышно, как она бегает туда и сюда, взбивает
подушки и перины, хлопая встряхивает и
расправляет полотенца, звенит глиняными кувшинами и одновременно напевает
звучным чистым голосом:
Напрасно щедрою рукой
Язычнику Бог блага шлет,
Тот, безрассудный и слепой,
Пред идолом поклоны бьет.
Она была умелым маленьким созданием, и если уж работа была
ей под силу, она делала ее в мгновение ока. Так что к пяти часам, когда
она позвала теток наверх, чтобы выслушать их суждение, она
умудрилась совершить чудеса. На комодах и
умывальниках лежали чистые полотенца, кровати
были аккуратно застелены, кувшины наполнены водой, мыло и спички на
своих местах, дрова и щепки для растопки в ящике у
двери, а в закрытой печи медленно
горело большое полено.
- Я подумала, что лучше протопить, чтобы было
потеплее, - объяснила она. - Ведь они прямо из Сирии. Кстати,
я должна успеть заглянуть в мою географию
до их прихода.
Не было ничего такого, к чему можно было бы отнестись
неодобрительно, и сестры направились вниз, чтобы внести некоторые
изменения в свои туалеты. Проходя мимо
парадной гостиной, Миранда услышала
доносящееся оттуда потрескивание и заглянула в дверь. Шторы
были подняты, в камине сверкало радостное пламя,
и в задней комнате тоже горел огонь. Собственная
лампа Ребекки - второй рождественский подарок мистера Ладда - стояла
на мраморном столике в углу. Свет, мягко струившийся через ее
розовый абажур, превращал чопорную, мрачную, некрасивую
комнату в место, где человек может сидеть и с любовью думать о
ближних.
- Господи помилуй! Ребекка! - воскликнула мисс Миранда,
обернувшись к лестнице и глядя вверх. - Ты думаешь, что следует
открыть парадную гостиную?
Ребекка выскочила на лестничную площадку второго этажа,
заплетая косу.
- Мы открывали ее в День Благодарения и на Рождество,
и я подумала, что приезд миссионеров почти такое же важное
событие, - сказала она. - Я убрала восковые цветы
с каминной полки, так что они не растают, и положила
раковины, кораллы и чучело зеленой птички на верхнюю полку
этажерки, чтобы дети не просили поиграть. Брат Милликен придет
поговорить с мистером Берчем о делах, и вполне возможно, что брат и
сестра Кобб тоже заглянут к нам. Не ходите в подвал: я через
минуту спущусь и тогда сбегаю и принесу все, что нужно.
Миранда и Джейн переглянулись.
- Второй такой не найдешь! - воскликнула Миранда. -
Справится с делом, когда захочет!
Около четверти шестого все было готово, и соседи, по
крайней мере те, кому был виден кирпичный дом (заметный
фрагмент пейзажа в отсутствие листьев на деревьях), почти умирали от
любопытства. Шторы подняты в обеих гостиных! Шторы подняты в двух
спальнях с южной стороны! И огонь - если человеческому зрению можно
доверять, - огонь разведен почти во всех комнатах. Если бы не
доброта одной леди, которая присутствовала на собрании и затем
снизошла до того, чтобы зайти в один или
два дома и объяснить причину всех
этих приготовлений, во многих семействах ночь прошла бы без сна.
Миссионеры приехали довольно быстро. С ними было всего двое
детей, семи или восьми лет, которых оставляли у братьев в
Портленде, чтобы сократить дорожные расходы.
Пока Миранда занималась приготовлением ужина,
Джейн предложила гостям пройти наверх, но Ребекка немедленно увела от
матери обеих девочек, раскутала их, пригладила им волосы и
отправилась вместе с ними вниз, в кухню, понюхать, как
пахнет бобами.
Ужин был
великолепный, а присутствие детей лишило
его всякой принужденности. Тетя Джейн помогла убрать со стола
и унести оставшуюся еду, в то время как Миранда беседовала с
гостями, а Ребекка и младшие Берчи вымыли
посуду и устроили в кухне настоящий карнавал, причинив
при этом минимальный ущерб - разбили чашку и тарелку, на которых
до этого уже были трещины, выплеснули серебряную ложку
вместе с мыльной водой из задних дверей (вольность, никогда не
допускавшаяся в кирпичном доме) и вылили в раковину кофейную
гущу. Все свидетельства преступления были убраны
Ребеккой, и, исправив все, что только можно было исправить, трое
вошли в гостиную, где к тому времени уже появились
мистер и миссис Кобб и дьякон
Милликен с супругой.
Какой это был приятный вечер! Время от времени собеседники
оставляли в покое безрассудного и слепого язычника, бьющего
поклоны перед идолом, не надолго, а так только, чтобы
дать себе (и ему) перевести дух, и тогда Берчи рассказывали
необычные и прекрасные истории, а их дочки пели дуэтом. Ребекка в ответ
на настоятельные просьбы миссис Берч села за
старое дребезжащее фортепьяно и исполнила с замечательным чувством
песню об индейской девушке, прекрасной Алфарате.
В восемь часов Ребекка приблизилась к тете Миранде и
вручила ей веер якобы для того, чтобы та могла прикрыть глаза
от света лампы, но на самом деле это был стратегический
маневр, давший ей возможность шепнуть:
- Как насчет печенья?
- Ты думаешь, есть смысл? - с присвистом прошипела в ответ
Миранда.
- Перкинсы всегда так делают.
- Хорошо. Ты знаешь, где оно.
Ребекка бесшумно направилась к двери, но маленькие
гостьи ринулись за ней, словно не могли вынести и
секундной разлуки. Через пять минут они
вернулись: младшие несли тарелки с тонкими тминными вафлями, на
изготовлении которых специализировалась мисс
Джейн, - сердечки, ромбы и кружочки,
обсыпанные сахаром и семечками тмина, который рос в саду
позади дома, а Ребекка держала в
руках поднос с шестью малюсенькими
хрустальными стаканчиками, наполненными вином из
одуванчиков, изготовлением которого славилась в прошедшие
годы мисс Миранда. Старый дьякон Сойер всегда угощал
посетителей этим вином и сам купил эти стаканчики в Бостоне.
Миранда очень их любила, не за красоту, а за то, что
в них так мало входило; до их
появления вино из одуванчиков подавалось в стаканах для хереса.
Как только это угощение - - обычно называемое в Риверборо
"закуской" - было весьма благовоспитанно отведано,
Ребекка взглянула на часы, поднялась со своего стула в
детском углу и весело объявила:
- Маленьким миссионерам пора в постель!
Все засмеялись - особенно большие миссионеры, - а маленькие
попрощались и исчезли вместе с Ребеккой.
|
