III
Составьте
несколько красных клиньев из сырого мяса, и рыжих конских волос, причем не надо
заботиться о направлении, в котором торчат острия, разрежьте это сцепление
внизу поперечной щелью, а вверху вставьте пару гнилых орехов, и вы получите
подобие физиономии Гро.
Когда я
вошел, со стула из круга этой компании вскочил, почесывая за ухом, матрос и сказал
подошедшему с ним товарищу: «А ну его! Опять врет, как выборный кандидат!»
Я
смотрел на Гро с приятым чувством безопасности. Мне было интересно, узнает ли
он меня. Я сел за стол, бывший по соседству с его столом, и нарочно громко
потребовал холодного пунша, чтобы Гро обратил на меня внимание. Действительно,
старый шкипер, как ни был увлечен собственными повествованиями, обернулся на
мой крик и печально заметил: – Штурман шутит. То-то, поди, денег много!
– Много
ли или мало, – сказал я, – не вам их считать, почтеннейший шкипер!
Гро
несочувственно облизал языком усы и обратился к компании.
– Вот, –
сказал он, – вот вам живая копия Санди Пруэля! Так же отвечал, бывало, и
вечно дерзил. Смею спросить, нет ли у вас брата, которого зовут Сандерс?
– Нет,
я один, – ответил я, – но в чем дело?
– Очень
вы похожи на одного молодца, разрази его гром! Такая неблагодарная
скотина! – Гро был пьян и стакан держал наклонно, поливая вином
штаны. – Я обращался с ним, как отец родной, и воистину отогрел змею!
Говорят, этот Санди теперь разбогател, как набоб; про то мне неизвестно, но что
он за одну штуку получил, воспользовавшись моим судном, сто тысяч банковыми
билетами, – в этом я и сейчас могу поклясться мачтами всего света!
На этом
месте часть слушателей ушла, не желая слышать повторения бредней, а я сделал
вид, что очень заинтересован историей. Тогда Гро напал на меня, и я узнал о
похождениях Санди Пруэля. Вот эта история.
Пять лет
назад понадобилось тайно похоронить родившегося от незаконной любви двухголового
человека, росшего в заточении и умершего оттого, что одна голова засохла. Ради
этого, подкупив матроса Санди Пруэля, неизвестные люди связали Санди, чтобы на
него не было подозрения, и вывезли труп на мыс Гардена, где и скрыли его в
обширных склепах «Золотой цепи». За это дело Санди получил сто тысяч, а Гро
только пятьсот пиастров, правда, золотых, – но, как видите, очень мало по
сравнению с гонораром Санди. Вскорости труп был вынут, покрыт лаком и оживлен
электричеством, так что стал как живой отвечать на вопросы и его до сих пор
выдают за механическую фигуру. Что касается Санди, – он долго был известен
на полуострове, как мот и пьяница, и был арестован в Зурбагане, но скоро
выпущен за большие деньги.
На этом
месте легенды, имевшей, может быть, еще более поразительное заключение (как
странно, даже жутко было мне слышать ее!), вошел Дюрок. Он был в пальто, в
шляпе и имел поэтому другой вид, чем ночью, при начале моего рассказа, но мне
показалось, что я снова погружаюсь в свою историю, готовую начаться сызнова. От
этого напала на меня непонятная грусть. Я поспешно встал, покинул Гро, который
так и не признал меня, но, видя, что я ухожу, вскричал: – Штурман, эй, штурман!
Один стакан Гро в память этого свинтуса Санди, разорившего своего шкипера!
Я
подозвал слугу и в присутствии Дюрока, с любопытством следившего, как я
поступлю, заказал для Гро и его собутыльников восемь бутылок портвейна. Потом,
хлопнув Гро по плечу так, что он отшатнулся, сказал: – Гро, а ведь я и есть
Санди!
Он
мотнул головой, всхлипнул и уставился на меня.
Наступило
общее молчание.
– Восемь
бутылок, – сказал наконец Гро, машинально шаря в кармане и рассматривая
мои колени. – Врешь! – вдруг закричал он. Потом Гро сник и повел
рукой, как бы отстраняя трудные мысли.
– А, –
может быть!.. Может быть. – забормотал Гро. – Гм… Санди! Все может
быть! Восемь бутылок, буты..
На этом
мы покинули его, вышли и прошли на бульвар, где сели в каменную ротонду. Здесь
слышался отдаленный плеск волн; на другой аллее, повыше, играл оркестр. Мы
провели славный вечер и обо всем, что здесь рассказано, вспомнили и
переговорили со всеми подробностями. Потом Дюрок распрощался со мной и исчез по
направлению к гостинице, где жил, а я, покуривая, выпивая и слушая музыку, ушел
душой в Замечательную Страну и долго смотрел в ту сторону, где был мыс Гардена.
Я размышлял о словах Дюрока про Ганувера: «Его ум требовал живой сказки; душа
просила покоя». Казалось мне, что я опять вижу внезапное появление Молли перед
нарядной толпой и слышу ее прерывистые слова:
– Это
я, милый! Я пришла, как обещала! Не грустите теперь!
|