ГЛАВА XXXVI
Эммелина и Касси
Касси
открыла дверь и увидела, что Эммелина, бледная от страха, сидит, забившись в
дальний угол комнаты. Девушка вздрогнула, но, узнав Касси, бросилась к ней,
схватила ее за руку и сказала:
– Касси!
Как я рада! Я думала, что… Боже мой, если б ты знала, что там делается весь вечер!
– Мне
ли не знать! – сухо сказала та. – Я не в первый раз это слышу.
– Касси!
Если бы убежать отсюда! Все равно куда: на болота, где змеи, – куда
угодно! Неужели нам отрезаны все пути?
– Отсюда
только один путь – в могилу, – сказала Касси.
– И
ты никогда не пробовала убежать?
– Другие
пробовали, а я видела, чем это кончалось.
– Я
готова скитаться по болотам, глотать древесную кору. Пусть там змеи! Лучше жить
среди змей, чем около этого человека! – волнуясь, говорила Эммелина.
– Многие
так думали, – ответила ей Касси. – Но на болотах долго не пробудешь:
выследят с собаками, приведут обратно, а потом… потом…
– А
что он сделает, если поймает? – Девушка жадно всматривалась ей в лицо,
дожидаясь ответа.
– Спроси
лучше, чего он не сделает, – сказала Касси. – Этот человек изучил
свое подлое ремесло среди пиратов в Вест-Индии. Ты потеряешь сон, если
послушаешь, что мне приходилось видеть здесь, и узнаешь, как он похваляется
своими подвигами. У меня, бывало, по неделям стояли в ушах вопли его жертв. Ты
еще не видела пустырь за поселком, не видела сухое дерево с обуглившимся
стволом, а под ним горы золы. Спроси, кого хочешь, что там делалось, и тебе никто
не посмеет сказать правду.
– Какую
правду?
– И
я тебе не скажу. Мне даже вспомнить об этом страшно. А что будет завтра, если
Том не покорится ему?
– Боже
мой! – прошептала Эммелина, и лицо ее побелело от ужаса. – Что же
делать, Касси?
– То,
что делаю я: пить! Сначала мне тоже было трудно привыкнуть к этому, а теперь не
могу без вина. Надо же иметь какую-то радость в жизни. Выпьешь, и кажется, что
не так уж все страшно вокруг.
– Моя
мать предостерегала меня: никогда не пей, – сказала Эммелина.
– Мать
тебя предостерегала! – с горечью воскликнула Касси. – Кому нужны
материнские наставления! Нас покупают, за нас платят деньги, и мы не
принадлежим самим себе. Вот так-то! Пей, Эммелина, пей, сколько сможешь, и тебе
станет легче.
– Касси,
Касси, пожалей меня!
– Пожалеть?
А разве я не жалею? Ведь у меня тоже была дочь! Где она? Кто над ней сейчас
властвует, одному богу известно. Наверно, пошла по стопам своей матери. И ее
детей ждет та же участь. И не будет этому конца, ибо над нами тяготеет вечное
проклятие!
– Лучше
бы мне не родиться на свет божий! – воскликнула Эммелина.
– Я
тоже не раз говорила это и давно наложила бы на себя руки, да вот только
решимости не хватает, – сказала Касси, устремив в темноту тяжелый, полный
отчаяния взгляд.
– Это
большой грех, – прошептала Эммелина.
– А
разве не грех жить так, как мы живем?
Эммелина
отвернулась от нее и закрыла лицо руками.
Пока обе
женщины разговаривали наверху, попойка в гостиной кончилась, и мертвецки пьяный
Легри успел заснуть.
Сон у
него был неспокойный, полный странных видений. Вот перед ним вдруг выросла
женская фигура, закутанная в саван. Холодная рука легко коснулась его лба. Он
узнал, кто это, узнал, не видя лица, и задрожал всем телом. Потом все тот же
локон обвился вокруг его пальцев, скользнул выше и, словно петлей, сдавил ему
шею, не давая дышать. Послышался леденящий кровь шепот. И вдруг перед ним
разверзлась бездна, чьи-то руки толкали его туда, он отбивался от них, не помня
себя от ужаса, и, оглянувшись, увидел Касси. Она смеялась и тоже протягивала к
нему руки, а за ее спиной стоял тот призрак… но уже без савана, и это была его
мать. Она медленно отвернулась от своего сына, и он, не удержавшись на краю бездны,
полетел вниз под дьявольские визги, крик и хохот.
Ночь
миновала. Розовый свет спокойной утренней зари уже проникал в окна. Легри
открыл глаза и прежде всего выругался. Разве для него свершалось ежедневное
чудо утра, разве для него играли золотом и пурпуром лучи восходящего солнца? Не
замечая всего этого, он встал, пошатываясь, со своего ложа, налил себе стакан
коньяку и опорожнил его до половины.
– Ну
и ночка выдалась! – пожаловался он Касси, которая в эту минуту вошла в
гостиную.
– Это
не последняя. Таких ночек у тебя еще много будет, – сухо сказала она.
– Почему
это?
– Скоро
узнаешь почему, – тем же тоном ответила Касси. – А теперь, Саймон
Легри, послушайся моего совета.
– Очень
они мне нужны, твои советы!
– Послушайся
меня и оставь Тома в покое, – продолжала Касси, прибирая комнату.
– А
почему ты о нем заботишься?
– Почему?
Да я сама не знаю почему. Если тебе ничего не стоит искалечить в самое горячее
время работника, за которого уплачено тысяча двести долларов, то меня это и
подавно не касается. Я все, что могла, для него сделала.
– Вот
как! А кто тебя просит вмешиваться?
– Никто
не просит. Я не первый раз выхаживаю твоих невольников, спасаю тебе немалые
деньги, и вот какая меня ждет благодарность! Проиграешь ты свое пари, еще как
проиграешь!
У Легри,
подобно многим из его собратьев, была только одна цель в жизни: снять как можно
больше хлопка со своих полей, и он держал пари с другими плантаторами, что у
него будет самый богатый урожай в этом году. Таким образом, Касси с чисто
женской хитростью затронула в нем самую чувствительную струнку.
– Ну
ладно, на сей раз с него хватит, – сказал Легри, – только пусть
попросит у меня прощения и даст слово больше не дурить.
– Этого
он не сделает, – сказала Касси.
– Не
сделает?
– Нет.
– А
позвольте узнать почему? – с величайшим презрением спросил Легри.
– Потому
что он поступил правильно и прекрасно знает это. Выходит, каяться ему не в чем.
– А
какое мне дело, знает он или не знает? Негру как велено, так он и должен
говорить, не то…
–…не то
этот негр не сможет работать, и ты проиграешь пари.
– Да
он живо пойдет на попятный! Что я, негров не знаю? Сегодня же утром будет
скулить, как собака.
– Не
будет, Саймон. Таких людей ты еще не встречал. Том умрет медленной смертью, а
не покается.
– Посмотрим.
Где он? – спросил Легри, выходя из гостиной.
– В
чулане при мастерской, – ответила Касси.
Легри
хоть и хорохорился в присутствии Касси, но ее благоразумные советы, а также кошмар,
не дававший ему покоя ночью, возымели на него свое действие. Он решил
повидаться с Томом без свидетелей и отложить расправу с ним на более подходящее
время в том случае, если этот непокорный негр будет стоять на своем.
Торжественная
провозвестница дня – утренняя звезда – заглянула в маленькое оконце чулана, и,
подняв на нее глаза, Том спокойно, без дрожи услышал шаги своего мучителя.
– Ну,
друг мой любезный, как поживаешь? – начал Легри и ударил Тома
ногой. – Хороший урок получил? Небось, не понравилось! Ты будто присмирел
со вчерашнего дня! Проповеди бедным грешникам больше читать не будешь?
Том
молчал.
– Встань,
скотина! – крикнул Легри, снова пиная его ногой.
Трудно
было избитому, ослабевшему Тому выполнить это приказание, и, глядя на его
тщетные попытки подняться, Легри громко захохотал.
– Что
это ты такой вялый? Уж не простудился ли вчера?
Том
наконец встал и замер в неподвижности, глядя на хозяина.
– Вот
дьявол! Да ты еще держишься на ногах? – Легри смерил его взглядом. –
Значит, мало тебе всыпали! Ну, Том, становись на колени и проси у меня прощения
за вчерашнее.
Том не
шелохнулся.
– На
колени, собака! – крикнул Легри, стегнув его плетью.
– Хозяин, –
сказал Том, – мне не в чем каяться. Я поступил по совести. И в следующий
раз поступлю точно так же, что хотите со мной делайте.
– Ты
еще не знаешь, что я могу с тобой сделать, любезнейший. Вчерашнее – пустячки.
Это даже в счет не идет. Ну, а что ты, например, скажешь, если тебя привяжут к
дереву и будут поджаривать на медленном огне? Приятно, правда?
– Хозяин, –
ответил Том, – вы купили меня, и я буду вам верным, работящим слугой. Мои
силы, мое время – это все ваше. Но над моей душой вы не властны. Вы можете
запороть меня, уморить голодной смертью, сжечь заживо. Ну что ж, мне умирать не
страшно!
– Собака! –
крикнул Легри, одним ударом сбив его с ног.
Чья-то
холодная мягкая ладонь легла на руку Легри. Он оглянулся. Это была Касси. Но ее
прикосновение напомнило ему кошмар, мучивший его ночью, и прежние страхи снова
овладели им.
– Не
строй из себя дурака, – сказала она по-французски. – Что я тебе
говорила? Оставь его. Поручи мне уход за ним, и он снова сможет работать.
Легри
подумал и решил оставить Тома в покое – на время.
– Ладно,
делай, как знаешь, – буркнул он. Потом взглянул на Тома. – А ты
запомни: сейчас мне некогда с тобой возиться – рабочие руки нужны, но я ничего
не забываю. Когда-нибудь мы с тобой расквитаемся. Я на твоей черной шкуре все
вымещу. Так и знай!
Он
повернулся и вышел из чулана.
– Подожди, –
зловеще бросила ему вслед Касси, – придет и твой час!.. Ну, как ты,
бедняга?
– Ангел
господень усмирил льва до поры до времени, – ответил Том.
– Да,
только до поры до времени, – сказала она. – Но теперь берегись, он
злопамятный. Он, как собака, будет преследовать тебя изо дня в день, будет
капля по капле пить твою кровь. Я его знаю!
|