Рассказ о сэре Топасе
Здесь начинается
рассказ Чосера о сэре Топасе
Внемлите,
судари! Сейчас
Я вам
поведаю рассказ
Веселый
и забавный.
Жил-был
на свете сэр Топас,
В
турнирах и боях не раз
Участник
самый славный.
В приходе
Попринге был он,
В
заморской Фландрии рожден,
Как это
мне известно;
Его отцу
был подчинен
Весь
край кругом, – он был силен
По
милости небесной.
И быстро
сэр Топас подрос.
Был рот
его алее роз,
Белей
пшена – ланиты.
А
спросите, какой был нос, -
Отвечу смело
на вопрос:
Красою
знаменитый.
Была до
пояса длинна
Волос
шафрановых волна;
Камзола
золотого
Была
неведома цена;
Штаны из
брюггского сукне,
А обувь
– из Кордовы.
Он за
оленями скакал
И в небо
соколов пускал
За
водяною птицей;
Был как
никто в стрельбе удал,
В борьбе
всегда барана брал,
С любым
готов схватиться.
Немало
девушек тайком,
В ночи
не зная сна, по нем
Томилось
и вздыхало;
Но он, с
пороком не знаком,
Был
чист, с терновым схож кустом,
Чьи
ягоды так алы.
И вот
однажды сэр Топас -
Я
повествую без прикрас -
На
вороной кобыле,
Мечом,
копьем вооружась,
Собрался
в путь – и вмиг из глаз
Исчез за
тучей пыли.
Дубраву
вдоль и поперек
Обрыскал
он, трубя в свой рог,
Гоняя
зайцев, ланей;
Скакал
на север и восток
И вдруг
почувствовал приток
Прельстительных
мечтаний.
Там рос
пахучих зелий стан -
Гвоздика,
нежный балдриан
И тот
орех мускатный,
Что в
эля старого стакан
Иль в
ларь кладут, чтобы им дан
Был
запах ароматный.
Там
раздавался птичий гам,
И
попугай и ястреб там
Все
звонче, чище пели;
Дрозд
прыгал резко по ветвям
И вторил
диким голубям
Как
будто на свирели.
У рыцаря
стал влажен взор,
В нем
вызвал этот птичий хор
Любовное
томленье;
В коня
шипы вонзая шпор,
Помчался
он во весь опор
В
каком-то исступленье.
Но вот,
коня сбивая с ног,
От
скачки рыцарь изнемог,
И
посреди дубравы
Он на
поляне свежей лег,
Где конь
его усталый мог
Щипать
густые травы.
«Любовь
царит в душе моей.
Мне,
мать пречистая, ей-ей,
Час от
часу тяжеле.
Мне
снилось, что царица фей -
Жена моя
и будто с ней
Мы спим
в одной постели.
По ней
тоскую я душой,
Я не
хочу жены другой,
Меня
достойной нет Девицы;
Я в
поисках объезжу свет,
Чтоб
наконец напасть на след
Приснившейся
царицы».
Наш
рыцарь снова поскакал
По долам
и по склонам скал,
И
поздно, перед ночью,
Край
фей, который он искал,
Среди
глуши лесной предстал
Пред
рыцарем воочью.
Он
смотрит, отирая пот
И широко
открывши рот, -
Места
пустынны эти:
Как
будто вымер весь народ,
Никто
навстречу не идет,
Ни
женщины, ни дети.
Но вот
ужасный великан -
А был он
Олифантом зван -
Вдруг
выбежал навстречу,
Крича:
«Ни с места, мальчуган,
Не то –
свидетель Термаган – [123]
Коня я
изувечу
Дубиной.
Средь
арф и флейт царица фей
Живет в
стране чудесной сей
Владычицей
единой».
Ответил
сэр Топас: «Постой,
Сразимся
завтра мы с тобой,
Я за
оружьем съезжу;
Ужо – могу
поклясться я -
Вот этим
острием копья
Попотчую
невежу.
Я смело
Твой
мерзкий проколю живот
И,
только солнышко взойдет,
Дух
вышибу из тела».
Тут
рыцарь обратился вспять,
А
великан в него метать
Стал из
пращи каменья;
Но
избежал их сэр Топас,
Его
господь от смерти спас
За
храбрость поведенья.
Внемлите
повести моей, -
Она
гораздо веселей,
Чем
щекот соловьиный.
Я
расскажу вам, как домой
Примчался
рыцарь удалой
Чрез
горы и долины.
Он
челядь всю свою созвал
И песни
петь ей приказал:
«В
сражении кровавом
Иду иль
победить, иль пасть;
Велит
мне биться к даме страсть
С
чудовищем трехглавым.
Покуда
воинский убор
Я
надеваю, разговор
Ведите
меж собою
Про
королей, про папский двор,
Про то,
как у влюбленных взор
Туманится
слезою».
Тут
слуги, бывшие при нем,
Поставили
бокал с вином
Пред
юным господином.
Он выпил
все одним глотком
И
пряника вкусил потом,
Обсыпанного
тмином.
На тело
белое свое
Надев
исподнее белье
Из ткани
полотняной,
Сорочку
он покрыл броней,
Чтоб
сердце, идя в смертный бой,
Предохранить
от раны.
Затем
облек себя вокруг
Щитками
лат – издельем рук
Искусного
еврея,
Поверх
всего надел камзол,
Который
белизною цвел,
Как
чистая лилея.
С
кабаньей головою щит
Имел
отменно грозный вид;
Над элем
и над хлебом
Поклялся
рыцарь, что убит
Им будет
великан, – сулит
Пусть
что угодно небо.
Огнем
латунный шлем сверкал,
В кости
слоновой меч лежал,
Сапог из
мягкой кожи
На
каждой был ноге надет,
Поводья
испускали свет,
На
лунный блеск похожий.
И
кипарисовым копьем
С
каленым тонким острием
Наш
рыцарь красовался.
Конь вороной
играл под ним,
Он был в
пути неутомим,
Нигде не
спотыкался.
Рассказу
Тут
перерыв – конец главы.
Хотите
дальше слушать вы?
Что ж, я
продолжу сразу.
О рыцари
и дамы, вас
Прошу не
прерывать рассказ,
Который
поведу я.
Пойдет в
рассказе этом речь
Про радости
любовных встреч,
Про
схватку боевую.
Прославлены
сэр Ипотис,
Ги,
Плендамур, Либо, Бевис,
Все
знают имя Горна.
Но сэр
Топас затмил их всех:
Был им
одержанный успех
Прекраснейшим
бесспорно.
Сев на
горячего коня,
Он,
словно искра из огня,
Помчался
к чаще бора.
Воткнуть
успел он в шлем цветок,
Храни
его господь и рок
От
смерти и позора!
Был
рыцарь странствующий он
И потому
вкушал свой сон
Под
боезым нарядом;
Подушкой
шлем ему служил,
Конь от
него не отходил
И пасся
тут же рядом.
Лишь из
ручьев он воду пил,
Как
Парсиваль, который был
Так
строен и наряден.
И вот
внезапно…
Здесь Трактирщик
прервал Чосеров рассказ о сэре Топасе
|