XVI.
БАСТИОН СЕН-ЖЕРВЕ
Явившись к своим друзьям, д'Артаньян застал их всех вместе в одной
комнате: Атос о чем-то размышлял; Портос покручивал усы; Арамис молился по
прелестному небольшому молитвеннику в голубом бархатном переплете.
- Черт возьми, господа! - сказал д'Артаньян. - Надеюсь, вам надо
сообщить мне что-нибудь заслуживающее внимания, иначе, предупреждаю, я не
прощу вам, что вы заставили меня прийти, не дав мне отдохнуть после нынешней
ночи, после того, как я брал и разрушал бастион! Ах, как жаль, господа, что
вас там не было! Жаркое было дело!
- Мы попади в другое место, где было тоже не холодно, - ответил Портос,
придавая своим усам неподражаемый изгиб.
- Тсс! - вставил Атос.
- Ого! - сказал д'Артаньян, догадываясь, почему мушкетер нахмурил брови.
- По-видимому, у вас есть что-то еще.
- Арамис, вы, кажется, третьего дня завтракали в кальвинистской
харчевне у "Нечестивца"? - спросил Атос.
- Да.
- Каково там?
- Я-то плохо поел: был постный день, а там подавали только скоромное.
- Как! - удивился Атос. - В морской гавани и вдруг нет рыбы?
- Они говорят, что дамба, которую сооружает господин кардинал, гонит всю
рыбу в открытое море, - пояснил Арамис, снова принимаясь за свое
благочестивое занятие.
- Да я вас не об этом спрашивал, Арамис! Я вас спрашивал, вполне ли
свободно вы себя там чувствовали и не потревожил ли вас кто-нибудь.
- Кажется, там было не очень много докучливых посетителей... Да, в самом
деле, для того, что вы намерены рассказать, Атос, "Нечестивец"
нам подходит.
- Так пойдемте к "Нечестивцу", - заключил Атос. - Здесь стены
точно бумажные.
Д'Артаньян, привыкший к образу действий своего друга и по одному его слову,
жесту или знаку тотчас понимавший, что положение серьезно, взял Атоса под
руку и вышел с ним, ни о чем больше не спрашивая. Портос и Арамис,
дружески беседуя, последовали за ними.
Дорогой они встретили Гримо. Атос сделал ему знак идти с ним; Гримо, по
привычке, молча повиновался: бедняга дошел до того, что уже почти разучился
говорить.
Друзья пришли в харчевню. Было семь часов утра, и начинало уже светать. Они
заказали завтрак и вошли в зал, где, как уверял хозяин, их никто не мог
потревожить.
К сожалению, время для тайного совещания было выбрано неудачно: только что
пробили утреннюю зорю, и многие, желая стряхнуть с себя сон и согреться от
утренней сырости, заглядывали в харчевню выпить мимоходом стакан вина.
Драгуны, швейцарцы, гвардейцы, мушкетеры и кавалеристы быстро сменялись, что
было весьма выгодно хозяину, но совершенно не соответствовало намерениям
четырех друзей. Поэтому они очень хмуро отвечали на приветствия, тосты и
шутки своих боевых товарищей.
- Полно, господа! - сказал Атос. - Мы еще, чего доброго, поссоримся здесь с
кем-нибудь, а нам это сейчас вовсе не кстати. Д'Артаньян, расскажите нам, как
вы провели эту ночь, а про свою мы вам расскажем после.
- В самом деле... - вмешался один кавалерист, слегка покачиваясь и держа в
руке рюмку водки, которую он медленно смаковал, - в самом деле, вы сегодня
ночью были в траншеях, господа гвардейцы, и, кажется, свели счеты с
ларошельцами?
Д'Артаньян посмотрел на Атоса, как бы спрашивая его, отвечать ли
непрошеному собеседнику.
- Ты разве не слышишь, что господин де Бюзиньи делает тебе честь в
обращается к тебе? - спросил Атос. - Расскажи, что произошло сегодня ночью,
раз эти господа желают узнать, как было дело.
- Фы фсяли пастион? - спросил швейцарец, который пил ром из пивной кружки.
- Да, сударь, - поклонившись, ответил д'Артаньян, - нам выпала эта честь.
Мы даже подложили, как вы, быть может, слышали, под один из его углов бочонок
пороху, и, когда порох взорвался, получилась изрядная брешь, да и вся
остальная кладка - бастион-то ведь не новый - расшаталась.
- А какой это бастион? - спросил драгун, державший насаженного на саблю гуся,
которого он принес зажарить.
- Бастион Сен-Жерве, - ответил д'Артаньян. - Под его прикрытием
ларошельцы беспокоят наших землекопов.
- Жаркое было дело.
-
Да, еще бы! Мы потеряли пять человек, а ларошельцы - девять или десять.
- Шерт фосьми! - воскликнул швейцарец, который, несмотря на
великолепный набор ругательств, существующий в немецком языке, усвоил
привычку браниться по-французски.
- Но, вероятно, они пошлют сегодня землекопную команду, чтобы привести бастион
в исправность?
- Да, вероятно, - подтвердил д'Артаньян.
- Господа, предлагаю пари! - заявил Атос.
- О та, пари! - подхватил швейцарец.
- Какое пари? - полюбопытствовал кавалерист.
- Погодите, - попросил драгун и положил свою саблю, как вертел, на два
больших железных тагана, под которыми поддерживался огонь. - Я хочу тоже
участвовать... Эй, горе-трактирщик, живо подставьте противень, чтобы не
потерять ни капли жиру с этого драгоценного гуся!
- Он праф, - сказал швейцарец, - гусини шир ошень фкусно с фареньем.
- Вот так! - облегченно вздохнул драгун. - А теперь перейдем к нашему пари.
Мы вас слушаем, господин Атос.
- Да, что за пари? - осведомился кавалерист.
- Так вот, господин де Бюзиньи, я держу с вами пари, - начал Атос, - что
трое моих товарищей - господа Портос, Арамис и д'Артаньян - и я
позавтракаем в бастионе Сен-Жерве и продержимся там ровно час, минута в
минуту, как бы ни старался неприятель выбить нас оттуда.
Портос и Арамис переглянулись: они начинали понимать, в чем дело.
- Помилосердствуй, - шепнул д'Артаньян на ухо Атосу, - ведь нас убьют!
- Нас еще вернее убьют, если мы не пойдем туда, - ответил Атос.
- Честное слово, господа, вот это славное пари! - заговорил Портос,
откидываясь на спинку стула и покручивая усы.
- Да, и я его принимаю, - сказал де Бюзиньи. - Остается только
уговориться о закладе.
- Вас четверо, господа, и нас четверо. Обед на восемь человек, какой каждый
пожелает, - предложил Атос. - Что вы на это скажете?
- Превосходно! - заявил де Бюзиньи.
- Отлично! - подтвердил драгун.
- Идет! - согласился швейцарец.
Четвертый участник, игравший во всей этой сцене немую роль, кивнул головой
в знак согласия.
- Ваш завтрак готов, господа, - доложил хозяин.
- Так принесите его! - распорядился Атос.
Хозяин повиновался. Атос подозвал Гримо, указал ему на большую корзину,
валявшуюся в углу зала, и сделал такой жест, словно он заворачивал в
салфетки принесенное жаркое.
Гримо сразу понял, что речь идет о завтраке на лоне природы, взял
корзину, уложил в нее кушанья, присоединил к ним бутылки и повесил корзину на
руку.
- Где же вы собираетесь завтракать? - спросил хозяин.
- Не все ли равно? - ответил Атос. - Лишь бы вам заплатили за завтрак!
И он величественным жестом бросил на стол два пистоля.
- Прикажете дать вам сдачи, господин офицер? - спросил хозяин.
- Нет. Прибавь только две бутылки шампанского, а остальное пойдет за
салфетки.
Дело оказалось не таким прибыльным, как трактирщик думал сначала, но он
наверстал свое, всучив четырем участникам завтрака две бутылки анжуйского
вина вместо шампанского.
- Господин де Бюзиньи, - сказал Атос, - угодно вам поставить ваши часы по моим
или прикажете мне поставить свои по вашим?
- Отлично, милостивый государь! - ответил кавалерист, вынимая из кармана
великолепные часы, украшенные алмазами. - Половина восьмого.
- Семь часов тридцать пять минут, - сказал Атос, - будем знать, что мои часы на
пять минут впереди ваших, милостивый государь.
Отвесив поклон остолбеневшим посетителям трактира, четверо молодых людей
направились к бастиону Сен-Жерве в сопровождении Гримо, который нес корзину,
сам не зная, куда он идет, - он так привык беспрекословно повиноваться
Атосу, что ему и в голову не приходило об этом спрашивать.
Пока четыре друга шли по лагерю, они не обменялись ни единым словом; к тому
же по пятам за ними следовали любопытные, которые, прослышав о
заключенном пари, хотели посмотреть, как наши друзья выпутаются из этого
положения. Но, как только они перешли за линию лагерных укреплений и
очутились среди полей, д'Артаньян, бывший до сих пор в полном неведении,
решил, что настало время попросить объяснений.
- А теперь, любезный Атос, - начал он, - скажите мне, прошу вас, куда мы
идем.
- Как видите, - ответил Атос, - мы идем на бастион.
- А что мы там будем делать?
- Как вам известно, мы будем там завтракать.
- А почему мы не позавтракали у "Нечестивца"?
- Потому что нам надо поговорить об очень важных вещах, а в этой
харчевне и пяти минут невозможно побеседовать из-за назойливых людей,
которые то и дело приходят, уходят, раскланиваются, пристают с
разговорами... Сюда, по крайней мере, - продолжал Атос, указывая на бастион, -
никто не придет мешать нам.
- По-моему, мы могли бы найти какое-нибудь укромное место среди дюн, на берегу
моря... - заметил д'Артаньян, проявляя ту осмотрительность, которая так хорошо
и естественно сочеталась в нем с беззаветной храбростью.
- ...где все бы увидели, как мы разговариваем вчетвером, и через
каких-нибудь четверть часа шпионы кардинала донесли бы ему, что мы держим
совет.
- Да, - подхватил Арамис, - Атос прав: "Animadvertuntur in
desertis" (Их замечают в пустыне (лат.)).
- Было бы неплохо забраться в пустыню, - вставил Портос, - но вся штука в том,
чтобы найти ее.
- Нет такой пустыни, где бы птица не могла пролететь над головой, где бы рыба
не могла вынырнуть из воды, где бы кролик не мог выскочить из своей норки. А
мне кажется, что и птицы, и рыбы, и кролики - все стали шпионами кардинала.
Так лучше же продолжать начатое нами предприятие, отступиться от которого мы,
впрочем, уже и не можем, не покрыв себя позором. Мы заключили пари, которое
не могло быть преднамеренным, и я уверен, что никто не угадает его настоящей
причины. Чтобы выиграть наше пари, мы продержимся час на бастионе. Либо
нас атакуют, либо этого не случится. Если нас не атакуют, у нас будет
достаточно времени поговорить, и никто нас не подслушает: ручаюсь, что стены
этого бастиона не имеют ушей. А если нас атакуют, мы все-таки сумеем
поговорить о наших делах, и к тому же, обороняясь, мы покроем себя славой. Вы
сами видите, что, как ни поверни, все выходит в нашу пользу.
- Да, - согласился д'Артаньян, - но нам не миновать пули.
- Эх, мой милый, - возразил Атос, - вы отлично знаете: самые опасные пули не
те, что посылает неприятель.
- Но мне кажется, - вмешался Портос, - что для подобной экспедиции
следовало бы захватить мушкеты.
- Вы глупы, друг Портос: зачем обременять себя бесполезной ношей.
- Когда я нахожусь лицом к лицу с неприятелем, мне не кажутся
бесполезными исправный мушкет, дюжина патронов и пороховница.
- Да разве вы не слышали, что сказал д'Артаньян?
- А что сказал д'Артаньян?
- Он сказал, что во время ночной атаки было убито девять-десять
французов и столько же ларошельцев.
- Что же дальше?
- Их не успели ограбить, не так ли? Ведь у всех были в то время дела
поважнее.
- Так что же?
- А то, что мы найдем там их мушкеты, пороховницы и патроны, и вместо четырех
мушкетов и дюжины пуль у нас будет полтора десятка ружей и сотня выстрелов
в запасе.
- О Атос, поистине ты великий человек! - воскликнул Арамис.
Портос наклонил голову в знак того, что он присоединяется к этому мнению.
Одного только д'Артаньяна не убедили, по-видимому, доводы Атоса. Гримо, вероятно,
разделял опасения юноши: видя, что все продолжают идти к бастиону, в чем он
вначале сомневался, он дернул своего господина за полу.
"Куда мы идем?" - сделал он вопрошающий жест.
Атос указал ему на бастион.
"Но нас там ухлопают", - продолжал все на том же языке
жестов безмолвный Гримо.
Атос возвел глаза и руки к небу.
Гримо поставил корзину на землю и сел, отрицательно покачав головой. Атос
вынул из-за пояса пистолет, посмотрел, хорошо ли он заряжен, взвел курок и
приставил дуло к уху Гримо.
Гримо живо вскочил на ноги.
Атос знаком приказал ему взять корзину и идти вперед.
Гримо повиновался.
Единственное, что выиграл Гримо этой минутной пантомимой, - это то, что из
арьергарда он перешел в авангард.
Взобравшись на бастион, четыре друга обернулись.
Более трехсот солдат всех видов оружия столпилось у заставы лагеря, а чуть
поодаль от всех остальных можно было различить г-на де Бюзиньи, драгуна,
швейцарца и четвертого участника пари.
Атос снял шляпу, насадил ее на острие шпаги и помахал ею в воздухе.
Зрители ответили на его приветствие поклонами, сопровождая это
изъявление вежливости громкими возгласами "ура", долетевшими
до наших смельчаков.
После этого все четверо скрылись в бастионе, куда уже успел юркнуть
Гримо.
|