XII.
АНЖУЙСКОЕ ВИНО
После вестей о почти безнадежной болезни короля вскоре в лагере начали
распространяться слухи о его выздоровлении, и, так как король очень спешил
лично принять участие в осаде, все говорили, что он двинется в путь, едва
лишь будет в состоянии сесть на лошадь.
Между тем герцог Орлеанский, знавший, что не сегодня-завтра его сместят с
поста командующего армией и заменят либо герцогом Ангулемским, либо
Бассомпьером, либо Шомбергом, оспаривавшими друг у друга этот пост, был
бездеятелен, терял время, лишь нащупывая силы противника, и не решался ни на
какую крупную операцию, которая могла бы прогнать англичан с острова Рэ, где
они все еще осаждали крепость Сен-Мартен и форт Ла-Пре, тогда как французы, со
своей стороны, осаждали Ла-Рошель.
Что касается д'Артаньяна, то, как мы уже сказали, он стал спокойнее, что
всегда бывает после того, как опасность минует и мы начнем считать ее несуществующей;
у него оставалась лишь одна забота - он не получал никаких известий от своих
друзей.
Однако как-то утром, в начале ноября, все сделалось ему ясно благодаря
следующему письму, полученному из Виллеруа:
"Господин д'Артаньян!
Господа Атос, Портос и Арамис устроили у меня пирушку и славно
повеселились, но при этом так нашумели, что комендант, человек очень
строгий, заключил их под стражу на несколько дней. Тем не менее я выполняю
данное ими приказание и посылаю вам дюжину бутылок моего анжуйского вина,
которое пришлось им весьма по вкусу. Они просят вас выпить это вино за их
здоровье.
Остаюсь, сударь, покорным и почтительным слугой, Годо, трактирщик гг.
мушкетеров".
- Наконец-то! - воскликнул д'Артаньян. - Значит, они помнят обо мне в часы
развлечения, как я помню о них в часы уныния! Ну конечно, я выпью за их
здоровье, и очень охотно, но только не один.
И д'Артаньян побежал к двум гвардейцам, с которыми он сдружился больше, чем с
остальными, чтобы пригласить их распить с ним чудесное анжуйское вино,
присланное из Виллеруа. Оказалось, однако, что один из гвардейцев был кем-то
приглашен на этот вечер, а другой на следующий, поэтому пирушку назначили на
послезавтра.
Придя домой, д'Артаньян отправил все двенадцать бутылок вина в походный
гвардейский буфет, приказав тщательно сохранить их, а в день торжества он с
девяти утра услал туда Планше, с тем чтобы приготовить все к двенадцати
часам, когда был назначен обед.
Гордясь своим новым почетным званием метрдотеля, Планше решил не ударить
лицом в грязь, а потому взял себе в помощь слугу одного из
приглашенных, по имени Фурро, и того самого лжесолдата, который хотел убить
д'Артаньяна и который, не принадлежа ни к одной части, поступил после того,
как молодой человек спас ему жизнь, в услужение к д'Артаньяну или, вернее
сказать, к Планше.
Когда час пиршества наступил, оба гостя явились, заняли свои места, и
длинный ряд блюд выстроился на столе. Планше прислуживал с салфеткой,
перекинутой через руку, Фурро откупоривал бутылки, а Бризмон - так звали
выздоравливающего - переливал вино в стеклянные графины, так как в нем был
какой-то осадок - должно быть, от тряской дороги. Первая бутылка этого вина
оказалась на дне несколько мутной. Бризмон вылил подонки в стакан, и
д'Артаньян разрешил ему выпить их, так как бедняга был еще очень слаб.
Гости съели суп и уже поднесли к губам первый стакан, как вдруг с форта
Людовика и с форта Нового прогремели пушечные выстрелы. Думая, что произошло
какое-то неожиданное нападение либо со стороны осажденных, либо со стороны
англичан, гвардейцы немедленно схватились за шпаги: д'Артаньян, не менее
быстрый, чем они, сделал то же, и все трое побежали к своим постам.
Однако, едва успев выскочить из буфета, они сразу поняли причину этого шума.
"Да здравствует король! Да здравствует кардинал!" - кричали со всех
сторон, и повсюду били в барабаны.
В самом деле, король, который, как мы уже сказали, был полон
нетерпения, проехал без отдыха два перегона и только что прибыл со всей
своей свитой и с подкреплением в десять тысяч солдат, впереди и позади него
шли мушкетеры.
Д'Артаньян, находившийся в своей роте, которая выстроилась шпалерами,
выразительным жестом приветствовал своих друзей, не спускавших с него глаз, и
г-на де Тревиля, сейчас же заметившего его.
Как только церемония въезда кончилась, друзья горячо обнялись.
- Черт возьми, - вскричал д'Артаньян, - вы приехали удивительно кстати! Думаю,
что ни одно блюдо не успело еще остыть!.. Не правда ли, господа? - добавил
молодой человек, обращаясь к двум гвардейцам и представляя их своим друзьям.
- Ого! Кажется, мы пируем! - обрадовался Портос.
- Надеюсь, что на вашем обеде не будет дам! - сказал Арамис.
- А есть ли приличное вино в вашей дыре? - спросил Атос.
- То есть как это, черт возьми! Ведь у меня есть ваше вино, любезный друг, -
ответил д'Артаньян.
- Наше вино? - с удивлением переспросил Атос.
- Ну да, то самое, которое вы прислали мне.
- Мы прислали вам вино?
- Да разве вы забыли? Знаете, слабенькое вино с анжуйских
виноградников!
- Да, я понимаю, какое вино вы имеете в виду.
- Вино, которое вы предпочитаете всем остальным.
- Разумеется, когда у меня нет ни шампанского, ни шамбертена.
- Ничего не поделаешь! За неимением шампанского и шамбертена, придется вам
удовольствоваться анжуйским.
- Так вы, значит, выписали анжуйское вино? Ну и лакомка же вы,
д'Артаньян! - сказал Портос.
- Да нет же! Это то вино, которое прислано мне от вашего имени.
- От нашего имени?! - хором воскликнули три мушкетера.
- Скажите, Арамис, это вы посылали вино? - спросил Атос.
- Нет. А вы, Портос?
- Нет.
- Если это не вы, - сказал д'Артаньян, - то ваш трактирщик.
- Наш трактирщик?
- Ну да! Ваш трактирщик Годо, трактирщик мушкетеров.
- В конце концов, какое нам дело до того, откуда взялось это вино! - сказал
Портос. - Попробуем и, если оно хорошее - выпьем.
- Напротив, - возразил Атос, - не будем пить вино, которое пришло
неизвестно откуда.
- Вы правы, Атос, - согласился д'Артаньян. - Так, значит, никто из вас не
поручал трактирщику Годо прислать мне вина?
- Нет! И все же он прислал вам его от нашего имени?
- Вот письмо! - сказал д'Артаньян.
И он протянул товарищам записку.
- Это не его почерк, - заметил Атос. - Я знаю его руку, перед отъездом я как
раз рассчитывался с ним за всю компанию.
- Письмо подложное, - утверждал Портос, - никто не арестовывал нас.
- Д'Артаньян, - с упреком сказал Арамис, - как могли вы поверить, что мы
нашумели?
Д'Артаньян побледнел, и дрожь пробежала по его телу.
- Ты пугаешь меня, - сказал Атос, говоривший ему "ты" лишь в
случаях чрезвычайных. - Что случилось?
- Бежим, бежим, друзья мои! - вскричал д'Артаньян. - У меня возникло
страшное подозрение... Неужели это опять месть той женщины?
Теперь побледнел и Атос.
Д'Артаньян бросился бежать к буфету, три мушкетера и оба гвардейца
последовали за ним.
Первое, что увидел д'Артаньян, войдя в столовую, был Бризмон,
корчившийся на полу в жестоких судорогах.
Планше и Фурро, смертельно бледные, пытались облегчить его страдания, но
было ясно, что помощь бесполезна: лицо умирающего было искажено
предсмертной агонией.
- А, это вы! - вскричал Бризмон, увидев д'Артаньяна. - Вы сделали вид, что
даруете мне жизнь, а сами отравили меня! О, это ужасно!
- Я? - вскричал д'Артаньян. - Несчастный, что ты говоришь!
- Да-да, вы дали мне это вино! Вы велели мне выпить его - вы решили
отомстить мне, и это ужасно!
- Вы ошибаетесь, Бризмон, - сказал д'Артаньян, - вы ошибаетесь. Уверяю вас...
клянусь вам...
- Но есть бог, он покарает вас!.. О господи, пошли ему такие же
мучения, какие я чувствую сейчас!
- Клянусь Евангелием, - вскричал д'Артаньян, бросаясь к умирающему, - я не
знал, что это вино отравлено, и сам собирался пить его!
- Я не верю вам, - сказал солдат.
И в страшных мучениях он испустил последний вздох.
- Ужасно, ужасно! - шептал Атос, между тем как Портос бил бутылки, а Арамис
отдавал приказание - правда, несколько запоздавшее - привести духовника.
- О друзья мои, - сказал д'Артаньян, - вы еще раз спасли мне жизнь, и не
только мне, но также и этим господам!.. Господа, - продолжал он,
обращаясь к гвардейцам, - я попрошу вас хранить молчание о том, что вы
видели. Весьма важные особы могут оказаться замешанными в эту историю, и все
последствия падут тогда на нашу голову.
- Ах, сударь... - пробормотал Планше, еле живой от страха, - ах, сударь,
выходит, что я счастливо отделался!
- Как, бездельник, ты, значит, собирался пить мое вино? - вскричал
д'Артаньян.
- За здоровье короля, сударь. Я собрался было выпить самую малость за здоровье
короля, но Фурро сказал, что меня зовут.
- Это правда, - покаялся Фурро, щелкая зубами от страха, - я хотел
отослать его, чтобы выпить без помехи.
- Господа, - сказал д'Артаньян, обращаясь к гвардейцам, - вы сами
понимаете, что после всего случившегося yаша пирушка была бы очень
печальной. Поэтому примите мои извинения и давайте отложим ее до другого
раза.
Оба гвардейца учтиво приняли извинения д'Артаньяна и, понимая, что четыре
друга хотят остаться одни, удалились.
Оставшись без свидетелей, молодой гвардеец и три мушкетера
переглянулись с таким видом, который ясно говорил, что каждый из них
понимает всю серьезность положения.
- Прежде всего, - предложил Атос, - давайте уйдем из этой комнаты. Труп
человека, погибшего насильственной смертью, - это плохое соседство.
- Планше, - сказал д'Артаньян, - поручаю тебе тело этого бедняги. Пусть его
похоронят на освященной земле. Правда, он совершил преступление, но он
раскаялся в нем.
И четверо друзей вышли из комнаты, предоставив Планше и Фурро заботу о
погребении Бризмона.
Хозяин отвел им другую комнату и подал яйца всмятку и воду, которую Атос
сам набрал в колодце. Портосу и Арамису в нескольких словах рассказали суть
дела.
- Как видите, милый друг, - сказал д'Артаньян Атосу, - это война не на жизнь,
а на смерть.
Атос покачал головой.
- Да-да, - ответил он, - я вижу. Но вы, значит, думаете, что это она?
- Я в этом уверен.
- А я должен сознаться, что все еще сомневаюсь.
- Однако же - лилия на плече?
- Это англичанка, совершившая во Франции какое-то преступление, за которое
ее заклеймили.
- Атос, Атос, уверяю вас, это ваша жена! - повторял д'Артаньян. - Неужели
вы забыли, как сходятся все приметы?
- И все-таки я думаю, что та, другая, умерла. Я так хорошо повесил ее...
На этот раз покачать головой пришлось уже д'Артаньяну.
- Но что же делать? - спросил он.
- Нельзя вечно жить под дамокловым мечом, - сказал Атос, - необходимо найти
выход из положения.
- Но какой же?
- Постарайтесь увидеться с ней и объясниться. Скажите ей: "Мир или
война! Даю честное слово дворянина, что никогда не скажу о вас ни слова, что
никогда ничего не предприму против вас. Со своей стороны, вы должны
торжественно поклясться, что не будете вредить мне. В противном случае я
дойду до канцлера, дойду до короля, я найду палача, я восстановлю против вас
двор, я заявлю о том, что вы заклеймены, я предам вас суду, и, если вас
оправдают, тогда... ну, тогда, клянусь честью, я убью вас где-нибудь под
забором, как бешеную собаку!"
- Я не возражаю против этого способа, - сказал д'Артаньян, - но как же
увидеться с ней?
- Время, милый друг, время доставит удобный случай, а случай дает
человеку двойные шансы на выигрыш: чем больше вы поставили, тем больше
выиграете, если только умеете ждать.
- Так-то так, но ждать, когда ты окружен убийцами и отравителями...
- Ничего! - сказал Атос. - Бог хранил нас до сих пор, он же сохранит нас и
впредь.
- Да, нас! Конечно, мы мужчины, и, собственно говоря, для нас вполне
естественно рисковать жизнью, но она!.. - добавил он, понижая голос.
- Кто это она? - спросил Атос.
- Констанция.
- Госпожа Бонасье! Ах да, ведь и правда... я совсем забыл, что вы
влюблены, мой бедный друг!
- Но ведь из письма, найденного вами у этого убитого негодяя, вы узнали,
что она находится в монастыре, - сказал Арамис. - В монастырях совсем не
так уж плохо, и обещаю вам, что, как только кончится осада Ла-Рошели, я
лично...
- Да-да, любезный Арамис, - перебил его Атос, - мы знаем, что ваши помыслы
устремлены к религии.
- Я только временно состою в мушкетерах, - со смирением сказал Арамис.
- По-видимому, он давно не получал известий от своей любовницы, -
прошептал Атос. - Не обращайте внимания, это нам уже знакомо.
- Вот что! - сказал Портос. - По-моему, тут есть одно простое средство.
- Какое же? - спросил д'Артаньян.
- Вы говорите, она в монастыре?
- Да.
- Так в чем же дело? Как только кончится осада, мы похитим ее из этого
монастыря, и все тут.
- Но ведь прежде надо узнать, в каком монастыре она находится.
- Это правда, - согласился Портос.
- Однако не говорили ли вы, что королева сама выбрала для нее
монастырь, милый д'Артаньян? - спросил Атос.
- Да. По крайней мере, я думаю, что это таи.
- Прекрасно! Тогда Портос поможет нам в этом деле.
- Каким же образом, позвольте вас спросить?
- Да через вашу маркизу, герцогиню, принцессу. Она, должно быть, имеет
огромные связи.
- Тсс! - прошептал Портос, прижимая палец к губам. - Я думаю, что она
кардиналистка, и она ничего не должна знать.
- Если так, то я берусь получить сведения о госпоже Бонасье, - сказал Арамис.
- Вы, Арамис? - вскричали хором все три друга. - Каким же образом?
- Через духовника королевы, с которым я очень дружен, - краснея,
ответил Арамис.
На этом обещании четыре друга, закончившие свой скромный обед,
расстались, условившись встретиться снова в тот же вечер. Д'Артаньян
вернулся во францисканский монастырь, а три мушкетера отправились в ставку
короля, где им предстояло еще позаботиться о своем помещении.
|
