Глава 33. ПАДЕНИЕ ГЛАВАРЯ
Кажется, с тех пор как стоит мир, не было такого внезапного
крушения великих надежд. Все шестеро стояли, как пораженные громом. Сильвер
первый пришел в себя. Всей душой стремился он к этим деньгам, и вот в одно
мгновение все рухнуло. Однако он не потерял головы, овладел собой и успел
изменить план своих будущих действий, прежде чем прочие поняли, какая беда их постигла.
– Джим, – прошептал он, – вот возьми и будь
наготове.
И сунул мне в руку двуствольный пистолет.
В то же время он начал спокойнейшим образом двигаться к северу,
так что яма очутилась между нами обоими и пятью разбойниками. Потом Сильвер
посмотрел на меня и кивнул, словно говоря: «Положение нелегкое», и я был вполне
с ним согласен. Теперь взгляд его снова стал ласков. Меня возмутило такое
двуличие. Я не удержался и прошептал:
– Так что вы снова изменили своим.
Но он ничего не успел мне ответить. Разбойники, крича и
ругаясь, прыгали в яму и разгребали ее руками, разбрасывая доски в разные
стороны. Морган нашел золотую монету. Он поднял ее, осыпая всех бранью. Монета
была в две гинеи. Несколько мгновений переходила она из рук в руки.
– Две гинеи! – заревел Мерри, протягивая монету
Сильверу. – Это, что ли, твои семьдесят тысяч? Ты, кажется, любитель
заключать договоры? По-твоему, тебе все всегда удается, деревянная ты голова?
– Копайте, копайте, ребята, – сказал Сильвер с
холодной насмешкой. – Авось выкопаете два-три земляных ореха. Их так любят
свиньи.
– Два-три ореха! – в бешенстве взвизгнул
Мерри. – Товарищи, вы слышали, что он сказал? Говорю вам: он знал все заранее!
Гляньте ему в лицо, там это ясно написано.
– Эх, Мерри! – заметил Сильвер. – Ты,
кажется, снова намерен пролезть в капитаны? Ты, я вижу, напористый малый.
На этот раз решительно все были на стороне Мерри. Разбойники
стали вылезать из ямы, с бешенством глядя на нас. Впрочем, на наше счастье, все
они очутились на противоположной стороне.
Так стояли мы, двое против пятерых, и нас разделяла яма. Ни
одна из сторон не решалась нанести первый удар. Сильвер стоял неподвижно.
Хладнокровный и спокойный, он наблюдал за врагами, опираясь на свой костыль. Он
действительно был смелый человек.
Наконец Мерри решил воодушевить своих сторонников речью.
– Товарищи, – сказал он, – смотрите-ка, их
всего только двое: один – старый калека, который привел нас сюда на погибель,
другой – щенок, у которого я давно уже хочу вырезать сердце. И теперь…
Он поднял руку и возвысил голос, готовясь вести свой отряд в
наступление. И вдруг – пафф! пафф! пафф! – в чаще грянули три мушкетных
выстрела. Мерри свалился головой вниз, прямо в яму. Человек с повязкой на лбу
завертелся юлой и упал рядом с ним, туда же. Трое остальных пустились в
бегство.
В то же мгновение Долговязый Джон выстрелил из обоих стволов
своего пистолета прямо в Мерри, который пытался выкарабкаться из ямы. Умирая, Мерри
глянул своему убийце в лицо.
– Джордж, – сказал Сильвер, – теперь мы, я
полагаю, в расчете.
В зарослях мускатного ореха мы увидели доктора, Грея и Бена
Ганна. Мушкеты у них дымились.
– Вперед! – крикнул доктор. – Торопись,
ребята! Мы должны отрезать их от шлюпок.
И мы помчались вперед, пробираясь через кусты, порой
доходившие нам до груди.
Сильвер из сил выбивался, чтобы не отстать от нас. Он так
работал своим костылем, что, казалось, мускулы у него на груди вот-вот
разорвутся на части. По словам доктора, и здоровый не выдержал бы подобной
работы. Когда мы добежали до откоса, он отстал от нас на целых тридцать ярдов и
совершенно выбился из сил.
– Доктор, – кричал он, – посмотрите!
Торопиться нечего!
Действительно, спешить было некуда. Мы вышли на открытую
поляну и увидели, что три уцелевших разбойника бегут в сторону холма
Бизань-мачты. Таким образом, мы уже находились между беглецами и лодками и
могли спокойно передохнуть. Долговязый Джон, вытирая пот с лица, медленно
подошел к нам.
– Благодарю вас от всего сердца, доктор, – сказал
он. – Вы поспели как раз вовремя, чтобы спасти нас обоих… А, так это ты,
Бен Ганн? – прибавил он. – Ты, я вижу, молодчина.
– Да, я Бен Ганн, – смущенно ответил бывший пират,
извиваясь перед Сильвером, как угорь. – Как вы поживаете, мистер
Сильвер? – спросил он после долгого молчания. – Кажется, неплохо?
– Бен, Бен, – пробормотал Сильвер, – подумать
только, какую штуку сыграл ты со мной!
Доктор послал Грея за киркой, брошенной в бегстве
разбойниками. Пока мы неторопливо спускались по откосу к нашим шлюпкам, доктор
в нескольких словах рассказал, что случилось за последние дни. Сильвер жадно
вслушивался в каждое слово. Полупомешанный пустынник Бен Ганн был главным
героем рассказа.
По словам доктора, во время своих долгих одиноких скитаний
по острову Бен отыскал и скелет и сокровища. Это он обобрал скелет и выкопал из
земли деньги, это его рукоятку от заступа видели мы на дне ямы. На своих плечах
перенес он все золото из-под высокой сосны в пещеру двуглавой горы в
северо-восточной части острова. Эта тяжкая работа, требовавшая многодневной
ходьбы, была окончена всего лишь за два месяца до прибытия «Испаньолы».
Все это доктор выведал у него при первом же свидании с ним,
в день атаки на нашу крепость. Следующим утром, увидев, что корабль исчез,
доктор пошел к Сильверу, отдал ему карту, которая теперь не имела уже никакого
значения, и предоставил ему крепость со всеми припасами, так как пещера Бена
Ганна была в изобилии снабжена соленой козлятиной, которую Бен Ганн заготовил
своими руками. Благодаря этому мои друзья получили возможность, не подвергаясь
опасности, перебраться из крепости на двуглавую гору, подальше от малярийных
болот, и там охранять сокровища.
– Конечно, я предвидел, милый Джим, – прибавил
доктор, – что тебе наше переселение окажет дурную услугу, и это очень
огорчало меня, но прежде всего я должен был подумать о тех, кто добросовестно исполнял
свой долг. В конце концов, ты сам виноват, что тебя не было с нами.
Но в то утро, когда он увидел меня в плену у пиратов, он
понял, что, узнав об исчезновении сокровищ, они выместят свою злобу на мне.
Поэтому он оставил сквайра охранять капитана, захватил с собой Грея и Бена
Ганна и направился наперерез через остров, прямо к большой сосне. Увидев
дорогой, что наш отряд его опередил, он послал Бена Ганна вперед, так как у
Бена были очень быстрые ноги. Тот решил тотчас же воспользоваться суеверием
своих бывших товарищей и нагнал на них страху. Грей и доктор подоспели и
спрятались невдалеке от сосны, прежде чем прибыли искатели клада.
– Как хорошо, – сказал Сильвер, – что со мной
был Хокинс! Не будь его, вы бы, доктор, и бровью не повели, если бы меня
изрубили в куски.
– Еще бы! – ответил доктор Ливси со смехом.
Тем временем мы подошли к нашим шлюпкам. Одну из них доктор
сейчас же разбил киркой, чтобы она не досталась разбойникам, а в другой
поместились мы все и поплыли вокруг острова к Северной стоянке.
Нам пришлось проплыть не то восемь, не то девять миль.
Сильвер, несмотря на смертельную усталость, сел за весла и греб наравне с нами.
Мы вышли из пролива и оказались в открытом море. На море был штиль. Мы обогнули
юго-восточный выступ острова, тот самый, который четыре дня назад огибала «Испаньола».
Проплывая мимо двуглавой горы, мы увидели темный вход в
пещеру Бена Ганна и около него человека, который стоял, опершись на мушкет. Это
был сквайр. Мы помахали ему платками и трижды прокричали «ура», причем Сильвер
кричал громче всех.
Пройдя еще три мили, мы вошли в Северную стоянку и увидели
«Испаньолу». Она носилась по воде без руля и ветрил. Прилив поднял ее с мели.
Если бы в тот день был ветер или если бы в Северной стоянке было такое же
сильное течение, как в Южной, мы могли бы лишиться ее навсегда. В лучшем случае
мы нашли бы одни лишь обломки. Но, к счастью, корабль был цел, если не считать
порванного грота. Мы бросили в воду, на глубину в полторы сажени, запасный
якорь. Потом на шлюпке отправились в Пьяную бухту – ближайший к сокровищнице
Бена Ганна пункт. Там мы высадились, а Грея послали на «Испаньолу», чтобы он
стерег корабль в течение ночи.
По отлогому склону поднялись мы к пещере. Наверху встретил
нас сквайр.
Со мной он обошелся очень ласково. О моем бегстве не сказал
ни одного слова – не хвалил меня и ругал. Но когда Сильвер учтиво отдал ему
честь, он покраснел от гнева.
– Джон Сильвер, – сказал он, – вы гнусный
негодяй и обманщик! Чудовищный обманщик, сэр! Меня уговорили не преследовать
вас, и я обещал, что не буду. Но мертвецы, сэр, висят у вас на шее, как мельничные
жернова…
– Сердечно вам благодарен, сэр, – ответил
Долговязый Джон, снова отдавая ему честь.
– Не смейте меня благодарить! – крикнул
сквайр. – Из-за вас я нарушаю свой долг. Отойдите прочь от меня!
Мы вошли в пещеру. Она была просторна и полна свежего
воздуха. Из-под земли пробивался источник чистейшей воды и втекал в небольшое
озеро, окаймленное густыми папоротниками. Пол был песчаный. Перед пылающим
костром лежал капитан Смоллетт. А в дальнем углу тускло сияла громадная груда
золотых монет и слитков. Это были сокровища Флинта – те самые, ради которых мы
проделали такой длинный, утомительный путь, ради которых погибли семнадцать человек
из экипажа «Испаньолы». А скольких человеческих жизней, скольких страданий и
крови стоило собрать эти богатства! Сколько было потоплено славных судов,
сколько замучено храбрых людей, которых заставляли с завязанными глазами идти
по доске! Какая пальба из орудий, сколько лжи и жестокости! На острове все еще
находились трое – Сильвер, старый Морган и Бен, – которые некогда
принимали участие во всех этих ужасных злодействах и теперь тщетно надеялись
получить свою долю богатства.
– Войди, Джим, – сказал капитан. – Ты
по-своему, может быть, и неплохой мальчуган, но даю тебе слово, что никогда
больше я не возьму тебя в плавание, потому что ты из породы любимчиков: делаешь
все на свой лад… А, это ты, Джон Сильвер! Что привело тебя к нам?
– Вернулся к исполнению своих обязанностей, сэр, –
ответил Сильвер.
– А! – сказал капитан.
И не прибавил ни звука.
Как славно я поужинал в тот вечер, окруженный всеми моими
друзьями! Какой вкусной показалась мне соленая козлятина Бена, которую мы
запивали старинным вином, захваченным с «Испаньолы»! Никогда еще не было людей
веселее и счастливее нас. Сильвер сидел сзади всех, подальше от света, но ел
вовсю, стремительно вскакивал, если нужно было что-нибудь подать, и смеялся
нашим шуткам вместе с нами – словом, опять стал тем же ласковым, учтивым,
услужливым поваром, каким был во время нашего плавания.
|
