Глава 18. ДОКТОР ПРОДОЛЖАЕТ СВОЙ РАССКАЗ. КОНЕЦ ПЕРВОГО ДНЯ СРАЖЕНИЯ
Мы во весь дух бежали через лес, отделявший нас от
частокола, и с каждым мгновением все ближе и ближе раздавались голоса пиратов.
Скоро мы услышали топот их ног и треск сучьев. Они пробирались сквозь чащу. Я
понял, что нам предстоит нешуточная схватка, и осмотрел свое ружье.
– Капитан, – сказал я, – Трелони бьет без
промаха, но ружье его хлебнуло воды. Уступите ему свое.
Они поменялись ружьями, и Трелони, по-прежнему молчаливый и
хладнокровный, на мгновение остановился, чтобы проверить заряд. Тут только я
заметил, что Грей безоружен, и отдал ему свой кортик. Мы обрадовались, когда он
поплевал на руки, нахмурил брови и замахал кортиком с такой силой, что лезвие
со свистом рассекало воздух. И каждый взмах кортика был доказательством, что
наш новый союзник будет драться до последней капли крови.
Пробежав еще шагов сорок, мы выбрались на опушку леса и
оказались перед частоколом. Мы подошли как раз к середине его южной стороны. А
в это самое время семеро разбойников с боцманом Джобом Эндерсоном во главе,
громко крича, выскочили из лесу у юго-западного угла частокола.
Они остановились в замешательстве. Мы со сквайром
выстрелили, не дав им опомниться. Хантер и Джойс, сидевшие в укреплении,
выстрелили тоже. Четыре выстрела грянули разом и не пропали даром: один из
врагов упал, остальные поспешно скрылись за деревьями.
Снова зарядив ружья, мы прокрались вдоль частокола
посмотреть на упавшего врага.
Он был убит наповал, пуля попала прямо в сердце.
Успех обрадовал нас. Но вдруг в кустах щелкнул пистолет, у
меня над ухом просвистела пуля, и бедняга Том Редрут пошатнулся и во весь рост
грохнулся на землю. Мы со сквайром выстрелили в кусты. Но стрелять пришлось
наудачу, и, вероятно, заряды наши пропали даром. Снова зарядив ружья, мы
кинулись к бедному Тому.
Капитан и Грей уже осматривали его. Я глянул только краем
глаза и сразу увидел, что дело безнадежно.
Вероятно, наши выстрелы заставили пиратов отступить, так как
нам удалось без всякой помехи перетащить несчастного егеря через частокол и
внести под крышу блокгауза, в сруб.
Бедный старый товарищ! Он ничему не удивлялся, ни на что не
жаловался, ничего не боялся и даже ни на что не ворчал с самого начала наших
приключений до этого дня, когда мы положили его в сруб умирать. Он, как
троянец, геройски охранял коридор на корабле. Все приказания он исполнял
молчаливо, покорно и добросовестно. Он был старше нас всех лет на двадцать. И
вот этот угрюмый старый, верный слуга умирал на наших глазах.
Сквайр бросился перед ним на колени, целовал ему руки и
плакал, как малый ребенок.
– Я умираю, доктор? – спросил тот.
– Да, друг мой, – сказал я.
– Хотелось бы мне перед смертью послать им еще одну
пулю.
– Том, – сказал сквайр, – скажи мне, что ты
прощаешь меня.
– Прилично ли мне, сэр, прощать или не прощать своего
господина? – спросил старый слуга. – Будь что будет. Аминь!
Он замолчал, потом попросил, чтобы кто-нибудь прочел над ним
молитву.
– Таков уж обычай, сэр, – прибавил он, словно
извиняясь, и вскоре после этого умер.
Тем временем капитан – я видел, что у него как-то странно
вздулась грудь и карманы были оттопырены, – вытащил оттуда самые
разнообразные вещи: британский флаг, Библию, клубок веревок, перо, чернила,
судовой журнал и несколько фунтов табаку. Он отыскал длинный обструганный сосновый
шест и с помощью Хантера укрепил его над срубом, на углу. Затем, взобравшись на
крышу, он прицепил к шесту и поднял британский флаг. Это, по-видимому,
доставило ему большое удовольствие. Потом он спустился и начал перебирать и
пересчитывать запасы, словно ничего другого не было на свете. Но изредка он все
же поглядывал на Тома. А когда Том умер, он достал другой флаг и накрыл им
покойника.
– Не огорчайтесь так сильно, сэр, – сказал
капитан, пожимая руку сквайру. – Он умер, исполняя свой долг. Нечего бояться
за судьбу человека, убитого при исполнении обязанностей перед капитаном и
хозяином. Я не силен в богословии, но это дела не меняет.
Затем отвел меня в сторону.
– Доктор Ливси, – спросил он, – через сколько
недель вы со сквайром ожидаете прибытия корабля, который пошлют нам на помощь?
Я ответил, что это дело затяжное. Потребуются не недели, а
месяцы. Если мы не вернемся к концу августа, Блендли вышлет нам на помощь
корабль, не позже и не раньше.
– Вот и высчитайте, когда этот корабль будет
здесь, – закончил я.
– Ну, сэр, – сказал капитан, почесывая
затылок, – в таком случае нам, даже если очень повезет, придется туговато.
– Почему? – спросил я.
– Очень жаль, сэр, что весь груз, который мы везли во
второй раз, погиб, вот почему, – ответил капитан. – Пороха и пуль у
нас достаточно, но провизии мало. Очень мало! Пожалуй, не приходится жалеть,
что мы избавились от лишнего рта.
И он указал на покрытого флагом покойника.
В это мгновение высоко над крышей сруба с ревом и свистом
пролетело ядро. Оно упало где-то далеко за нами, в лесу.
– Ого! – сказал капитан. – Бомбардировка! А
ведь пороха у них не так-то много.
Второй прицел был взят удачнее. Ядро перелетело через
частокол и упало перед срубом, подняв целую тучу песка.
– Капитан, – сказал сквайр, – сруб с корабля
не виден. Они, должно быть, целятся в наш флаг. Не лучше ли спустить его?
– Спустить флаг? – возмутился капитан. – Нет,
сэр. Пусть его спускает кто угодно, но только не я.
И мы сразу же с ним согласились.
Гордый морской обычай не позволяет спускать флаг во время
битвы. И, кроме того, это была хорошая политика – мы хотели доказать врагам,
что нам вовсе не страшна их пальба.
Они обстреливали нас из пушки весь вечер. Одно ядро
проносилось у нас над головами, другое падало перед частоколом, третье взрывало
песок возле самого сруба. Но пиратам приходилось брать высокий прицел: ядра
теряли силу и зарывались в песок. Рикошета мы не боялись. И хотя одно ядро
пробило у нас крышу и пол, мы скоро привыкли к обстрелу и относились к нему равнодушно,
как к трескотне сверчка.
– Есть в этом и хорошая сторона, – заметил
капитан. – В лесу поблизости от нас, должно быть, нет пиратов. Отлив
усилился, и наши припасы, наверно, показались из-под воды. Эй, не найдутся ли
охотники сбегать за утонувшей свининой?
Грей и Хантер вызвались прежде всех. Хорошо вооруженные, они
перелезли через частокол. Но свинина досталась не им. Пираты были храбрее, чем
мы ожидали. А может быть, они вполне полагались на пушку Израэля Хендса.
Пятеро разбойников усердно вылавливали припасы из нашего
затонувшего ялика и перетаскивали их в стоявшую неподалеку шлюпку. Сидевшим в
шлюпке приходилось все время грести, потому что течение относило их в сторону.
Сильвер стоял на корме и распоряжался. Они все до одного были вооружены мушкетами,
добытыми, вероятно, из какого-то их тайного склада.
Капитан сел на бревно и стал записывать в судовой журнал:
«Александр Смоллетт – капитан, Дэвид Ливси – судовой врач, Абрахам Грей –
помощник плотника, Джон Трелони – владелец шхуны, Джон Хантер и Ричард Джойс –
слуги и земляки владельца шхуны, – вот и все, кто остался верен своему
долгу. Взяв с собой припасы, которых хватит не больше чем на десять дней, они сегодня
высадились на берег и подняли британский флаг над блокгаузом на Острове
Сокровищ. Том Редрут, слуга и земляк владельца шхуны, убит разбойниками. Джеймс
Хокинс, юнга…»
Я задумался над судьбой бедного Джима Хокинса.
И вдруг в лесу раздался чей-то крик.
– Нас кто-то окликает, – сказал Хантер, стоявший
на часах.
– Доктор! Сквайр! Капитан! Эй, Хантер, это ты? –
услышали мы чей-то голос.
Я бросился к дверям и увидел Джима Хокинса. Целый и
невредимый, он перелезал через наш частокол.
|
