ГЛАВА IX. В ТАРАНТАСЕ
ДНЕМ И НОЧЬЮ
На
другой день наши путешественники прибыли в Пермь. Несмотря на важное экономическое
значение Пермской губернии, которая изобилует мраморными ломками, золотыми и
платиновыми россыпями и угольными копями, самый город Пермь в то время, к
которому относится наш рассказ, имел довольно непривлекательный вид. Это
особенно неприятно поражало тех путешественников, которые ехали из Сибири в
Европейскую Россию и были утомлены длинным переездом и полным отсутствием
комфорта во время своего путешествия по Средней Азии. От Перми дальше на восток
надо было ехать на лошадях, а потому здесь путешественники обыкновенно
приобретали соответствующий времени года экипаж. Так решил поступить и Строгов.
Выбор,
предстоявший ему, был очень мал, так как все почти экипажи были раскуплены.
Наконец ему посчастливилось найти тарантас, который он и приобрел,
предварительно поторговавшись, чтобы получше походить на купца. Надя
сопутствовала ему в его поисках, потому что не менее Строгова спешила с
выездом.
– Мне
жаль, сестрица, – сказал молодой человек, – что я не нашел для тебя
экипажа поудобнее.
– Я
все перенесу! – с жаром воскликнула девушка. – Если ты от меня
услышишь хоть одно слово жалобы, брось меня в дороге и поезжай один!
Ни
Строгов, ни его молодая спутница не везли с собой багажа: один потому, что
должен был спешить, другая потому, что не имела средств. Это отсутствие
сундуков и чемоданов неприятно поразило ямщика, как доказательство того, что
пассажиры небогаты.
– Ну, –
проворчал он довольно громко, – с этих, видно, немного получишь!
– Не
беспокойся, братец, – отвечал молодой фельдъегерь, – мы заплатим по
гривеннику с версты, да сверх того тебе на чай, только вези нас хорошенько.
Лицо
ямщика просияло; он мигом вскочил на козлы, взмахнул кнутом, и тарантас
тронулся среди облака пыли. Хотя лошади бежали дружно: коренник шел рысью,
тогда как пристяжные все время скакали галопом, но тарантас так и подбрасывало
из стороны в сторону на неровностях дороги. Надя несколько раз очень больно
ушибалась при этих неожиданных толчках, но не произнесла ни малейшей жалобы. Ее
занимала одна мысль: как бы поскорее доехать.
– Если
не ошибаюсь, – сказала она, – от Перми до Екатеринбурга триста верст?
– Да, –
отвечал Строгов, – и тогда мы достигнем подошвы Уральского хребта. На
переезде через горы мы употребим сорок восемь часов, так как я очень спешу и
нигде не могу останавливаться.
– Не
бойся, – возразила девушка, – я не задержу тебя ни минуты.
– При
этих условиях мы доедем до Иркутска в двадцать дней.
– Как
жаль, – заметила Надя, – что теперь не зима: тогда мы доехали бы
гораздо скорее, не правда ли?
– Конечно,
но зато как труден переезд при сильном морозе! Мне случилось три раза ездить в
Омск зимой, и холод был так силен, что я чувствовал, несмотря на доху, что
совершенно коченею. Шерсть лошадей покрылась инеем, а водка в моей фляге совсем
замерзла. Я перенес это путешествие только благодаря тому, что сам сибиряк и с
детства привык к нашему суровому климату, но мне кажется, что ты никогда бы не доехала.
– Зачем
ты ездил в Омск? – прервала его Надя.
– Навестить
мать.
– Вот
видишь! – заметила она. – А я спешу в Иркутск, чтобы повидаться с
отцом и передать ему последние слова матери. Ничто решительно не остановит меня
на этом пути.
– Ты
храбрая девушка, Надя, – с чувством сказал Строгов. – Дай Бог тебе
успеха!
Тарантас
между тем быстро подвигался вперед. На станциях наших путников не задерживали,
так как они щедро платили на чай ямщикам. Остановки были самые
непродолжительные: на некоторых станциях Строгов и Надя слегка закусывали тем,
что можно было достать, на других они только ожидали, пока переменят лошадей.
День прошел в беспрерывной езде. Надя вздремнула, несмотря на ухабы, но спутник
ее все время не смыкал глаз: он опасался, чтобы ямщик не уснул и не вывалил их,
что при отвратительной дороге было более чем вероятно. На одной из станций они
узнали, что впереди по той же дороге едут еще двое путешественников в простой телеге,
но платят они щедро и требуют самых лучших лошадей.
|