ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ
Нил. –
«Дрожащая» гора. – Воспоминание о родине. – Рассказ арабов. –
Ньям-ньям. – Умные мысли Джо. – «Виктория» лавирует. – Подъемы
аэростата. – Мадам Бланшар.
– В
каком направлении мы летим? – спросил Кеннеди своего друга, видя, что тот
смотрит на компас.
– Мы
летим на северо-северо-запад.
– Черт
побери, это ведь не север!
– Конечно,
нет, Дик. И боюсь, что нам трудновато будет добраться до Гондокоро. Обидно, но
не надо забывать, что нам уже удалось соединить воедино труды исследователей,
двигавшихся и с востока и с севера. Нет! Жаловаться нам не приходится.
«Виктория»
мало-помалу удалялась от Нила.
– Ну,
бросим же последний взгляд на эти широты – предел, которого не могли
переступить самые отважные путешественники, – проговорил Фергюссон. –
Именно здесь обитают те враждебные европейцам племена, о которых упоминали
Питрик, Арно, Миани и молодой путешественник Лежан, которому, надо сказать, мы
обязаны лучшими трудами о верховьях Нила.
– Значит,
Самуэль, наши открытия не противоречат научным гипотезам? – спросил Кеннеди.
– Нисколько.
Белая река, Бахр-эль-Абиада, вытекает из озера, громадного, как море; здесь и
берет свое начало Белый Нил; поэзия от этого без сомнения проиграет; этой
королеве рек охотно приписывали небесное происхождение; древние называли ее
Океаном и чуть ли не верили, что она течет прямо с солнца! Но приходится идти
на уступки и время от времени принимать то, чему учит нас наука; ученые, быть
может, будут не всегда, а поэты всегда найдутся.
– А
вон, видны водопады, – сказал Джо.
– Это
водопады Македо, находящиеся на третьем градусе широты, – отозвался Фергюссон. –
Да, это они. Как жаль, что нам не удалось еще несколько часов пролететь над
Нилом, – добавил он.
– Там,
впереди нас, виднеется горная вершина, – заметил охотник.
– Это
гора Логвек, называемая арабами «Дрожащая» гора[22], – пояснил
доктор. – Все эти места посетил Дебоно, путешествовавший под именем Латиф
Эфенди. Надо сказать, что племена, живущие по берегам Нила, постоянно враждуют
между собой и ведут бесконечные кровопролитные войны. Вы представляете себе,
какой страшной опасности подвергался Дебоно в такой обстановке?
Тут
ветер стал нести «Викторию» на северо-запад. Чтобы избежать вершины горы
Логвек, пришлось искать иное воздушное течение.
– Друзья
мои, – обратился Фергюссон к своим спутникам, – в сущности только
сейчас и начинается наш перелет через Африку. Ведь до сих пор мы чаще всего шли
по стопам наших предшественников. Теперь же мы пускаемся в края, совершенно
неведомые. Хватит ли у нас на это смелости?
– Конечно! –
в один голос крикнули Дик и Джо.
– Ну,
тогда в путь-дорогу! И да поможет нам небо! Пронесясь над оврагами, лесами и разбросанными
там и сям селениями, наши путешественники в десять часов вечера были у пологих
склонов «Дрожащей» горы.
В этот
памятный день, 23 апреля, «Виктория», увлекаемая сильнейшим ветром, пролетела
за пятнадцать часов расстояние в триста пятнадцать миль.
Но во
время последней части этого перелета настроение у аэронавтов было подавленное.
В корзине царила полнейшая тишина. Был ли поглощен доктор Фергюссон мыслями о
своих открытиях? Задумались ли его спутники о том, что ожидает их в совершенно
неведомых краях? Все это было, конечно, а в придачу нахлынули еще воспоминания
о родине и далеких друзьях. Один только Джо продолжал смотреть на все
философски, считая совершенно естественным, что родина, находясь так далеко, не
может быть одновременно и здесь. Но он уважал молчание Самуэля Фергюссона и
Дика Кеннеди.
В десять
часов вечера «Виктория» стала на якорь против «Дрожащей» горы. Здесь путники
плотно поужинали и хорошо выспались, поочередно неся вахту.
Утром
они проснулись в лучшем настроении, чем накануне. Погода была хорошая, и дул благоприятный
ветер. За завтраком Джо так развеселил своих спутников, что они окончательно
пришли в хорошее настроение.
Страна,
где они находились, была огромна, на границах ее тянулись горы Лунные и Дарфур.
По величине она равнялась чуть ли не всей Европе.
– Мы,
должно быть, сейчас летим над местностью, где, по предположениям ученых, находится
царство Усога, – сказал доктор. – Географы считают, что в центре Африки
существует огромная впадина с необъятным озером. Посмотрим, правы ли они.
– Но
откуда могли взяться подобные предположения? – спросил Кеннеди.
– Видишь
ли, они основаны на рассказах арабов; это народ словоохотливый, пожалуй даже
слишком. Некоторые из путешественников, побывавших в Казехе и у Великих озер,
встречали там невольников из Центральной Африки и расспрашивали их об их
родине. От сопоставления всех этих рассказов и возникла такая гипотеза. Но надо
сказать, что в таких рассказах всегда бывает какая-то доля истины. Мы видели,
что предположения об истоках Нила оказались верными, – добавил Фергюссон.
– Да,
ничего не может быть вернее, – отозвался охотник.
– И
вот на основании таких свидетельств и были сделаны попытки составить карты, конечно,
весьма приблизительной точности, – продолжал доктор. – Одна из таких
карт в моем распоряжении, и я в пути, по мере надобности, буду ее исправлять.
– А
эта страна вся населена? – спросил Джо.
– Конечно,
и населена довольно-таки несимпатичными племенами, – ответил доктор.
– Так
я и думал!
– Все
эти разрозненные племена известны под общим названием «Ньям-ньям», – рассказывал
доктор, – а это не что иное, как звукоподражательное слово, изображающее
жевание.
– Отлично! –
воскликнул Джо. – «Ньям-ньям».
– Но,
знаешь, милый мой Джо, если бы ты лично вызвал это звукоподражание, то, я думаю,
не находил бы его таким забавным.
– Что
вы хотите сказать, сэр? – вскричал Джо.
– Да
то, что эти самые туземцы считаются людоедами.
– И
это достоверно?
– Совершенно
достоверно. Предполагалось также, что у них есть хвосты, как у четвероногих, но
скоро убедились, что хвосты принадлежат шкурам зверей, которые они носят.
– Жаль
все-таки, что у них не имеется хвостов: ими так удобно отгонять
москитов, – заметил Джо.
– Возможно,
что и удобно, но, видишь ли, милый мой, это надо отнести к области басен: это
вроде собачьих голов, которые. путешественник Брён-Ролле якобы видел у
некоторых племен.
– Собачьи
головы! Ну, это тоже удобно: можно лаять и питаться человеческим мясом.
– Ну
вот что, к несчастью, достоверно, – продолжал доктор, – так это то,
что племена эти чрезвычайно свирепы и очень падки до человеческого мяса,
которое всегда жаждут раздобыть.
– Уж,
надеюсь, они не польстятся на мою особу! – воскликнул Джо.
– Смотрите-ка,
чего захотел! – заметил охотник.
– Да,
да, мистер Дик. Если когда-нибудь мне и суждено быть съеденным во время голода,
то я хочу, чтобы мною воспользовались вы с моим доктором. Но кормить собой
негров… Фу! Никогда! Я умер бы от стыда.
– Хорошо,
милый мой Джо, – отозвался на это Кеннеди. – Значит, решено: в случае
чего, мы с Самуэлем будем на тебя рассчитывать.
– К
вашим услугам, господа.
– А
знаешь. Дик, почему Джо сказал нам это? – вставил доктор. – Да чтобы
мы его как можно лучше откармливали.
– Что
же? Быть может, и так, – согласился Джо. – Ведь человек весьма
эгоистичное животное.
После
полудня небо заволокло теплым туманом, поднимавшимся от земли. Сквозь него едва
можно было различить, что делалось внизу. И вот доктор, боясь наткнуться на
какую-нибудь вершину, решил сделать остановку в пять часов. Ночь прошла
благополучно, без всяких приключений, но ввиду полнейшей темноты пришлось быть
особенно настороже.
На
следующее утро подул очень сильный муссон. Ветер врывался снизу во впадины шара
и трепал вовсю придаток, через который проходили в шар трубки с газом. Его
пришлось укрепить веревками, что очень ловко проделал Джо. При этом он
убедился, что шар по-прежнему закрыт совершенно герметически.
– Это
обстоятельство вдвойне важно для нас, – заметил Фергюссон. – Прежде
всего мы не теряем драгоценного газа, а кроме того, не оставляем вокруг себя
легко воспламеняющегося вещество, которое в конце концов загорелось бы и
вызвало бы пожар.
– Да,
это было бы довольно неприятным приключением, – проговорил Джо.
– А
скажи, Самуэль, мы в этом случае стремглав полетели бы на землю? –
поинтересовался Дик.
– Стремглав
– нет. Газ горел бы спокойно, и мы спускались бы постепенно. Подобный случай произошел
с французской воздухоплавательницей, мадам Бланшар. Она, пуская фейерверк,
умудрилась поджечь свой шар. Но она не полетела камнем вниз и уцелела бы, если
бы ее корзина не стукнулась о какую-то трубу, причем эта злосчастная мадам
Бланшар была выброшена на землю.
– Будем
надеяться, что ничего подобного с нами не случится, – сказал
охотник. – До сих пор наш полет мне не казался опасным, и я не предвижу
препятствий, которые помешали бы нам благополучно добраться до цели.
– Я
тоже держусь твоего мнения, дорогой Дик, – сказал Фергюссон. – Надо
заметить, что до сих пор несчастья с воздухоплавателями всегда происходили или
по их неосторожности, или вследствие плохого устройства шаров. И вообще на
несколько тысяч сделанных подъемов приходится не более двадцати смертных
случаев. Для аэронавтов наибольшую опасность представляют спуски и подъемы. И
тут мы Должны быть особенно осторожны и предусмотрительны.
– А
теперь надо завтракать, – заявил Джо, – и пока мистер Дик не найдет
способа угостить нас добрым куском дичи, придется довольствоваться мясными
консервами и кофе.
|