86
Сердце пропитывается
любовью, словно божественной
солью, которая
сохраняет его; отсюда - неразрывная связь
тех, кто любит друг
друга с самой зари своей жизни, и
отсюда же -
свежесть, присущая давней любви. Любовь
обладает
бальзамирующим свойством. Филемон и Бавкида
[179] в прошлом
были Дафнисом и Хлоей. В их старости как
бы отражается
сходство утренней и вечерней зари.
Виктор Гюго,
"Человек, который смеется"
Миссис Гарт, услышав шаги мужа в коридоре перед вечерним
чаепитием, приоткрыла дверь гостиной и сказала:
- А, вот и ты, Кэлеб. Ты уже обедал? (Мистер Гарт выбирал
время для еды, сообразуясь прежде всего с "делом".)
- О да, отлично пообедал - холодной бараниной и чем-то еще.
Где Мэри?
- Я думаю, в саду, гуляет с Летти.
- Фред еще не приходил?
- Нет. Ты что, опять уходишь, даже не выпьешь чаю? -
спросила миссис Гарт, увидев, что муж рассеянным жестом надевает только что снятую
шляпу.
- Нет, нет, я просто на минутку выйду к Мэри.
Он нашел ее в дальнем конце сада, где густо росла трава и
между двумя высокими грушами висели качели. На голову она повязала розовый
платок, слегка надвинув его на глаза, чтобы прикрыть их от лучей закатного
солнца. Мэри сильно раскачивала качели, и Летти отчаянно визжала и смеялась,
взлетая вверх.
Заметив отца, Мэри тотчас же направилась ему навстречу,
сдвинув на затылок розовый платок и еще издали невольно просияв радостной,
полной любви улыбкой.
- А я искал тебя, Мэри, - сказал мистер Гарт. - Пройдемся
немного.
Мэри ничуть не сомневалась, что у отца есть для нее какие-то
новости: трагический излом бровей и сдержанная нежность, звучавшая в его
голосе, служили признаками, которые она научилась распознавать еще с тех пор,
когда была не старше Летти. Она взяла его под руку, и они повернули к ореховым
деревьям.
- Не так-то весело тебе будет дожидаться, пока ты сможешь
выйти замуж, Мэри, - сказал отец, глядя не на нее, а на конец своей трости.
- Вовсе нет, отец, я не намерена грустить, - со смехом
ответила Мэри. Я не замужем уже больше двадцати четырех лет и вовсе не
печалюсь. Думаю, теперь мне меньше осталось ждать. - Затем, после небольшой
паузы, она спросила уже более серьезным тоном, пытливо заглянув отцу в лицо: -
Ты ведь доволен Фредом?
Кэлеб сжал губы и благоразумно отвернулся.
- Нет, правда, отец, в прошлую пятницу ты его сам хвалил. Ты
сказал, что он знает толк в лошадях и коровах и что у него хозяйский глаз.
- Я в самом деле так говорил? - не без лукавства спросил
Кэлеб.
- Да, я все это записала, поставила дату, anno Domini [год
от рождества Христова (лат.)] и так далее, - сказала Мэри. - Ты же любишь,
чтобы записи велись как следует. И потом ты ведь и впрямь не можешь на него
пожаловаться, отец, он так почтительно к тебе относится, а уж характер у него -
лучше не сыщешь.
- Вот-вот, я вижу, ты непременно хочешь мне внушить, что он
завидная партия.
- Вовсе нет, отец. Я люблю его совсем не за то, что он
завидная партия.
- За что же?
- Ох, да просто потому, что я его всегда любила. Ни на кого
другого я не буду с таким удовольствием ворчать, а это не последнее дело, когда
речь идет о муже.
- Стало быть, ты окончательно решила, Мэри? - спросил Кэлеб,
снова став серьезным. - И никакие недавние обстоятельства не вынудили тебя
передумать? - За этим туманным вопросом скрывалось весьма многое. - Ведь лучше
поздно, чем никогда. Идти наперекор сердцу не следует - твой муж от этого не
станет счастливым.
- Мои чувства не изменились, отец, - спокойно ответила Мэри.
- Пока Фред относится ко мне, как прежде, и я буду относиться к нему так же. Я
думаю, ни он, ни я не могли бы обойтись друг без друга или полюбить кого-нибудь
другого, с каким бы восхищением к нему ни относились. Это было бы для нас таким
потрясением - словно весь мир перевернулся и все слова изменили свое значение.
Нам еще долго придется ждать, но ведь Фреду это известно.
Кэлеб снова помолчал, он остановился и, ничего не говоря,
тыкал тростью в поросшую травой дорожку. Затем с душевным волнением произнес:
- У меня есть кое-какие новости. Что бы ты сказала, если бы
Фреду предложили переехать в Стоун-Корт и вести там хозяйство?
- Да как же такое возможно, отец? - с удивлением спросила
Мэри.
- Он станет управляющим своей тетки, миссис Булстрод. Бедная
женщина была у меня нынче и слезно просила меня согласиться. Ей очень хочется
помочь мальчику, а для него это, пожалуй, заманчивое предложение. Поднакопив
деньжат, он сможет мало-помалу выкупить ферму, а хозяин из него получится
хороший.
- Боже мой, как Фред-то будет рад! Просто не верится.
- Да, но вот в чем тут загвоздка, - сказал Кэлеб,
многозначительно качнув головой. - Я должен взять это на свои плечи, на свою
ответственность, за всем приглядывать, а твою мать все это опечалит, хотя она,
наверное, ни словечка не скажет. Так что пусть уж он постарается.
- Тогда, может быть, не нужно, отец? - сразу погрустнев,
сказала Мэри. - Кто станет радоваться удаче, если она достается такой ценой,
ведь у тебя и без того забот хватает.
- Нет, что ты, девочка, для меня работа только удовольствие,
лишь бы твоя мать не огорчалась. Да к тому ж, если вы с Фредом поженитесь, -
голос Кэлеба еле заметно дрогнул, - Фред остепенится, станет бережливым, а ты
ведь у нас умница - вся в мать, а в чем-то на свой женский лад пошла и в меня,
- ты сумеешь держать его в руках. Он вот-вот должен прийти, поэтому-то я хотел
сперва все рассказать тебе. Я думаю, тебе будет приятно сообщить ему такие
новости. А потом и я с ним потолкую, и мы обсудим все ладком.
- Ах, отец, какой ты добрый! - воскликнула Мэри и обвила
руками его шею, а Кэлеб тихо склонил голову, радуясь ласке дочери. - Хотела бы
я знать, другие девушки тоже считают, что лучше их отцов нет никого на свете?
- Вздор, девочка: муж будет казаться тебе еще лучше.
- Это невозможно, - возразила Мэри, вновь возвращаясь к
привычной шутливости. - Мужья относятся к низшему разряду людей, и за ними надо
строго присматривать.
По дороге к дому их догнала Летти, и когда они втроем
приблизились к дверям, Мэри заметила стоявшего у калитки Фреда и пошла ему
навстречу.
- Ах, какой на вас изысканный костюм, расточительный молодой
человек! сказала Мэри, обращаясь к Фреду, который в знак приветствия с шутливой
торжественностью приподнял шляпу. - Вы совсем не учитесь бережливости.
- Вы ко мне несправедливы, Мэри, - сказал Фред. - Да
взгляните хоть на края этих обшлагов! Лишь усердно прибегая к щетке, мне
удается сохранять приличный вид. Я в неприкосновенности храню три костюма -
один для свадебного торжества.
- Воображаю себе, какой потешный вид будет у вас в этом
костюме, точь-в-точь джентльмен из старинного модного журнала.
- За два года он не выйдет из моды.
- За два года! Будьте благоразумны, Фред, - сказала Мэри,
сворачивая к дорожке. - Не обольщайтесь радужными надеждами.
- А почему бы нет? Уж лучше радужные надежды, чем уныние.
Если через два года мы не сможем пожениться, то тогда и будем огорчаться.
- Я как-то слышала об одном молодом человеке, которому очень
скверно пришлось оттого, что он тешил себя радужными надеждами.
- Мэри, если вы собираетесь мне сообщить что-то
неутешительное, я этого не выдержу, я лучше сразу же пойду к мистеру Гарту. Мне
и так скверно. Отец расстроен, в доме все вверх дном. Еще одной дурной вести я
не вынесу.
- А как, по-вашему, дурная это весть, если я вам скажу, что
вы будете жить в Стоун-Корте и управлять тамошней фермой, являя собой чудо
бережливости и откладывая ежегодно деньги, пока не выкупите, наконец, все
именье с домом и обстановкой и сделаетесь светочем агрикультуры, как выражается
мистер Бортроп Трамбул, боюсь, довольно тучным и сохранившим в памяти лишь
жалкие обрывки греческого и латыни?
- Вы просто дурачитесь, Мэри? - спросил Фред, тем не менее
слегка розовея.
- Отец мне только что сказал, что все это вполне
осуществимо, а мой отец никогда не дурачится, - сказала Мэри, наконец-то
поднимая взгляд на Фреда, а тот схватил ее за руку и стиснул крепко, до боли,
но Мэри не стала жаловаться.
- Ах, Мэри, если бы все это получилось, я стал бы таким
умником, что просто диво, и мы с вами сразу смогли бы пожениться.
- Не так скоро, сэр, а вдруг мне вздумается отсрочить
свадьбу на несколько лет? Вы за эти годы успеете сойти со стези добродетели, и
если мне тем временем понравится кто-то другой, это послужит оправданием моей
ветрености.
- Мэри, бога ради, не надо шутить, - умоляюще произнес Фред.
- Скажите мне серьезно, что все это правда и что вы рады этому, потому что...
потому что любите меня.
- Все это правда, Фред, и я этому рада, потому что... потому
что я вас люблю, - с видом прилежной ученицы повторила Мэри.
Они немного задержались у двери под покатым навесом крыльца,
и Фред сказал почти шепотом:
- Когда мы с вами еще в детстве обручились кольцом от
зонтика, Мэри, вы тогда...
Глаза Мэри, теперь уже не скрываясь, заискрились радостным
смехом, но тут, как на беду, из дома выбежал Бен в сопровождении заливающегося
громким лаем Черныша и, прыгая вокруг них, воскликнул:
- Фред и Мэри! Что же вы так долго не идете? А то можно, я
съем ваш пирог?
|
