9. ПИНОККИО ПРОДАЁТ
БУКВАРЬ, ЧТОБЫ ПОГЛЯДЕТЬ НА КУКОЛЬНЫЙ ТЕАТР
Как только перестал идти снег, Пиноккио взял новый букварь
под мышку и пошёл в школу. По дороге в его маленькой головке проносились тысячи
различных мыслишек, и в уме он строил тысячи воздушных замков, один прекраснее
другого. Он говорил себе:
– Сегодня в школе я научусь читать, завтра – писать, а
послезавтра – считать. Потом я, при моей ловкости, заработаю много денег и на
эти самолично заработанные деньги перво‑наперво куплю красивую суконную куртку
своему отцу. Да что там суконную! Для него я раздобуду куртку целиком из золота
и серебра и с пуговицами из самоцветных камней. Добряк поистине заслужил это,
он ведь теперь бегает в одной рубашке, и все для того, чтобы я имел книжки и
мог учиться… В этакий холод! Есть жертвы, на которые способны только отцы!
В то время как он говорил так трогательно, ему послышались
издали звуки флейт и барабанов: «Тю‑тю‑тю, тю‑тю‑тю, бум‑бум‑бум! Бум!»
Он остановился и прислушался. Звуки доносились оттуда, где
терялась вдалеке длинная предлинная дорога, которая вела к маленькой деревеньке
на берегу моря.
– Что это за музыка? Жаль, что мне нужно идти в школу, а то
бы…
В одно мгновение у него все перевернулось в голове. Надо
было решать: школа или музыка.
– Сегодня я пойду к музыке, а завтра в школу. Школа никуда
не убежит, – решил наконец наш мошенник и пожал плечами.
Сказано – сделано. Он свернул на желанную дорогу и пустился
по ней со всех ног. Чем дальше он бежал, тем явственнее слышал звуки флейт и
барабанов: «Тю‑тю‑тю, тю‑тю‑тю, бум‑бум‑бум! Бум!»
Вскоре он очутился на площади, переполненной народом,
толпящимся перед большим деревянным балаганом с пёстрым полотняным занавесом.
– Что это за балаган? – спросил Пиноккио у маленького
деревенского мальчика.
– Читай, что написано на афише, и ты узнаешь!
– Я бы это сделал с удовольствием, но как раз сегодня я не
умею читать.
– Браво, осел! В таком случае, я тебе прочитаю. Так вот, на
афише написано огненно‑красными буквами:
БОЛЬШОЙ КУКОЛЬНЫЙ ТЕАТР
– И давно уже началось представление?
– Оно как раз начинается.
– И сколько надо платить за вход?
– Четыре сольдо.
Пиноккио, пылавший от любопытства, позабыл про всякие
приличия. Он бесстыдно спросил у маленького мальчика:
– Не дашь ли ты мне до завтра четыре сольдо?
– Я бы это сделал с удовольствием, – ответил тот
насмешливо, – но как раз сегодня я не могу.
– За четыре сольдо я продам тебе свою курточку, –
сказал Деревянный Человечек.
– А зачем мне нужна курточка из пёстрой бумаги? Стоит ей
попасть под дождь, и я её больше не увижу.
– Может быть, ты купишь мои ботинки?
– Они очень хороши для растопки плиты.
– Что ты мне дашь за колпак?
– Это была бы удачная покупка! Колпак из хлебного мякиша!
Мыши съедят его у меня на голове.
Куда денешься? Пиноккио прикусил язык. Он хотел было сделать
последнее предложение, но ему не хватало мужества. Он колебался, медлил,
вертелся туда‑сюда. В конце концов он сказал:
– Дашь мне четыре сольдо за новый букварь?
– Я мальчик и не покупаю у других мальчиков, – ответил
его маленький собеседник, оказавшийся гораздо более рассудительным, чем
Пиноккио.
– Беру букварь за четыре сольдо! – крикнул некий
старьёвщик, слышавший весь разговор.
И в мгновение ока книга была продана.
Вспомните, что дома в это время бедный Джеппетто в одной
рубашке дрожал от холода, ибо променял свою куртку на букварь.
|
