Заключение
С четырех точек зрения должен подходить марксист к оценке
эмпириокритицизма.
Во-первых и прежде всего, необходимо сравнить теоретические
основы этой философии и диалектического материализма. Такое сравнение, которому
были посвящены три первые главы, показывает по всей линии
гносеологических вопросов сплошную реакционность эмпириокритицизма,
прикрывающего новыми вывертами, словечками и ухищрениями старые ошибки идеализма
и агностицизма. Только при абсолютном невежестве относительно того, что
такое философский материализм вообще и что такое диалектический метод Маркса и
Энгельса, можно толковать о «соединении» эмпириокритицизма с марксизмом.
Во-вторых, необходимо определить место эмпириокритицизма,
как одной очень маленькой школки философов-специалистов, среди остальных
философских школ современности. Начав с Канта, и Мах и Авенариус пошли от него
не к материализму, а в обратную сторону, к Юму и к Беркли. Воображая, что он
«очищает опыт» вообще, Авенариус на деле очищал только агностицизм от
кантианства. Вся школа Маха и Авенариуса идет к идеализму все более
определенно, в тесном единении с одной из самых реакционных идеалистических
школ, так паз. имманентами.
В-третьих, надо принять во внимание несомненную связь
махизма с одной школой в одной отрасли новейшего естествознания. На стороне
материализма неизменно стоит подавляющее большинство естествоиспытателей как
вообще, так и в данной специальной отрасли, именно: в физике. Меньшинство новых
физиков, под влиянием ломки старых теорий великими открытиями последних лет,
под влиянием кризиса новой физики, особенно наглядно показавшего относительность
наших знаний, скатились, в силу незнания диалектики, через релятивизм к
идеализму. Модный физический идеализм наших дней такое же реакционное и такое
же кратковременное увлечение, как модный физиологический идеализм недавнего
прошлого.
В-четвертых, за гносеологической схоластикой
эмпириокритицизма нельзя не видеть борьбы партии в философии, борьбы, которая в
последнем счете выражает тенденции и идеологию враждебных классов современного
общества. Новейшая философия так же партийна, как и две тысячи лет тому назад.
Борющимися партиями по сути дела, прикрываемой гелертерски-шарлатанскими новыми
кличками или скудоумной беспартийностью, являются материализм и идеализм.
Последний есть только утонченная, рафинированная форма фидеизма, который стоит
во всеоружии, располагает громадными организациями и продолжает неуклонно
воздействовать на массы, обращая на пользу себе малейшее шатание философской
мысли. Объективная, классовая роль эмпириокритицизма всецело сводится к
прислужничеству фидеистам в их борьбе против материализма вообще и против
исторического материализма в частности.
Добавление К §1-му
Главы IV
С КАКОЙ СТОРОНЫ
ПОДХОДИЛ Н.Г.ЧЕРНЫШЕВСКИЙ К КРИТИКЕ КАНТИАНСТВА? [303]
В первом параграфе четвертой главы мы показали подробно, что
материалисты критиковали и критикуют Канта с диаметрально противоположной
стороны по отношению к той, с которой критикуют его Мах и Авенариус. Не лишним
считаем добавить здесь, хотя вкратце, указание на гносеологическую позицию
великого русского гегельянца и материалиста Н.Г.Чернышевского.
Немного спустя после критики Канта немецким учеником
Фейербаха, Альбрехтом Pay, великий русский писатель Н.Г.Чернышевский, тоже
ученик Фейербаха, впервые попытался прямо изложить свое отношение и к Фейербаху
и к Канту. Н.Г.Чернышевский выступал в русской литературе еще в 50-х годах
прошлого века, как сторонник Фейербаха, но наша цензура не позволяла ему даже
упомянуть имя Фейербаха. В 1888 году в предисловии к предполагавшемуся третьему
изданию «Эстетических отношений искусства к действительности» Н.Г.Чернышевский
попытался прямо указать на Фейербаха, но цензура и в 1888 году не пропустила
даже простой ссылки на Фейербаха! Предисловие увидело свет только в 1906 году:
см. т. X, ч. 2 «Полного собрания сочинений» Н.Г.Чернышевского, стр. 190-197. В
этом «Предисловии» Н.Г.Чернышевский посвящает полстранички критике Канта и тех
естествоиспытателей, которые в своих философских выводах идут за Кантом.
Вот это замечательное рассуждение Н.Г.Чернышевского в 1888
году:
«Те натуралисты, которые воображают себя строителями
всеобъемлющих теорий, на самом деле остаются учениками, и обыкновенно слабыми
учениками, старинных мыслителей, создавших метафизические системы, и
обыкновенно мыслителей, системы которых уже были разрушены отчасти Шеллингом и
окончательно Гегелем. Достаточно напомнить, что большинство натуралистов,
пытающихся строить широкие теории законов деятельности человеческой мысли,
повторяют метафизическую теорию Канта о субъективности нашего знания»,…
(к сведению все перепутавших российских махистов: Чернышевский
стоит позади Энгельса, поскольку он в своей терминологии смешивает
противоположение материализма идеализму с противоположением метафизического
мышления диалектическому, но Чернышевский стоит вполне на уровне Энгельса,
поскольку он упрекает Канта не за реализм, а за агностицизм и субъективизм, не
за допущение «вещи в себе», а за неумение вывести наше знание из этого
объективного источника)…
«толкуют со слов Канта, что формы нашего чувственного
восприятия не имеют сходства с формами действительного существования
предметов»,…
(к сведению все перепутавших российских махистов: критика
Канта Чернышевским диаметрально противоположна критике Канта Авенариусом —
Махом и имманентами, ибо для Чернышевского, как и для всякого материалиста,
формы нашего чувственного восприятия имеют сходство с формами действительного,
т. е. объективно-реального существования предметов)…
«что поэтому предметы действительно существующие и
действительные качества их, действительные отношения их между собою
непознаваемы для нас»,…
(к сведению все перепутавших российских махистов: для
Чернышевского, как и для всякого материалиста, предметы, то есть, говоря
вычурным языком Канта, «вещи в себе», действительно существуют и вполне
познаваемы для нас, познаваемы и в своем существовании, и в своих качествах, и
в своих действительных отношениях)…
«и если бы были познаваемы, то не могли бы быть предметом
нашего мышления, влагающего весь материал знаний в формы совершенно различные
от форм действительного существования, что и самые законы мышления имеют лишь
субъективное значение»,…
(к сведению путаников-махистов: для Чернышевского, как и для
всякого материалиста, законы мышления имеют не только субъективное значение,
т.е. законы мышления отражают формы действительного существования предметов,
совершенно сходствуют, а не различествуют, с этими формами)…
«что в действительности нет ничего такого, что
представляется нам связью причины с действием, потому что нет ни предыдущего,
ни последующего, нет ни целого, ни частей и так далее, и так далее»…
(К сведению путаников-махистов: для Чернышевского, как и для
всякого материалиста, в действительности есть то, что представляется нам связью
причины с действием, есть объективная причинность или необходимость природы)…
«Когда натуралисты перестанут говорить этот и тому подобный
метафизический вздор, они сделаются способны вырабатывать и, вероятно,
выработают, на основании естествознания, систему понятий, более точных и
полных, чем те, которые изложены Фейербахом…»
(К сведению путаников-махистов: Чернышевский называет
метафизическим вздором всякие отступления от материализма и в сторону
идеализма и в сторону агностицизма)…
«А пока лучшим изложением научных понятий о так называемых
основных вопросах человеческой любознательности остается то, которое сделано
Фейербахом» (стр. 195-196).
Основными вопросами человеческой любознательности
Чернышевский называет то, что на современном языке называется основными
вопросами теории познания или гносеологии. Чернышевский — единственный
действительно великий русский писатель, который сумел с 50-х годов вплоть до
88-го года остаться на уровне цельного философского материализма и отбросить
жалкий вздор неокантианцев, позитивистов, махистов и прочих путаников. Но
Чернышевский не сумел, вернее: не мог, в силу отсталости русской жизни,
подняться до диалектического материализма Маркса и Энгельса.
|
