Глава III
Тень
Как
только наступившее утро заставило мистера Лорри вернуться к делам, он со свойственной
ему деловитостью прежде всего подумал о том, что не имеет права подвергать
риску фирму Теллсона и давать приют в стенах банка жене арестованного
эмигранта. Если бы речь шла о его личной собственности или опасность грозила
ему самому, он бы, не задумываясь, пошел на любой риск ради Люси и ее ребенка.
Но доверие, оказанное ему, возлагало на него ответственность за чужое имущество,
а во всех своих деловых обязательствах он всегда руководствовался только
деловыми соображениями.
Сначала
у него мелькнула мысль разыскать виноторговца Дефаржа и поговорить с ним, не поможет
ли он подыскать квартиру, где приезжие могли бы чувствовать себя в безопасности
в такое тревожное время. Но он тут же решил, что это не годится. Дефарж жил в
самом бунтарском квартале и наверно был замешан во все эти опасные дела и даже
пользовался среди своих большим влиянием.
Настал
полдень, доктор все еще не возвращался, а каждая минута промедления угрожала
репутации фирмы, и мистер Лорри решил поговорить об этом с Люси. Она сказала
ему, что отец собирался подыскать квартиру в этом же квартале, где-нибудь
поближе к банку. И так как никаких деловых возражений против этого у мистера
Лорри не было и он предвидел, что, даже если с Чарльзом все разрешится
благополучно и его выпустят, ему все равно не позволят выехать из
Парижа, — он тут же отправился искать квартиру и очень скоро нашел вполне
подходящее помещение в уединенном переулке, где притихшие дома с закрытыми
ставнями грустно свидетельствовали о том, что их покинули.
Он
тотчас же отвез туда Люси с ребенком и мисс Просс и постарался устроить их как
можно удобнее, во всяком случае куда удобнее, чем ему самому жилось в конторе
банка. Он приставил к ним Джерри, который в качестве привратника являл
достаточно внушительную фигуру и в случае чего мог выдержать любую потасовку;
после этого мистер Лорри вернулся к своим банковским делам. Но на душе у него
было неспокойно, тяжелые мысли не покидали его и за работой, и время тянулось
томительно долго.
Но вот
день подошел к концу, банк закрылся, мистер Лорри остался один и совсем пал
духом. Он сидел, затворившись у себя в комнате, и раздумывал, как же им теперь
быть дальше, как вдруг на лестнице послышались шаги и через несколько секунд в
дверях появился человек, который окинул мистера Лорри быстрым внимательным
взглядом и обратился к нему по имени.
— К
вашим услугам, — сказал мистер Лорри. — Вы меня знаете?
Это был
рослый человек, лет около пятидесяти, с темной курчавой головой. Он ответил
мистеру Лорри его же вопросом, даже не изменив интонации:
— А
вы меня знаете?
— По-моему,
мы где-то встречались.
— Может
быть, у меня в винном погребке?
Мистер
Лорри сразу оживился и заволновался.
— Вы
от доктора Манетта? — спросил он.
— Да,
я по поручению доктора Манетта.
— А
что же он поручил передать? Он прислал что-нибудь?
Дефарж
молча вложил в его дрожащую от волнения руку измятый клочок бумаги. На нем было
написано рукою доктора:
«Чарльз
невредим, но я еще опасаюсь уйти отсюда. Я упросил моего посланца передать от
Чарльза маленькую записку жене. Пусть он повидается с женой Чарльза».
Записка
была из Лафорса и написана всего какой-нибудь час тому назад.
Мистер
Лорри прочел ее вслух, и у него отлегло от сердца.
— Вы
пойдете со мной к его жене? — спросил он.
— Да, —
ответил Дефарж.
Мистер
Лорри, все еще не замечая ни удивительной сдержанности, ни деревянного тона,
каким говорил с ним Дефарж, надел шляпу, и они вместе спустились во двор.
У ворот
стояли две женщины, одна из них с вязаньем в руках.
— А,
да это мадам Дефарж! — воскликнул мистер Лорри, вспомнив, что видел ее
тому назад семнадцать лет, и за этим же самым занятием.
— Да,
это она, — сказал ее супруг.
— Мадам
пойдет с нами? — поинтересовался мистер Лорри, видя, что она следует за
ними.
— Да.
Чтобы знать их в лицо и запомнить. Для их же безопасности.
Тут
мистеру Лорри впервые показалось несколько странным поведение Дефаржа, он с
сомнением покосился на него и прибавил шагу. Обе женщины шли за ними следом;
вторая была не кто иная, как Месть.
Они
поспешно прошли маленькой улочкой, поднялись по лестнице, и Джерри встретил их
в дверях и проводил в комнаты, где они застали плачущую Люси. Боже, как она
обрадовалась, когда мистер Лорри сообщил ей известия о ее муже, и с каким
жаром, от всего сердца бросилась она пожимать руку, вручившую ей записку! Разве
могла она подозревать, что творила эта рука нынешней ночью совсем неподалеку от
ее мужа и что грозило ему от этой руки, если бы его не спас случай.
— «Дорогая
моя, не падай духом. Я жив и здоров, и твой отец пользуется влиянием у тех, от
кого я завишу. Ты не можешь ответить на мое письмо. Поцелуй за меня нашу
малютку».
Вот все,
что было в записке. Но и это было так много для той, которая сейчас словно
воскресла, читая ее, что она бросилась к жене Дефаржа и поцеловала ее руку,
шевелившую спицами. Это было пылкое движение любящего женского сердца,
преисполненного благодарности, — но рука не ответила на него — холодная,
грузная, она отдернулась и продолжала вязать.
И Люси
словно почувствовала какую-то угрозу в этой холодной руке. Она только что собиралась
спрятать записку у себя на груди, но так и остановилась, судорожно сжав руки,
устремив на мадам Дефарж испуганный, недоумевающий взгляд. Мадам Дефарж
спокойно, невозмутимо смотрела на эти приподнятые брови и страдальческую
морщинку на лбу.
— В
городе сейчас тревожно, моя дорогая, — попытался успокоить Люси мистер
Лорри, — уличные бои, стычки, и хоть вас это не должно касаться и вам
ничто не грозит, мадам Дефарж пожелала познакомиться с вами, чтобы в случае
чего защитить, оградить вас, а ей для этого нужно знать вас в лицо. Мне кажется,
я вас правильно понял, — не совсем уверенно добавил мистер Лорри, которому
тоже становилось не по себе от каменного молчания этих троих. — Не правда
ли, гражданин Дефарж?
Дефарж
мрачно покосился на жену и в ответ что-то буркнул себе под нос.
— И
хорошо бы, моя милочка, — продолжал мистер Лорри, изо всех сил стараясь
разрядить атмосферу, — позвать сюда нашу малютку и мисс Просс. Наша
добрейшая Просс — англичанка, Дефарж, она совсем не знает французского языка.
Особа, о
которой шла речь, вошла и остановилась посреди комнаты; ее-то уж ничто не могло
испугать и ничто не могло поколебать ее убеждение, что ни одна чужестранка ей и
в подметки не годится. Сложив руки на животе, она смерила взглядом Месть,
которая первая попалась ей на глаза, и произнесла по-английски: «Ну, грубиянка?
Уж ты-то, наверно, превосходно себя чувствуешь!» Потом хмыкнула что-то тоже
по-английски в сторону мадам Дефарж; но ни та, ни другая почти не обратили на
нее внимания.
— Это
его ребенок? — спросила мадам Дефарж, в первый раз отрываясь от вязанья и
указывая спицей на маленькую Люси, словно перстом судьбы.
— Да,
сударыня, — поспешно ответил мистер Лорри. — Это дочурка нашего
бедного узника, его единственное дитя.
Тень,
которая, казалось, вошла в комнату вместе с мадам Дефарж и ее спутниками,
двинулась и легла на девочку такой страшной темной полосой, что мать невольно
бросилась к ребенку и, опустившись на колени, прижала его к своей груди.
Страшная черная тень накрыла и мать и ребенка.
— Достаточно, —
молвила мадам Дефарж своему супругу. — Я видела их. Можно идти.
Но в
этих как будто недоговоренных словах чувствовалась такая угроза, —
невысказанная, непонятная, скрытая, притаившаяся, — что Люси, не в силах
совладать с собой, умоляюще протянула руку и чуть коснулась платья мадам Дефарж:
— Вы
заступитесь за моего мужа. Вы не сделаете ему никакого зла, вы поможете мне
увидеться с ним, если это в вашей власти?
— Я
пришла сюда не ради вашего мужа, — ответила мадам Дефарж, невозмутимо
глядя на нее сверху вниз. — Я пришла сюда ради дочери вашего отца.
— Ну,
хотя бы ради меня пощадите моего мужа! Ради моего ребенка! Вот посмотрите, как
она сложила ручки и молит вас, чтобы вы сжалились над ним! Мы боимся вас
больше, чем тех, других!
Мадам
Дефарж приняла это как нечто весьма лестное для себя и покосилась на мужа.
Дефарж, который, не сводя с нее глаз, досадливо покусывал ноготь, сразу
изменился в лице — оно стало холодным и суровым.
— Что
пишет вам муж в этой записке? — спросила мадам Дефарж с зловещей
улыбкой. — Что-то насчет влияния? Что он там говорит? О каком влиянии?
— Это
про моего отца, — ответила Люси, поспешно доставая записку из выреза
платья, но не отрывая испуганных глаз от лица мадам Дефарж, — что он
пользуется там большим влиянием.
— Вот
он и повлияет, чтобы его освободили! — сказала мадам Дефарж. —
Пусть-ка он это сделает!
— Умоляю
вас! — жалобно вскричала Люси. — Умоляю вас, как жена и мать,
сжальтесь надо мной, если у вас есть какая-то власть, не употребляйте ее во зло
против моего ни в чем не повинного мужа, умоляю вас, заступитесь за него. Вы
женщина, сестра моя, пожалейте меня, умоляю вас, как жена и мать!
Мадам
Дефарж смотрела на молящую ее молодую женщину все тем же холодным, невозмутимым
взглядом, потом повернулась к своей подруге Мести.
— А
жалел ли кто тех жен и матерей, которых мы видели вокруг себя, — спросила
она, — мы с тобой всю жизнь, с тех пор, как были вот такими, как эта
девчонка, или, может, еще меньше? Нам ли не помнить, как часто их мужей и отцов
сажали в тюрьму, отрывали от семьи? Всю жизнь на наших глазах наши сестры-женщины
мучились, выбивались из сил, смотрели, как мучаются их дети, голодные,
раздетые, нищие, и все терпели и голод, и нищету, и болезни, и обиды, и
притеснения, и гнет.
— За
всю нашу жизнь ничего другого не видели, — подхватила Месть.
— Долго
мы все это терпели, — продолжала мадам Дефарж, снова поворачиваясь к
Люси. — Так посудите же сами, может ли для нас что-нибудь значить горе
одной жены и матери!
И снова
зашевелив спицами, она повернулась и пошла, а за ней следом Месть. Дефарж вышел
последним и закрыл дверь.
— Мужайтесь,
дорогая Люси, — сказал мистер Лорри, поднимаясь. — Мужайтесь! Пока
что для нас все обошлось благополучно, много, много благополучнее, чем для
стольких других. Ну, приободритесь же, вы должны быть благодарны судьбе…
— Я
благодарна, у меня появилась надежда, но эта ужасная женщина точно каким-то
мраком дохнула, словно какая-то черная тень надвинулась на меня, на мои
надежды.
— Ну,
полно, полно! — успокаивал ее мистер Лорри. — Такое мужественное
сердечко, ну, можно ли так падать духом! Тень! Что такое тень, Люси, —
рассеялась и нет ничего.
Но тень,
которую своим непонятным поведением заронили в его душу Дефаржи, не давала и
ему покоя, и мрачные мысли не покидали его, хоть он и старался этого не
показывать.
|