←

Оноре де Бальзак «Крестьяне»

X

ТРИУМФ ПОБЕЖДЕННЫХ

Однажды вечером, в мае месяце, когда наступила хорошая погода и в Эги съехались парижане, за вистом и шахматами собрались привезенный дочерью г-н де Труавиль, Блонде, аббат Бросет, генерал и приехавший в гости виль-о-фэйский супрефект; было половина двенадцатого. Жозеф доложил, что уволенный графом негодный рабочий хочет с ним поговорить; он уверяет, что хозяин остался ему должен. По словам лакея, он был вдребезги пьян.

— Хорошо, сейчас выйду.

И генерал вышел на лужайку, находившуюся в некотором расстоянии от замка.

— Ваше сиятельство, — сказал сыщик, — из этих людей ничего не выжмешь. Я знаю только одно, если вы останетесь в Эгах и будете отучать местных жителей от привычек, которые они приобрели в бытность здесь мадмуазель Лагер, вы дождетесь, что и вас подстрелят... Делать мне тут, во всяком случае, больше нечего; они меня остерегаются больше, чем ваших сторожей.

Граф расплатился с сыщиком, и тот уехал, подтвердив своим отъездом подозрения, возникшие у виновников смерти Мишо. Когда генерал вернулся к гостям, на лице его было написано такое сильное и глубокое волнение, что жена встревожилась и спросила, что нового он узнал.

— Мне не хотелось бы тебя пугать, дружок, но все же тебе следует знать, что смерть Мишо — косвенное предостережение нам, чтобы мы уезжали отсюда...

— Я бы ни за что не уехал, — сказал г-н де Труавиль. — У меня были такого же рода неприятности в Нормандии, хотя в другой форме, и я не уступил, теперь все обошлось.

— Господин маркиз, Нормандия и Бургундия совершенно различные местности, — заметил супрефект. — Виноградный сок сильнее горячит кровь, нежели яблочный. Мы не так хорошо знакомы с законами и судопроизводством и окружены лесами, промышленность у нас еще не развита, мы дикари... Если бы спросили моего совета, то я бы посоветовал продать имение и поместить деньги в ренту; доходы графа удвоятся, и никаких хлопот. Если граф любитель деревни, он легко приобретет в окрестностях Парижа замок и парк, обнесенный оградой, не менее прекрасный, чем Эгский парк, но туда никто посторонний не войдет, а фермы при замке будут сдаваться в аренду, и только таким людям, которые приезжают в собственных кабриолетах, платят кредитными билетами; уверяю вас, за весь год не придется составить ни одного протокола... Дорога в поместье и обратно в Париж займет три-четыре часа, не больше, и господин Блонде, и маркиз будут у вас, графиня, не столь редкими гостями.

— Чтобы я отступил перед крестьянами, когда я не отступил даже на Дунае!

— Да, но где ваши кирасиры? — спросил Блонде.

— Такое прекрасное имение!..

— Вам за него сейчас дадут больше двух миллионов!

— Один замок, наверное, стоил не меньше, — заметил г-н де Труавиль.

— Самое прекрасное поместье на двадцать миль в окружности, — сказал супрефект. — Но вы найдете еще лучше в окрестностях Парижа.

— Сколько дохода дают два миллиона? — спросила графиня.

— Сейчас около восьмидесяти тысяч франков, — ответил Блонде.

— Эги приносят не больше тридцати тысяч франков чистого дохода, — сказала графиня, — и, кроме того, за эти годы вы произвели громадные затраты, окопавши весь лес канавами...

— Сейчас можно за четыреста тысяч франков получить под Парижем королевский замок — купить чужое безумство, — сказал Блонде.

— А разве вы не дорожите Эгами? — спросил граф жену.

— Неужели вы не понимаете, что я в тысячу раз больше дорожу вашей жизнью! — ответила она. — К тому же со дня смерти бедняжки Олимпии и убийства Мишо этот край мне опротивел; мне чудится, что у всех, кого ни встретишь, лица какие-то зловещие, угрожающие.

На другой день вечером в салоне г-на Гобертена, в Виль-о-Фэ мэр встретил супрефекта следующей фразой:

— Итак, господин де Люпо, вы изволили побывать в Эгах?

— Да, — ответил супрефект со скромно торжествующим видом, бросая нежный взгляд на мадмуазель Элизу. — Я очень опасаюсь, что мы лишимся общества генерала: он хочет продать имение...

— Господин Гобертен, позаботьтесь о загородном доме... Я больше не в силах переносить пыль и шум Виль-о-Фэ. Как пташка в клетке, я рвусь в чистое поле, в лес... — томно проговорила мадам Изора, полузакрыв глаза, склонив голову на левое плечо и небрежно перебирая свои длинные белокурые локоны.

— Да будьте же вы наконец благоразумны, сударыня, — прошептал Гобертен. — При вашей болтливости приобрести загородный дом не так-то легко...

Затем, обратившись к супрефекту, он спросил:

— Что же, так до сих пор и не удалось разыскать убийцу начальника охраны?

— По-видимому, нет, — ответил супрефект.

— Это сильно повредит продаже Эгов, — во всеуслышание заметил Гобертен, — Про себя скажу, что ни за что не купил бы этого поместья... Очень уж зловредное здесь население; даже во времена мадмуазель Лагер мне приходилось с ними воевать, а одному богу известно, как она им мирволила!

Май уже подходил к концу, но ничто не говорило о намерении генерала продать Эги, он все еще колебался. Однажды вечером, часов около десяти, генерал возвращался из лесу домой по одной из шести аллей, шедших от площадки охотничьего домика; генерал отпустил сторожа, так как замок был уже недалеко. На повороте аллеи из-за куста вышел человек с ружьем.

— Генерал, — сказал он, — вот уже третий раз я беру вас на мушку и третий раз дарю вам жизнь.

— А почему ты хочешь меня убить, Бонебо? — спросил генерал, не выказывая ни малейшего волнения.

— Да что ж, если не я, так другой кто убьет. Только я, видите ли, чувствую слабость к людям, служившим императору, не подымается у меня рука подстрелить вас, как куропатку... Лучше не спрашивайте, все равно ничего не скажу. Но у вас есть враги посильнее и похитрее, чем вы, и они с вами справятся. Если я вас убью, то получу тысячу экю и женюсь на Мари Тонсар. Дайте мне несколько несчастных арпанов земли и какую ни на есть хибарку, и я буду говорить то же, что говорил до сих пор: не представилось, мол, удобного случая. Вы еще успеете продать поместье и уехать, но торопитесь. Хоть я и негодяй, а все-таки совесть у меня есть; другой, пожалуй, вас не пожалеет...

— Ну, а если я тебе дам то, что ты просишь, скажешь, кто тебе пообещал тысячу экю? — спросил генерал.

— Мне это неизвестно; а человека, который меня на это дело подговаривает, я слишком люблю и не назову... Да, если бы вы даже и знали, что это Мари Тонсар, это все равно ни к чему бы не привело. Мари Тонсар будет молчать, как могила, а я отопрусь от своих слов.

— Зайди ко мне завтра, — сказал генерал.

— Слушаюсь, — сказал Бонебо. — А если решат, что я недостаточно ловок, я вас предупрежу.

Неделю спустя после этого оригинального разговора весь округ, весь департамент и Париж были залеплены огромными объявлениями о продаже Эгов по участкам через контору суланжского нотариуса г-на Корбино. Все участки на общую сумму в два миллиона сто пятьдесят тысяч франков остались за Ригу. На следующий день Ригу велел изменить имена владельцев: г-н Гобертен получил лес, а Ригу и чета Судри — виноградники и прочие угодья. Замок и парк были перепроданы черной банде^⁷¹, за исключением охотничьего домика и принадлежащих к нему служб: г-н Гобертен подарил их своей чувствительной и поэтичной подруге.

Много лет спустя после этих событий, зимой 1837 года, один из самых крупных политических писателей того времени, Эмиль Блонде, дошел до последней степени нищеты, которую ему прежде удавалось скрывать, ведя блестящую светскую жизнь. Он уж подумывал решиться на отчаянный шаг, ибо убедился, что, несмотря на свой ум, знания и практический опыт, он только машина, работающая на других, увидел, что все места заняты, что он уже на пороге зрелого возраста, а не имеет ни общественного положения, ни денег, что глупые и бестолковые мещане сменили придворных и бездарных людей Реставрации и что государство снова становится таким, каким оно было до 1830 года. Однажды вечером, когда он был близок к не раз осмеянному им самоубийству и мысленно окидывал последним взглядом свою жалкую жизнь, в сущности трудовую, а не праздную, хотя его и попрекали кутежами, перед его глазами встал прекрасный и благородный образ женщины, словно статуя, уцелевшая во всей своей неприкосновенности и чистоте среди печальных развалин, — в эту минуту швейцар подал ему письмо с черной сургучной печатью. Г-жа де Монкорне извещала о смерти мужа, снова поступившего на службу и командовавшего дивизией. Графиня унаследовала все его состояние: детей у нее не было. Полное достоинства письмо ставило в известность Блонде, что сорокалетняя женщина, любимая им во дни ее молодости, дружески протягивает ему руку и предлагает значительное состояние. Спустя некоторое время состоялась свадьба графини де Монкорне и Эмиля Блонде, получившего назначение на должность префекта. Отправляясь в свою префектуру, он избрал дорогу, когда-то ведшую в Эги, и приказал остановиться на том самом месте, где прежде стояли две сторожки, ибо хотел посетить бланжийскую общину: там все вызывало столько нежных воспоминаний в сердцах обоих путешественников. Край был неузнаваем. Вместо таинственного леса и парка с его аллеями тянулись распаханные поля; окрестности напоминали лист картона с наклеенными образчиками материй. Крестьянин — победитель и завоеватель — завладел имением. Оно было раздроблено на тысячи участков, а население между Кушем и Бланжи увеличилось втрое. Некогда столь оберегаемый пленительный парк был распахан, и охотничий домик, именовавшийся ныне виллой «El Buen Retiro»^⁷² и принадлежавший Изоре Гобертен, обнажился. Это было единственное уцелевшее строение, высившееся среди полей, или, вернее, среди полосок распаханной земли, сменивших прежний пейзаж. Здание походило на замок, до того жалки были разбросанные кругом домишки, типичные крестьянские постройки.

— Вот он, прогресс! — воскликнул Эмиль. — Вот страничка из «Общественного договора» Жан-Жака! И меня впрягли в социальную машину, которая производит подобную работу!.. Боже мой, что станется в недалеком будущем с королями! Да что говорить о королях, что станется через полвека при таком положении вещей с народами?

— Ты меня любишь, ты тут, рядом; настоящее мне кажется прекрасным, и меня мало заботит столь отдаленное будущее, — ответила жена.

— Возле тебя — да здравствует настоящее, — весело воскликнул влюбленный Блонде, — и к черту будущее!

Он велел кучеру трогать, и когда лошади пустились вскачь, новобрачные снова отдались обаянию медового месяца.

1845

1 П.-С.-Б. Гаво — Сильвен Гаво — парижский адвокат, друг Бальзака, его советчик в денежных делах.

2 Брейгель Ян Старший (1568—1625) — фламандский художник, прозванный «бархатным» за мягкость колорита его картин.

3 Сен-Клу — дворец и парк близ Парижа, резиденция Наполеона I.

4 То есть вóды.

5 Тунское озеро — живописное озеро в Швейцарии.

6 Аркадия — область Древней Греции; в литературе Аркадия — место действия идиллий, изображающих счастливую, мирную сельскую жизнь.

7 Гризайль — способ декоративной живописи, использующей две краски — светлую и темную. Гризайль создает впечатление рельефности.

8 Как правило, я избегаю примечаний, и это первое, которое я себе позволил: оправданием мне послужит его исторический интерес; цель его — доказать, что описывать сражения следует совсем не так, как это делается в сухих объяснениях писателей-специалистов, которые вот уже три тысячи лет говорят нам только о левом и правом фланге и о более или менее прорванном центре, не упоминая ни единым словом о солдате, о его геройстве и страданиях. Добросовестность, с которой я работаю над «Сценами военной жизни», побуждает меня посещать все поля сражений, орошенные кровью французов и чужеземцев, — понятно, что мне захотелось побывать и на равнине Ваграма. Подъехав к Дунаю, против острова Лобау, я обратил внимание, что берег, поросший здесь мягкой травою, имеет волнистую поверхность, напоминающую прорезанные широкими бороздами поля люцерны. Я поинтересовался, откуда взялись эти гряды, отнеся их за счет какого-нибудь особого способа обработки земли. «Здесь, — сказал наш проводник-крестьянин, — покоятся кирасиры императорской гвардии: это их могилы!» Я содрогнулся от его слов; переведший их князь Фридрих Шварценберг пояснил нам, что этот крестьянин сопровождал повозки, нагруженные кирасами. По одной из тех странных случайностей, которые часто наблюдаются на войне, наш проводник доставил Наполеону утренний завтрак в день битвы при Ваграме. При всей своей бедности он до сих пор хранит двойной наполеондор, уплаченный императором за молоко и яйца. Гросс-аспернский священник провел нас на знаменитое кладбище, где дрались по колено в крови французы и австрийцы, причем с обеих сторон были проявлены достойные славы мужество и упорство. Тут же, на кладбище, наше внимание привлекла небольшая мраморная плита с выгравированным на ней именем владельца Гросс-Асперна, убитого на третий день сражения; священник пояснил, что это единственная награда, которой удостоилась семья покойного, и с глубокой грустью прибавил: «То было время великих бедствий и великих посулов, а теперь настало время забвения...» Слова эти показались мне прекрасными по своей простоте; но, поразмыслив, я нашел оправдание кажущейся неблагодарности австрийского королевского дома. Ни народы, ни государи не настолько богаты, чтобы вознаграждать за все самоотверженные поступки, к которым дают повод великие сражения. Пусть тот, кто служит какому-либо делу с задней мыслью получить за это награду, продает свою кровь, вступив в ряды кондотьеров!.. Но тот, кто сражается за родину со шпагой или с пером в руке, должен думать только о том, чтобы «потрудиться ей на благо», как говаривали наши отцы, и всякую награду, даже славу, принимать как счастливую случайность.

Именно здесь, в третий раз отправляясь на приступ этого славного кладбища, раненый Массена, которого несли в кузове экипажа, бросил солдатам свои знаменитые слова: «Как, сукины дети, вы получаете только по пяти су в день, а у меня сорок миллионов, и вы допускаете, чтоб я был впереди!..» Известен тогдашний приказ императора своему маршалу, переданный господином де Сент-Круа, который трижды переправлялся вплавь через Дунай: «Умереть или взять обратно деревню, дело идет о спасении армии! Мосты разрушены» (прим. автора ).

9 «...как тот картонный великан, что кланялся Елизавете при входе в Кенильвортский замок». — Имеется в виду эпизод из романа Вальтера Скотта «Кенильворт» — прием графом Лейстером королевы Елизаветы в Кенильвортском замке. При входе в замок королеву приветствовали огромные фигуры, изображавшие воинов.

10 «Деба» — сокращенное название французской газеты «Журналь де Деба». При Реставрации газета поддерживала умеренно-либеральную оппозицию.

11 Сады Армиды. — Армида — одна из героинь поэмы «Освобожденный Иерусалим» итальянского поэта Tacco, которая завлекла в свои волшебные сады влюбленного в нее рыцаря Ринальдо.

12 Изобретение Жана Руве. — Французу Жану Руве, жившему в XVI в., приписывалось изобретение лесосплава плотами.

13 « ...стариков, любезных карандашу Шарле...» — Шарле Никола Туссен (1792—1845) — французский литограф и рисовальщик-баталист, известный изображениями солдатских типов.

14 Ментор и Телемак — герои поэмы Гомера «Одиссея» Ментор — наставник Телемака, сына Одиссея.

15 Хлеб ангелов (лат. ).

16 Экю равнялось трем франкам.

17 Лафатер Иоганн-Каспар (1741—1801) — швейцарский писатель, создатель физиогномики — теории, устанавливающей связь характера с наружностью человека.

18 Крошка, бедняжка (ит. ).

19 Много суда — много несправедливости (лат. ).

20 О, деревня!.. (лат. )

21 «Революция была понята, как победа галла над франком». — Французская историография начала XIX в. считала, что дворянство — потомки франков-завоевателей, а народ происходит от галлов, коренных французов.

22 Жакерия — от презрительного прозвища «Жак-Простак», данного дворянством французским крестьянам, — крупнейшее антифеодальное крестьянское восстание во Франции XIV в., жестоко подавленное дворянством.

23 «...обвинялась в сношениях с Питтом и Кобургом». — Питт Вильям-младший (1759—1806) — английский премьер-министр, ярый враг республиканской Франции и вдохновитель коалиции против нее. Кобург — герцог Саксен-Кобургский — австрийский фельдмаршал, принимавший деятельное участие в борьбе европейских государств против французской революции.

24 «...на манер Монгомери» — французская поговорка, означающая такой дележ, при котором одному достается львиная доля добычи.

25 Поль-Луи Курье (1772—1825) — французский публицист, автор памфлетов против Реставрации. Был убит своим слугой.

26 Ко всеобщему сведению (лат. ).

27 Филинт — персонаж комедии Мольера «Мизантроп»; в противоположность другому герою пьесы — Альцесту, он идет на компромисс со светским обществом. «Мировоззрение Филинта» — приспособленчество.

28 Герой Ста дней — Наполеон Бонапарт. «Сто дней» — второе, краткое правление Наполеона (с 20 марта по 22 июня 1815 г.) после бегства его с о. Эльбы.

29 Дора Клод (1734—1780) — французский поэт, представитель светской фривольной поэзии.

30 Аббат Грегуар Анри (1750—1831) — деятель французской революции 1789 г.; член Конвента; выступал за свержение монархии и установление республики. В период Реставрации принадлежал к либеральной оппозиции.

31 Франсуа Келлер — банкир, действующее лицо ряда произведений Бальзака.

32 Вольтижеры — отряды легкой пехоты, существовавшие во Франции от наполеоновских войн до 1870 г.

33 Гверильясы — испанские партизаны, боровшиеся с наполеоновскими оккупантами в 1808—1813 гг.

34 «... суд... сменяемый и несменяемый». — В описываемый Бальзаком период несменяемыми судьями или членами суда были во Франции лица, назначенные королевским указом; остальные могли быть сменяемы.

35 Большая избирательная коллегия. — Законом 1820 г. во Франции были утверждены две избирательные коллегии по выборам в палату депутатов. Коллегия округа именовалась Малой коллегией, а коллегия департамента — Большой.

36 Речь идет о ваших делах (лат. ).

37 Втайне (ит. ).

38 «Оаристис» («Дружеская беседа») — идиллия, которая приписывается древнегреческому поэту Феокриту (III в. до н.э.). В ней говорится о любовном объяснении погонщика быков с пастушкой. Название главы дано Бальзаком иронически.

39 «Крестьянин с Дуная» — басня Лафонтена, герой которой, исполненный мужества и преданности своему народу, обличает насилия, творимые римскими чиновниками над германскими племенами.

40 «Мститель» — французский военный корабль, потопленный английским флотом в Ла-Манше в 1794 г. Экипаж корабля предпочел погибнуть, но не сдаться неприятелю.

41 Перевод стихов в тексте романа сделан А. М. Арго.

42 Сарбакан — длинная трубка для надувания стекла, разведения огня и т. п.

43 Гелиогабал — римский император (218—222 гг.), известный своей жестокостью и развратом.

44 Скряга.

45 Телемит — обитатель Телемской обители из романа Франсуа Рабле (1494—1553) «Гаргантюа и Пантагрюэль». Девизом обители было: «Делай, что хочешь».

46 Центиар — один квадратный метр земли.

47 Со знанием дела (лат. ).

48 Трофеи войны (лат. ).

49 Суд Мраморного стола. — В XVIII в. смотрители вод и лесов пользовались правом суда на своих участках. Апелляционный суд по вынесенным ими приговорам заседал в Париже, в здании судебных установлений за мраморным столом, отчего и пошло название суда.

50 Алкиды — потомки мифологического героя древних греков — Персея и его сына Алкея. К ним принадлежал и Геракл.

51 Пирон Алексис (1689—1773) — французский поэт, писавший комедии, сатиры и пародии.

52 Люс де Лансиваль (1764—1810) — французский писатель, автор трагедии «Гектор».

53 Парни Эварнст (1753—1814) — один из наиболее талантливых представителей легкой, преимущественно эротической французской поэзии конца XVIII в.

54 Сен-Ламбер Жан-Франсуа (1716—1803) — французский поэт, автор поэмы «Времена года».

55 Руше Жан-Антуан (1745—1794) — французский поэт, казненный во время революции.

56 Виже Луи (1768—1820) — французский поэт, воспевавший Наполеона, а после Реставрации — Бурбонов.

57 Андрие Франсуа (1759—1833) — французский писатель, получивший за свои комедии и сказки в стихах прозвище «последний классик».

58 Вершу Жозеф (1765—1839) — автор дидактической поэмы «Гастрономия».

59 Делиль Жак, аббат (1738—1813) — французский поэт, переводчик произведений Вергилия и Мильтона.

60 «Налой» — герои-комическая поэма Буало, написанная в 1674 г.

61 Паламед — один из греческих мифологических героев Троянской войны. В «Илиаде» ему приписывается изобретение весов, диска и различных игр.

62 Рея и Сатурн — древнейшие верховные божества греческой и римской мифологии. К царствованию Сатурна древние относили «золотой век» — легендарную эпоху изобилия и мира на земле.

63 «...в Бургундии есть еще один поэт». — Имеется в виду представитель реакционного романтизма поэт Ламартин, родившийся в бургундском городе Маконе в 1790 г.

64 Наука о разведении культурных плодовых деревьев.

65 Нури Адольф (1802—1839) — французский оперный певец.

66 Милой Кротонский (VI в. до н. э.) — греческий атлет.

67 «...благоговейное отношение к сахару, которое господствовало в годы Империи...» — Вследствие морской блокады, организованной англичанами, во Франции в период Первой империи привозные продукты, в частности сахар, стали дефицитными и чрезвычайно возросли в цене.

68 «Султанка» — дамский головной убор.

69 «Ангел» — фасон дамских рукавов, очень широких, доходящих только до локтя.

70 Обожателем (ит. ).

71 Черная банда — так назывались в период Реставрации скупщики родовых аристократических замков, предназначенных на снос.

72 «Благодатный уголок» (исп. ).

100 лучших книг всех времен: www.100bestbooks.ru

← 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23

100 лучших книг
100 лучших стихотворений
100 лучших фильмов
100 лучших альбомов
100 лучших песен

© 2009–2024 «100 лучших книг» При частичном или полном цитировании материалов сайта ссылка на 100bestbooks.ru обязательна
| О проекте