1. УРАГАН
Девочка
Дороти жила в маленьком домике посреди огромной канзасской степи. Ее дядя Генри
был фермером, а тетя Эм вела хозяйство. Домик был маленький, потому что доски
для его постройки пришлось везти на повозке издалека. В нем были четыре стены,
крыша, пол и одна-единственная комната, в которой стояли старая ржавая плита,
буфет, стол, несколько стульев и две кровати. В одном углу помещалась большая
кровать дяди Генри и тети Эм, а в другом – маленькая кроватка Дороти. В доме не
было чердака, да и подвала тоже, если не считать ямы под полом, где семья
спасалась от ураганов.
В этих
местах ураганы бывали такими свирепыми, что им ничего не стоило смести со
своего пути маленький домик. На полу посреди комнаты был люк, а под ним –
лестница, которая вела в убежище.
Выйдя из
дому и глядя по сторонам, Дороти видела вокруг только степь. Она тянулась до
самого горизонта: унылая равнина – ни деревца, ни домика. Солнце в этих краях
было таким жарким, что вспаханная земля под его жгучими лучами моментально
превращалась в серую запекшуюся массу. Трава тоже быстро делалась серой, как и
все кругом. Когда-то дядя Генри покрасил домик, но от солнца краска стала
трескаться, а дожди окончательно ее смыли, и теперь он стоял такой же
уныло-серый, как и все остальное. Когда тетя Эм только приехала в эти места,
она была хорошенькой и жизнерадостной. Но палящее солнце и свирепые ураганы
сделали свое дело: из ее глаз быстро исчезли задорные искорки, а со щек
румянец. Лицо посерело и осунулось. Тетя Эм похудела и разучилась улыбаться.
Когда осиротевшая Дороти впервые попала в этот дом, ее смех так пугал тетю Эм,
что она всякий раз вздрагивала и хваталась за сердце. Да и теперь, стоило Дороти
рассмеяться, тетя Эм удивленно смотрела на нее, словно не понимая, что может
быть смешного в этой серой жизни.
Что
касается дяди Генри, то он не смеялся никогда. С утра до вечера он работал изо
всех сил, и ему было не до веселья. Он тоже был весь серый – от бороды до
грубых башмаков. Вид у него был суровый, сосредоточенный, и он редко говорил.
Только
песик Тотошка развлекал Дороти, не давая ей поддаться царившей вокруг серости.
Тотошка не был серым. У него была очаровательная шелковистая черная шерстка,
забавный черный носик и маленькие задорные черные глазки, искрившиеся весельем.
Тотошка мог играть с утра до вечера, и Дороти души не чаяла в своем верном
друге.
Но
сегодня им было не до игр. Дядя Генри вышел на крыльцо, сел на ступеньку и
пристально посмотрел на небо. Оно было серее обычного. Дороти, стоявшая рядом с
Тотошкой на руках, тоже посмотрела на небо. Тетя Эм в доме мыла тарелки. Далеко
на севере тихо завывал ветер, и высокая трава у самого горизонта колыхалась
волнами. Такое же тихое завывание раздавалось и с противоположной, южной стороны.
Дядя Генри и Дороти обернулись на новый шум и увидели, что и там трава
волнуется, словно море.
Дядя
Генри встал со ступеньки.
– Надвигается
ураган, Эм! – крикнул он жене. – Пойду посмотрю, как там
скотина! – И он побежал к стойлам, где были коровы и лошади.
Тетя Эм
оставила посуду и подошла к двери. Одного быстрого взгляда было ей достаточно,
чтобы понять: надвигается беда.
– Дороти! –
позвала она. – Живо в убежище!
В этот
момент Тотошка спрыгнул с рук Дороти и забился под кровать. Девочка кинулась ловить
его. Перепуганная тетя Эм отворила люк и быстро стала спускаться по лесенке в
убежище. Наконец Дороти поймала Тотошку и решила последовать за тетей Эм. Но не
успела она сделать и шага, как страшно завыл ветер и маленький домик так
задрожал, что девочка потеряла равновесие и села на пол.
Тут– то
и случилось невероятное.
Дом
несколько раз повернулся вокруг своей оси, а затем стал медленно подниматься в
воздух, словно воздушный шар.
Как раз
в том месте, где стоял домик Дороти, столкнулись два ветра – северный и южный,
и от этого столкновения и родился свирепый ураган. В самом центре урагана
обычно бывает довольно тихо, но оттого что потоки воздуха все сильней и сильней
давили на стены дома, он поднимался выше и выше, пока не оказался на гребне
огромной воздушной волны, которая понесла его, словно легкое перышко.
За
окнами было темным-темно, и ветер выл диким зверем. Вообще-то лететь было даже
приятно. Если не считать того, что вначале дом немножко покрутило, а один раз
он очень сильно накренился, Дороти чувствовала только легкое покачивание, как в
колыбельке.
Но
Тотошке это явно не нравилось. Он с громким лаем носился по комнате вокруг
хозяйки, а та тихо сидела себе на полу и пыталась понять, что же будет дальше.
Однажды
Тотошка зазевался и угодил в открытый люк. Сперва Дороти решила, что он пропал
навсегда. Но потом увидела, что из люка торчит краешек черного уха. Давление
воздуха не позволяло песику упасть на землю. Дороти подползла к люку, схватила
Тотошку за ухо и втащила обратно. Затем она захлопнула люк, чтобы такое не
могло повториться.
Время
шло, и наконец Дороти совсем успокоилась. Но ей было одиноко, а кроме того,
ветер завывал с такой силой, что Дороти боялась оглохнуть. Сначала она думала,
что домик упадет и они с Тотошкой разобьются насмерть, но ничего подобного не
случилось. Тогда Дороти забыла про волнения и решила надеяться на лучшее. Она
доползла по ходящему ходуном полу до своей кроватки, залезла на нее, а Тотошка
примостился рядом. Несмотря на то, что дом покачивало, а ветер ревел вовсю,
Дороти закрыла глаза и вскоре уснула.
|