 Увеличить |
ГЛАВА XV
Мистер Коллинз не был одаренной натурой. И это упущение
природы не было восполнено в нем воспитанием и общением с людьми. Большую часть
жизни он провел под надзором отца — человека необразованного и мелочного.
Находясь в университете, он прослушал курс наук, но не завел сколько-нибудь
полезных знакомств. Подавленный отцовским воспитанием, первоначально привившим
его характеру раболепие, он приобрел со временем самодовольство недалекого человека,
который живет сам по себе и неожиданно рано преуспел в жизни. Благодаря
счастливой случайности он подвернулся вдове сэра Льюиса де Бёра в тот момент,
когда освободился хансфордский приход. Почтение к ее высокому рангу,
благоговение перед личностью патронессы и вместе с тем высокое мнение о
собственной персоне, авторитете священнослужителя и правах главы церковного
прихода сделали из него человека, в характере которого своеобразно переплелись
высокомерие и угодничество, самодовольство и униженность.
Обзаведясь приличным жильем и вполне достаточным доходом, он
возымел намерение жениться. В поисках же примирения с семьей мистера Беннета он
задумал взять себе в жены одну из его дочерей, при условии, если знакомство с
ними подтвердит дошедшие до него сведения об их красоте и благонравии. В
этом-то и заключался его план восполнения ущерба, который наносился семье
Беннет его наследственными правами. Сам мистер Коллинз считал, что ему пришел в
голову необыкновенно удачный и для всех приемлемый план, который
свидетельствовал в то же время о его великодушии, ибо не представлял для него
никакой личной выгоды.
План этот не изменился после того, как он познакомился с
семьей своего родственника. Созерцание прелестного личика мисс Беннет-старшей,
напротив, укрепило мистера Коллинза в его намерениях, подтвердив в то же время
его строгие взгляды на права, связанные со старшинством. Таким образом, в
течение первого вечера его избранницей сделалась Джейн. Следующее утро, однако,
внесло в его замыслы некоторую поправку. Перед завтраком он провел четверть
часа tete-a-tete с миссис Беннет. Беседа между ними коснулась пасторского дома
в Хансфорде и, естественным образом, перешла к надежде мистера Коллинза найти
будущую хозяйку этого дома в Лонгборне. И среди приятнейших улыбок,
свидетельствовавших, что она, вообще говоря, вполне одобряет его намерения,
миссис Беннет смогла все же предостеречь гостя в отношении той своей дочери, на
которой он было остановил свой выбор: она-де ничего не может позволить себе
сказать в отношении младших девочек, — возможно, она недостаточно
осведомлена, — но ей неизвестно о существовании у них каких-либо душевных
привязанностей. Что же касается старшей дочери, — она просто должна
предупредить его, так как чувствует себя обязанной по отношению к Джейн, —
весьма вероятно, что в скором времени она будет обручена.
Мистеру Коллинзу потребовалось только сменить одну кузину на
другую. И это было сделано за то время, пока миссис Беннет перемешивала угли в
камине. Почти равная Джейн годами и внешностью, Элизабет стала естественной
преемницей прав старшей сестры.
Миссис Беннет высоко оценила намерения, на которые намекал
мистер Коллинз, поверив, что в скором времени у нее будут две замужние дочери.
И человек, имени которого она еще накануне не могла слышать, приобрел теперь ее
полное расположение.
Лидия не забыла о своем желании отправиться в Меритон, и
вместе с нею решили прогуляться также все ее сестры, кроме Мэри. По просьбе
мистера Беннета мистер Коллинз должен был их сопровождать. Хозяину дома очень
хотелось от него избавиться и получить в свое распоряжение библиотеку, куда
гость последовал за ним после завтрака и где, якобы заинтересованный одной из
самых толстых книг, он почти без перерыва докучал своему родственнику болтовней
о доме и саде в Хансфорде. Такое поведение кузена совершенно вывело мистера
Беннета из терпения. В библиотеке он всегда мог найти покой и тишину. И хотя,
как мистер Беннет признавался Элизабет, он постоянно был готов столкнуться с
проявлениями глупости и самодовольства в любой другой части дома, здесь он
привык от них отдыхать. Поэтому предложение совершить прогулку с девицами
Беннет было высказано мистеру Коллинзу самым настоятельным образом. Более расположенный
к прогулке, чем к чтению, мистер Коллинз с не меньшей охотой это предложение принял
и тут же захлопнул свой огромный фолиант.
Разговор по пути в Меритон почти все время поддерживал один
мистер Коллинз, высокопарная болтовня которого лишь изредка прерывалась
вежливыми замечаниями его кузин. Однако, очутившись в городке, младшие сестры
совершенно перестали обращать на него внимание и принялись оглядываться по
сторонам в поисках офицеров, так что отвлечь их от этого занятия могли только
выставленная в окне лавки особенно нарядная шляпка или образчик только что
привезенного муслина.
Внимание барышень вскоре привлек неизвестный молодой человек
благородной наружности, который прогуливался вместе с каким-то офицером по
противоположной стороне улицы. Когда они поравнялись, офицер поклонился. Это
был сам мистер Денни, о времени приезда которого Лидия хотела разузнать в
Меритоне. Его спутник произвел на девиц неотразимое впечатление, и они
принялись гадать, кто бы это мог оказаться. Китти и Лидия решили выяснить это
не откладывая и пересекли улицу, как бы направляясь в находившуюся неподалеку
лавку. Им посчастливилось перейти на другую сторону как раз в ту минуту, когда
молодые люди, повернув назад, подошли к тому же самому месту. Мистер Денни
сразу с ними заговорил, попросив разрешения представить своего друга, мистера
Уикхема, который прибыл с ним накануне в Меритон и, как он счастлив сообщить,
был зачислен в их полк. Все складывалось самым благоприятным образом, ибо,
чтобы стать окончательно неотразимым, молодому человеку не хватало лишь
полкового мундира. Внешность его вполне располагала в его пользу. В ней все
было хорошо: правильные черты лица, отличная фигура, приятные манеры.
Представленный дамам, он сразу обнаружил склонность к непринужденной беседе —
счастливую склонность, в которой не чувствовалось ни малейшей искусственности.
Компания продолжала стоять, любезно болтая, когда послышалось цоканье копыт и
вдали показались скакавшие вдоль улицы Дарси и Бингли. Увидев знакомых дам,
всадники подъехали ближе и засвидетельствовали им свое почтение. Говорил
главным образом Бингли, речь которого почти целиком была обращена к старшей
мисс Беннет. По его словам, они направлялись в Лонгборн, чтобы осведомиться о
ее здоровье. Мистер Дарси подтвердил это кивком головы и, вспомнив о своем
намерении не засматриваться на Элизабет, внезапно остановил взгляд на
незнакомце. Элизабет, которая в это время случайно посмотрела на того и
другого, была поражена действием на них этой встречи; оба изменились в лице —
один побледнел, другой покраснел. Через несколько секунд мистер Уикхем
притронулся рукой к шляпе — приветствие, на которое мистер Дарси едва ответил.
Что это могло означать? Придумать этому объяснение было невозможно. И так же
невозможно было удержаться от желания проникнуть в скрывавшуюся за этим тайну.
Через минуту мистер Бингли попрощался и ускакал вместе со
своим другом, как будто так и не заметив происшедшего.
Мистер Денни и мистер Уикхем проводили молодых леди до дома
мистера Филипса и здесь раскланялись с ними, несмотря на настойчивые
приглашения Лидии зайти в дом, поддержанные громкими восклицаниями высунувшейся
из окна миссис Филипс.
Эта дама всегда была рада видеть своих племянниц. А недавнее
отсутствие двух старших мисс Беннет делало приход Джейн и Элизабет особенно
желанным. Она тут же стала говорить о том, как удивило ее их раннее возвращение
в Лонгборн. Они вернулись в чужом экипаже, и миссис Филипс могла бы об этом
ничего не узнать, не попадись ей на улице мальчишка из аптеки мистера Джонса,
который сказал, что он больше не носит лекарств в Незерфилд, так как обе мисс
Беннет оттуда уехали. В эту минуту ее внимание было привлечено к мистеру
Коллинзу, которого ей представила Джейн. Миссис Филипс встретила его самым
любезным образом, на что гость отвечал еще большей любезностью. Извиняясь за
то, что он вторгся в дом, не имея чести быть с ней знакомым, мистер Коллинз
льстил себя надеждой, что его поступок может быть все же оправдан родством с
молодыми леди, представившими его ее вниманию. Миссис Филипс почувствовала
благоговение перед столь воспитанным гостем. Однако ее тут же отвлекли от
одного незнакомца расспросами относительно другого, о котором она, увы, могла
сообщить своим племянницам только уже известные им сведения: что его привез из
Лондона мистер Денни и что он собирается вступить лейтенантом в ***ширский
полк. По ее словам, она вела наблюдения за ним уже в течение часа, пока он
разгуливал по их улице, и если бы мистер Уикхем снова оказался перед окнами,
Китти и Лидия, несомненно, тотчас бы продолжили это занятие. К несчастью,
однако, на улице не появилось больше никого, кроме одного-двух офицеров,
которые, по сравнению с заинтересовавшим их юношей, показались «невзрачными и
не стоящими внимания». Кое-кто из полка должен был на следующий день прийти к
Филипсам, и тетушка взялась уговорить мужа, чтобы он позвал также мистера
Уикхема, если к ней приедут ее родственники из Лонгборна. Приглашение было
немедленно принято, и миссис Филипс обещала, что они смогут весело поиграть в
лото, прежде чем будет подан легкий горячий ужин. Все были очень обрадованы
ожиданием столь приятных развлечений и расстались весьма довольные друг другом.
Перед уходом мистер Коллинз снова принес свои извинения, которые были любезно
отклонены хозяйкой дома.
По пути в Лонгборн Элизабет рассказала Джейн, что произошло
на ее глазах между двумя молодыми людьми. Но так как ее сестра была готова
защищать от любого возможного обвинения каждого из них в отдельности и обоих
одновременно, понять эту сцену ей было еще труднее.
Мистер Коллинз доставил большое удовольствие их матери,
превознося манеры и любезность миссис Филипс. Если не считать леди Кэтрин и
мисс де Бёр, он, по его мнению, еще никогда не встречал более благовоспитанной
дамы. Мало того, что она так любезно приняла его в своем доме. Она пригласила
его еще и на завтрашний вечер, хотя до сих пор он не имел чести быть с ней
знакомым. В какой-то степени это объяснялось его родством с семьей Беннет, но
все же ему никогда еще не приходилось видеть подобного внимания к своей особе.
|
