ГЛАВА XII
Как было условлено между сестрами, наутро Элизабет написала
матери, чтобы за ними в этот же день прислали экипаж. Миссис Беннет, однако,
рассчитывала, что ее дочери останутся в Незерфилде до вторника, с тем чтобы
Джейн провела там целую неделю, и, следовательно, не испытывала никакого
удовольствия от того, что они собираются приехать раньше. Ее ответ поэтому
оказался мало благоприятным — по крайней мере, для Элизабет, с нетерпением
ждавшей возвращения домой. В письме говорилось, что миссис Беннет едва ли
удастся послать экипаж раньше вторника, причем в постскриптуме добавлялось,
что, если мистер Бингли и его сестры станут уговаривать их остаться подольше,
она отлично обойдется без старших дочерей и более долгое время. Элизабет,
однако, и думать не могла о задержке — она даже не вполне была уверена в том,
что их об этом попросят. Напротив, боясь, как бы не показалось, что их
пребывание затянулось, она стала уговаривать Джейн сразу же попросить экипаж у
Бингли. В конце концов было решено сказать, что им хотелось бы вернуться домой
в это же утро, и одновременно обратиться с просьбой об экипаже.
Известие об их отъезде вызвало всеобщее сожаление. При этом
была высказана уверенность, что для полного выздоровления больной им следует
пробыть в Незерфилде хотя бы еще один день. И под конец сестры согласились
задержаться до следующего утра. Мисс Бингли вскоре стала жалеть о том, что
предложила отложить их отъезд, так как ревность и неприязнь, вызванные в ней
одной из сестер, были гораздо сильнее ее привязанности ко второй.
Хозяин дома был искренне опечален предстоящей разлукой и горячо
доказывал мисс Беннет, что она недостаточно поправилась для переезда. Но тщетно
— Джейн, когда она была уверена в правильности своих действий, умела проявить
твердость.
Мистер Дарси был доволен этим решением. Элизабет пробыла в
Незерфилде достаточно долго. Чары ее действовали на него гораздо сильнее, чем
ему бы хотелось. К тому же мисс Бингли была с ней чересчур резка, а к самому
Дарси приставала чаще, чем в обычные дни. Он весьма мудро рассудил, что ему
следует избегать всяческих знаков внимания по отношению к Элизабет, которые
позволили бы ей заподозрить, что от нее может зависеть его счастье. При этом он
сознавал, что, если подобные догадки уже успели зародиться в ее голове, их
подтверждение в значительной степени зависит от того, как он себя поведет
накануне ее отъезда. Укрепившись в своем намерении, он сказал ей за всю субботу
не более десятка слов, и, хотя им пришлось около получаса пробыть вдвоем в
одной комнате, он в течение всего времени с таким усердием читал книгу, что
даже не взглянул в ее сторону.
В воскресенье, сразу после утреннего богослужения, наступила
наконец желанная для большинства минута разлуки. Любезность мисс Бингли к
Элизабет, так же как и ее привязанность к Джейн, перед самым отъездом заметно
возросли. При расставании старшую сестру заверили, что встреча с ней — в
Лонгборне или Незерфилде — всегда будет радостным событием. После того как мисс
Бингли нежнейшим образом обняла Джейн и даже протянула руку ее сестре, Элизабет
рассталась со всей компанией в прекрасном расположении духа.
Мать встретила их не очень приветливо. Миссис Беннет была
удивлена их приездом, полагая, что они весьма неразумно причинили всем столько
хлопот, и не сомневалась, что Джейн опять заболеет. Отец, напротив, хотя и в
сдержанной форме, дал им понять, что он доволен их возвращением — ему сильно не
хватало старших дочерей при семейных беседах. В отсутствие Джейн и Элизабет
вечерние разговоры потеряли значительную часть своего остроумия и почти весь
свой смысл.
Они застали Мэри, как обычно, погруженной в изучение
музыкальной гармонии и основ человеческой природы и выслушали несколько новых
цитат и нравоучительных изречений. Совсем в ином роде были сообщения Кэтрин и
Лидии. С прошлой среды в полку произошло множество событий: несколько офицеров
обедали у их дядюшки, был подвергнут телесному наказанию рядовой и
распространились самые упорные слухи, что полковник Форстер намерен жениться.
|
