Явление IX
Те же и городничий .
Городничий (входит на цыпочках) . Чш… ш…
Анна Андреевна . Что?
Городничий . И не рад, что напоил. Ну что, если хоть
одна половина из того, что он говорил, правда? (Задумывается.) Да как же
и не быть правде? Подгулявши, человек все несет наружу: что на сердце, то и на
языке. Конечно, прилгнул немного; да ведь не прилгнувши не говорится никакая
речь. С министрами играет и во дворец ездит… Так вот, право, чем больше
думаешь… черт его знает, не знаешь, что и делается в голове; просто как будто
или стоишь на какой-нибудь колокольне, или тебя хотят повесить.
Анна Андреевна . А я никакой совершенно не ощутила
робости; я видела в нем образованного, светского, высшего тона человека, а о
чинах его мне и нужды нет.
Городничий . Ну, уж вы — женщины! Все кончено, одного
этого слова достаточно! Вам все — финтирлюшки! Вдруг брякнут ни из того ни из
другого словцо. Вас посекут, да и только, а мужа и поминай как звали. Ты, душа
моя, обращалась с ним так свободно, будто с каким-нибудь Добчинским.
Анна Андреевна . Об этом уж я советую вам не
беспокоиться. Мы кой-что знаем такое… (Посматривает на дочь.)
Городничий (один) . Ну, уж с вами говорить!..
Эка в самом деле оказия! До сих пор не могу очнуться от страха. (Отворяет
дверь и говорит в дверь.) Мишка, позови квартальных Свистунова и
Держиморду: они тут недалеко где-нибудь за воротами. (После небольшого
молчания.) Чудно все завелось теперь на свете: хоть бы народ-то уж был
видный, а то худенький, тоненький — как его узнаешь, кто он? Еще военный
все-таки кажет из себя, а как наденет фрачишку — ну точно муха с подрезанными
крыльями. А ведь долго крепился давеча к трактире, заламливал такие аллегории и
екивоки, что, кажись, век бы не добился толку. А вот наконец и подался. Да еще
наговорил больше, чем нужно. Видно, что человек молодой.
|
