Явление VIII
Хлестаков , городничий и Добчинский
. Городничий, вошед, останавливается. Оба в испуге смотрят несколько минут один
на другого, выпучив глаза.
Городничий (немного оправившись и протянув руки по
швам) . Желаю здравствовать!
Хлестаков (кланяется) . Мое почтение…
Городничий . Извините.
Хлестаков . Ничего…
Городничий . Обязанность моя, как градоначальника
здешнего города, заботиться о том, чтобы проезжающим и всем благородным людям
никаких притеснений…
Хлестаков (сначала немного заикается, но к концу
речи говорит громко) . Да что ж делать? Я не виноват… Я, право, заплачу…
Мне пришлют из деревни.
Бобчинский выглядывает из дверей.
Он больше виноват: говядину мне подает такую твердую, как
бревно; а суп — он черт знает чего плеснул туда, я должен был выбросить его за
окно. Он меня морит голодом по целым дням… Чай такой странный, воняет рыбой, а
не чаем. За что ж я… Вот новость!
Городничий (робея) . Извините, я, право, не
виноват. На рынке у меня говядина всегда хорошая. Привозят холмогорские купцы,
люди трезвые и поведения хорошего. Я уж не знаю, откуда он берет такую. А если
что не так, то… Позвольте мне предложить вам переехать со мною на другую
квартиру.
Хлестаков . Нет, не хочу! Я знаю, что значит на
другую квартиру: то есть в тюрьму. Да какое вы имеете право? Да как вы
смеете?.. Да вот я… Я служу в Петербурге. (Бодрится.) Я, я, я…
Городничий (в сторону) . О господи ты боже,
какой сердитый! Все узнал, все рассказали проклятые купцы!
Хлестаков (храбрясь) . Да вот вы хоть тут со
всей своей командой — не пойду! Я прямо к министру! (Стучит кулаком по
столу.) Что вы? Что вы?
Городничий (вытянувшись и дрожа всем телом) .
Помилуйте, не погубите! Жена, дети маленькие… не сделайте несчастным человека.
Хлестаков . Нет, я не хочу! Вот еще? мне какое дело?
Оттого, что у вас жена и дети, я должен идти в тюрьму, вот прекрасно!
Бобчинский выглядывает в дверь и в испуге прячется.
Нет, благодарю покорно, не хочу.
Городничий (дрожа) . По неопытности, ей-богу
по неопытности. Недостаточность состояния… Сами извольте посудить: казенного
жалованья не хватает даже на чай и сахар. Если ж и были какие взятки, то самая малость:
к столу что-нибудь да на пару платья. Что же до унтер-офицерской вдовы,
занимающейся купечеством, которую я будто бы высек, то это клевета, ей-богу
клевета. Это выдумали злодеи мои; это такой народ, что на жизнь мою готовы
покуситься.
Хлестаков . Да что? мне нет никакого дела до них. (В
размышлении.) Я не знаю, однако ж, зачем вы говорите о злодеях или о
какой-то унтер-офицерской вдове… Унтер-офицерская жена совсем другое, а меня вы
не смеете высечь, до этого вам далеко… Вот еще! смотри ты какой!.. Я заплачу,
заплачу деньги, но у меня теперь нет. Я потому и сижу здесь, что у меня нет ни
копейки.
Городничий (в сторону) . О, тонкая штука! Эк
куда метнул! какого туману напустил! разбери кто хочет! Не знаешь, с какой
стороны и приняться. Ну да уж попробовать не куды пошло! Что будет, то будет,
попробовать на авось. (Вслух.) Если вы точно имеет нужду в деньгах или в
чем другом, то я готов служить свою минуту. Моя обязанность помогать
проезжающим.
Хлестаков . Дайте, дайте мне взаймы! Я сейчас же
расплачусь с трактирщиком. Мне бы только рублей двести или хоть даже и меньше.
Городничий (поднося бумажки) . Ровно двести
рублей, хоть и не трудитесь считать.
Хлестаков (принимая деньги) . Покорнейше
благодарю. Я вам тотчас пришлю их из деревни… у меня это вдруг… Я вижу, вы
благородный человек. Теперь другое дело.
Городничий (в сторону) . Ну, слава богу!
деньги взял. Дело, кажется, пойдет теперь на лад. Я таки ему вместо двухсот
четыреста ввернул.
Хлестаков . Эй, Осип!
Осип входит.
Позови сюда трактирного слугу! (К городничему и
Добчинскому.) А что же вы стоите? Сделайте милость, садитесь. (Добчинскому.)
Садитесь, прошу покорнейше.
Городничий . Ничего, мы и так постоим.
Хлестаков . Сделайте милость, садитесь. Я теперь вижу
совершенно откровенность вашего нрава и радушие, а то, признаюсь, я уж думал,
что вы пришли с тем, чтобы меня… (Добчинскому.) Садитесь.
Городничий и Добчинский садятся. Бобчинский выглядывает в
дверь и прислушивается.
Городничий (в сторону) . Нужно быть посмелее.
Он хочет, чтобы считали его инкогнитом. Хорошо, подпустим и мы турусы;
прикинемся, как будто совсем и не знаем, что он за человек. (Вслух.) Мы,
прохаживаясь по делам должности, вот с Петром Ивановичем Добчинским, здешним
помещиком, зашли нарочно в гостиницу, чтобы осведомиться, хорошо ли содержатся
проезжающие, потому что я не так, как иной городничий, которому ни до чего дела
нет; но я, кроме должности, еще и по христианскому человеколюбию хочу, чтобы
всякому смертному оказывался хороший прием, — и вот, как будто в награду,
случай доставил такое приятное знакомство.
Хлестаков . Я тоже сам очень рад. Без вас я,
признаюсь, долго бы просидел здесь: совсем не знал, чем заплатить.
Городничий (в сторону) . Да, рассказывай, не
знал, чем заплатить? (Вслух.) Осмелюсь ли спросить: куда и в какие места
ехать изволите?
Хлестаков . Я еду в Саратовскую губернию, в
собственную деревню.
Городничий (в сторону, с лицом, принимающим
ироническое выражение) . В Саратовскую губернию! А? и не покраснеет! О, да
с ним нужно ухо востро. (Вслух.) Благое дело изволили предпринять. Ведь
вот относительно дороги: говорят, с одной стороны, неприятности насчет задержки
лошадей, а ведь, с другой стороны, развлеченье для ума. Ведь вы, чай, больше
для собственного удовольствия едете?
Хлестаков . Нет, батюшка меня требует. Рассердился
старик, что до сих пор ничего не выслужил в Петербурге. Он думает, что так вот
приехал да сейчас тебе Владимира в петлицу и дадут. Нет, я бы послал его самого
потолкаться в канцелярию.
Городничий (в сторону) . Прошу посмотреть,
какие пули отливает! и старика отца приплел! (Вслух.) И на долгое время
изволите ехать?
Хлестаков . Право, не знаю. Ведь мой отец упрям и
глуп, старый хрен, как бревно. Я ему прямо скажу: как хотите, я не могу жить
без Петербурга. За что ж, в самом деле, я должен погубить жизнь с мужиками?
Теперь не те потребности, душа моя жаждет просвещения.
Городничий (в сторону) . Славно завязал
узелок! Врет, врет — и нигде не оборвется! А ведь какой невзрачный, низенький,
кажется, ногтем бы придавил его. Ну, да, постой, ты у меня проговоришься. Я
тебя уж заставлю побольше рассказать! (Вслух.) Справедливо изволили
заметить. Что можно сделать в глуши? Ведь вот хоть бы здесь: ночь не спишь,
стараешься для отечества, не жалеешь ничего, а награда неизвестно еще когда
будет. (Окидывает глазами комнату.) Кажется, эта комната несколько сыра?
Хлестаков . Скверная комната, и клопы такие, каких я
нигде не видывал: как собаки кусают.
Городничий . Скажите! такой просвещенный гость, и
терпит — от кого же? — от каких-нибудь негодных клопов, которым бы и на
свет не следовало родиться. Никак, даже темно в этой комнате?
Хлестаков . Да, совсем темно. Хозяин завел
обыкновение не отпускать свечей. Иногда что-нибудь хочется сделать, почитать
или придет фантазия сочинить что-нибудь, — не могу: темно, темно.
Городничий . Осмелюсь ли просить вас… но нет, я
недостоин.
Хлестаков . А что?
Городничий . Нет, нет, недостоин, недостоин!
Хлестаков . Да что ж такое?
Городничий . Я бы дерзнул… У меня в доме есть
прекрасная для вас комната, светлая, покойная… Но нет, чувствую сам, это уж
слишком большая честь… Не рассердитесь — ей-богу, от простоты души предложил.
Хлестаков . Напротив, извольте, я с удовольствием.
Мне гораздо приятнее в приватном доме, чем в этом кабаке.
Городничий . А уж я так буду рад! А уж как жена
обрадуется! У меня уже такой нрав: гостеприимство с самого детства, особливо
если гость просвещенный человек. Не подумайте, чтобы я говорил это из лести;
нет, не имею этого порока, от полноты души выражаюсь.
Хлестаков . Покорно благодарю. Я сам тоже — я не
люблю людей двуличных. Мне очень нравятся ваша откровенность и радушие, и я бы,
признаюсь, больше бы ничего и не требовал, как только оказывай мне преданность
и уваженье, уваженье и преданность.
|