ГЛАВА 2
Урок французского
Когда на следующее утро Сара вошла в классную комнату, все с
любопытством уставились на нее. К этому времени все ученицы – начиная с Лавинии
Герберт, которая чувствовала себя совсем взрослой, потому что ей скоро
исполнится тринадцать, и кончая четырехлетней Лотти Ли, самой маленькой в
школе, – наслышались о ней всяких рассказов. Они определенно знали, что
мисс Минчин очень гордится этой ученицей, которая делает честь ее заведению.
Кое-кому из учениц удалось даже краешком глаза увидеть ее горничную,
француженку по имени Мариэтт, прибывшую накануне вечером. Лавиния, улучив
подходящую минутку, прошла мимо комнаты Сары, когда дверь была открыта, и
увидела, как Мариэтт разбирает коробку, присланную с опозданием из какой-то
лавки.
– Сколько там было нижних юбок с кружевными
оборками! – шепнула она, пригнувшись над учебником географии, своей
подружке Джесси. – Много-много! Я видела, как француженка их вынимала и
встряхивала. А мисс Минчин сказала мисс Амелии, что платья у нее такие роскошные,
что это просто смешно! Ведь она еще совсем ребенок! Моя мама говорит, что детей
надо одевать просто. А знаешь, на ней и сейчас такая нижняя юбка с кружевом. Я
видела – когда она садилась!
– А на ногах у нее шелковые чулки! – шепнула в
ответ Джесси, тоже склоняясь над географией. – А какие у нее маленькие
ножки! В жизни таких не видела!
– Просто у нее туфельки такие, – фыркнула в ответ
Лавиния. – Моя мама говорит, что, если сапожник хороший, он туфельки так
сошьет, что даже большие ноги будут казаться маленькими. По-моему, она совсем
не красивая. Глаза какого-то странного цвета.
– Да, она не красивая, в обычном смысле, – сказала
Джесси, кинув украдкой взгляд на новенькую, – только на нее хочется еще
посмотреть. Ресницы у нее длинные на удивление, а глаза почти совсем зеленые.
Сара спокойно сидела на своем месте и ждала, чтобы ей
сказали, что нужно делать. Ее посадили впереди, рядом со столом мисс Минчин.
Любопытные взгляды учениц ее совсем не смущали. Ей было интересно, и она
спокойно смотрела на разглядывавших ее девочек. Интересно, о чем они думают,
нравится ли им мисс Минчин, любят ли они заниматься и есть ли у кого-то отец,
хоть немного похожий на ее отца? Утром она долго рассказывала Эмили об отце.
– Он теперь в море, Эмили, – говорила она. –
А мы должны дружить и все друг другу рассказывать. Посмотри-ка на меня, Эмили.
Какие у тебя глаза красивые! Просто прелесть! Жаль только, что ты не умеешь
говорить.
Сара любила фантазировать и вечно выдумывала всякие
причудливые истории. Ей было бы большим утешением думать, будто Эмили живая и
все слышит и понимает.
Когда Мариэтт одела девочку в темно-синее форменное платье и
завязала волосы темно-синей лентой, она подошла к Эмили, сидевшей в своем
креслице, и вручила ей книгу.
– На-ка, почитай, пока меня не будет, – сказала
она.
Увидав, что Мариэтт с любопытством смотрит на нее, она
серьезно пояснила:
– Куклы много чего умеют, только мы об этом не
догадываемся. Я это твердо знаю. Может быть, Эмили и правда умеет читать,
говорить и ходить, но делает это только тогда, когда в комнате никого нет. Это
ее тайна. Ведь если бы люди узнали, что куклы многое умеют, они бы заставили их
работать. Может быть, поэтому куклы и дали друг другу клятву хранить тайну.
Если вы останетесь в комнате, Эмили будет просто сидеть с широко открытыми
глазами. Однако если вы уйдете, она станет читать или, может, смотреть в
окошко. Но только услышит, что кто-то возвращается, тотчас прибежит, прыгнет в
свое креслице и сделает вид, что так там и сидела все время.
«Comme elle est drole!»[6] –
подумала Мариэтт и, сойдя вниз, рассказала об этом старшей горничной. Впрочем,
ей нравилась эта странная девочка, у которой было такое умное личико и такие
прекрасные манеры. Раньше она ходила за детьми, которые вовсе не были так
вежливы. Сара была очень хорошо воспитана и умела так приятно и учтиво
говорить: «Пожалуйста, Мариэтт» и «Спасибо, Мариэтт», что совсем ее очаровала.
Мариэтт сказала старшей горничной, что Сара ее благодарит так, будто
разговаривает с леди. «Elle al'air d'une princesse, cette petite»,[7] – прибавила она.
Мариэтт была в восторге от своей новой маленькой госпожи, и
место ей очень нравилось.
После того как все нагляделись на Сару, сидевшую за своей
партой, мисс Минчин величественно постучала по столу.
– Девицы, – сказала она, – я хочу представить
вам новую воспитанницу.
Девочки встали – встала и Сара.
– Я надеюсь, что вы все будете внимательны к мисс Кру.
Она приехала к нам издалека – из Индии. Когда классы закончатся, вы должны
познакомиться друг с другом.
Ученицы церемонно поклонились. Сара сделала реверанс, а
потом все снова сели и стали снова смотреть друг на друга.
– Сара, – произнесла мисс Минчин строго, как
обычно говорила в классе, – подойдите ко мне.
Мисс Минчин взяла со стола книгу и стала перелистывать ее.
Сара подошла.
– Отец ваш нанял вам горничную-француженку, –
начала мисс Минчин. – Он, как я понимаю, хочет, чтобы вы хорошенько
изучили французский язык.
Сара немного смутилась.
– Я думаю, он ее нанял, – сказала она, –
потому… потому что думал, что она мне понравится, мисс Минчин.
– Боюсь, – заметила мисс Минчин с кислой
улыбкой, – что вас очень избаловали и оттого вы думаете, что все делается
для вашего удовольствия. Мне лично кажется, что ваш батюшка хотел, чтобы вы
научились говорить по-французски.
Будь Сара постарше и не заботься она вечно о том, чтобы не
показаться невежливой, она бы в нескольких словах все разъяснила. Но она
смутилась – краска бросилась ей в лицо. Суровая и внушительная мисс Минчин была
совершенно уверена в том, что Сара вовсе не знает французского; было неловко ее
поправлять. На деле же Сара, сколько она себя помнила, всегда говорила
по-французски. Когда она была еще совсем крошкой, ее отец часто говорил с ней
по-французски. Мать Сары была француженкой, и капитан Кру любил ее язык. И
потому Сара всегда его слышала и знала его, как родной.
– Конечно, я… я никогда не учила французский, но…
но… – лепетала она, пытаясь объясниться.
Мисс Минчин, к крайнему своему огорчению, не знала
французского – и всячески скрывала это неприятное обстоятельство. Она не
собиралась обсуждать далее эту тему, чтобы не выдать себя, – не дай Бог,
эта новенькая спросит ее о чем-нибудь в простоте сердечной.
– Довольно, – произнесла она вежливо, но
твердо. – Если вы его не учили, самое время начать. Месье Дюфарж, учитель
французского, будет здесь через несколько минут. Возьмите учебник и посмотрите
его, пока он не придет.
Щеки у Сары пылали. Она вернулась на свое место и раскрыла
книгу. Она глядела на первую страницу, стараясь сохранить серьезность. Она
понимала, что ей нельзя улыбнуться, – ведь она не хотела никого обидеть.
Но ей было смешно учить, что le pere по-французски – «отец», a la mere –
«мать».
Мисс Минчин внимательно посмотрела на нее.
– Вы как будто недовольны, Сара, – сказала
она. – Я сожалею, что французский вам не нравится.
– Я очень люблю французский, – отвечала Сара,
делая еще одну попытку объясниться, – только…
– Вы не должны возражать, когда вам велят что-то
делать, – возразила мисс Минчин. – Читайте дальше.
Сара так и поступила и ни разу не улыбнулась, даже когда
узнала, что le fils означает «сын», a le frere – «брат».
«Когда придет месье Дюфарж, – думала она, – я ему
все объясню».
Месье Дюфарж не заставил себя ждать. Это был очень приятный
и умный француз средних лет, он с интересом поглядел на Сару, которая из
вежливости делала вид, что поглощена чтением.
– Это моя новая ученица, мадам? – обратился он к
мисс Минчин. – Надеюсь, что мне выпала удача.
– Ее отец, капитан Кру, очень хотел бы, чтобы она
занялась французским. Боюсь только, что она испытывает ребяческое предубеждение
против него. Ей, видно, не хочется его учить.
– Мне очень жаль, мадемуазель, – сердечно сказал
мсье Дюфарж. – Возможно, когда мы станем заниматься вместе, я сумею
показать вам, какой это очаровательный язык.
Бедная Сара встала. Она была в отчаянии от неловкого
положения, в котором оказалась, и с умоляющим видом взглянула на месье Дюфаржа
своими большими, серо-зелеными глазами. Она знала, что он все поймет, стоит ей
только заговорить. И она принялась объяснять – очень бегло и приятно
выговаривая по-французски: мадам не поняла, она никогда не учила французский –
по учебникам, – но ее папа и другие всегда говорили с ней по-французски, и
она читала и писала по-французски так же, как читала и писала по-английски; ее
папа любит французский, и она его поэтому тоже любит; ее бедная мамочка,
которая умерла при ее рождении, была француженка; она будет рада выучиться
всему, что месье захочет ей преподать, она только пыталась объяснить мадам, что
слова из учебника она уже знает. И она протянула ему учебник.
Когда Сара заговорила, мисс Минчин, вздрогнув всем телом, с
негодованием взглянула на нее поверх очков. Она не сводила с Сары глаз, пока та
не смолкла. Месье Дюфарж радостно улыбнулся. Слушая, как этот детский голосок
так просто и красиво выговаривает по-французски, он почувствовал, словно снова
очутился на родине, которая в эти сумрачные лондонские дни казалась ему столь
далекой. Когда Сара смолкла, он принял у нее учебник, ласково глядя на нее. Но
ответил он мисс Минчин.
– Ах, мадам, – проговорил он, – я не многому
могу ее научить. Она французский не учила – она француженка. У нее прелестный
выговор.
– Почему же вы мне сами не сказали? – вскричала с
досадой мисс Минчин, обернувшись к Саре.
– Я… я пыталась, – произнесла Сара. – Я… я,
верно, не так начала.
Мисс Минчин знала, что Сара пыталась и что она не виновата в
том, что ей не дали объясниться. Увидав, что ученицы слушают их разговор, а
Лавиния и Джесси хихикают, закрывшись французскими грамматиками, мисс Минчин
совсем вышла из себя.
– Девицы, прошу вас замолчать, – строго сказала
она, стуча по столу. – Сию же минуту замолчите!
С этой минуты она невзлюбила свою новую ученицу.
|