ГЛАВА 18
«Я старалась!»
Все разъяснила миссис Кармайкл – она тотчас явилась. Добрая
и миловидная, она нежно обняла Сару и все ей рассказала. Неожиданное открытие
до того потрясло больного, что им овладела ужасная слабость.
– Сказать по чести, Кармайкл, – слабо произнес он,
когда кто-то предложил отвести Сару в соседнюю комнату, – я боюсь хоть на
миг упускать ее из виду.
– Я с ней побуду, – сказала Джэнет, – а через
несколько минут придет мама.
И Джэнет увела Сару.
– Мы так рады, что вы нашлись, – сказала
она. – Вы даже представить себе не можете, как мы рады!
Рядом стоял Дональд и, сунув руки в карманы, задумчиво
глядел на Сару.
– Почему я тогда не спросил, как вас зовут? –
произнес он виновато. – Вы бы сказали: «Сара Кру» – и вас тотчас бы нашли.
В эту минуту как раз и вошла миссис Кармайкл. Она была
растрогана и, подойдя к Саре, обняла и поцеловала ее.
– Бедное дитя, вы ничего не понимаете, – сказала
она. – Немудрено!
Сару волновала лишь одна мысль.
– Прошу вас, скажите мне, – проговорила она, глядя
на закрытую дверь библиотеки. – Это он предал моего папочку? Неужели это
был он?
Миссис Кармайкл заплакала и снова поцеловала Сару. Ей
казалось, что Сару надо почаще ласкать, потому что ее так давно никто не
ласкал.
– Моя дорогая, он его не предавал, – отвечала
миссис Кармайкл. – И деньги вашего отца остались целы. Мистеру Кэррисфорду
только показалось, что они пропали. Он очень любил вашего отца и от горя так
заболел, что лишился рассудка. Он чуть не умер от воспаления мозга, а когда он
стал понемногу поправляться, вашего отца уже не было в живых.
– Он не знал, где меня искать, – прошептала
Сара. – А я была так близко.
Она никак не могла примириться с мыслью о том, что она была
так близко.
– Мистер Кэррисфорд думал, что ваш отец отдал вас в
школу во Францию, – продолжала миссис Кармайкл. – Он все время шел по
неверному следу. Он искал вас повсюду. Он видел, как вы проходили мимо его
дома, такая одинокая и грустная, но ему и в голову не приходило, что вы – дочь
его друга. Но он вас жалел и хотел вам помочь. Это он велел Рам Дассу лазать в
ваше отсутствие к вам на чердак и приносить всякие вещи.
Сара вздрогнула от радости; лицо ее просияло.
– Так это был Рам Дасс? – вскричала она. –
Это мистер Кэррисфорд ему велел? Это он сделал так, что мой сон сбылся?
– Да, дорогая, да! Он очень хороший и добрый. Он принял
в вас участие ради пропавшей дочки своего друга.
Дверь библиотеки отворилась, и в комнату вошел мистер Кармайкл.
Он подозвал Сару.
– Мистеру Кэррисфорду лучше, – сказал он. –
Он просит вас войти.
Сара поспешила к нему. Она вошла в библиотеку с сияющим
лицом и остановилась возле его кресла, прижав к груди руки.
– Так это вы мне все присылали? – тихо, но взволнованно
воскликнула она. – Все эти дивные, дивные вещи? Их посылали вы?
– Да, бедное дитя, это был я, – отвечал мистер
Кэррисфорд.
От долгой болезни и горя он ослабел, но глаза его смотрели
на нее с такой любовью, что Сара вспомнила отца. Она опустилась на колени возле
кресла больного, как когда-то устраивалась возле своего отца, когда они жили
вместе и так любили друг друга.
– Значит, мой друг – это вы, – сказала
Сара. – Вы – мой друг!
И она прижалась лицом к его исхудавшей руке и покрыла ее
поцелуями.
– Через три недели он будет совершенно здоров, –
шепнул мистер Кармайкл жене. – Посмотри на его лицо!
И вправду, выражение лица у мистера Кэррисфорда стало совсем
иным. Теперь с ним рядом была «маленькая хозяюшка», и ему надлежало думать о
ней и заботиться. Прежде всего, следовало решить, как поступить с мисс Минчин.
Надо с ней встретиться и объявить ей о перемене в судьбе ее воспитанницы.
Сара не вернется в пансион. Это мистер Кэррисфорд твердо
решил. Она останется с ним, а к мисс Минчин отправится мистер Кармайкл.
– Хорошо, что мне не надо туда возвращаться, –
сказала Сара. – Она очень рассердится. Она меня не любит. Впрочем,
возможно, это моя вина, потому что я ее не люблю.
Но, как ни странно, мисс Минчин избавила мистера Кармайкла
от необходимости идти к ней – она сама явилась за своей воспитанницей. Сара ей
зачем-то понадобилась, и она очень удивилась, когда той не оказалось в школе.
Одна из служанок видела, как Сара вышла из дома, унося что-то под накидкой, а
потом поднялась по ступенькам в соседний дом.
– Что это значит? – вскричала мисс Минчин,
оборотясь к мисс Амелии.
– Я ничего не знаю, сестра, – отвечала мисс
Амелия. – Возможно, она познакомилась с нашим соседом, он ведь тоже жил в
Индии.
– От нее всего можно ожидать, – фыркнула мисс
Минчин. – Небось навязывается в знакомые и старается вызвать его
сочувствие – какая дерзость! Она там уже два часа сидит! Нет, я пойду выясню,
что там происходит, и извинюсь за ее вторжение.
Сара сидела на скамеечке возле кресла мистера Кэррисфорда и
слушала его рассказ – о, ему столько нужно было ей объяснить! – когда Рам
Дасс доложил о приходе мисс Минчин.
Сара невольно встала – краска схлынула с ее лица; впрочем,
мистер Кэррисфорд отметил, что она спокойна и не выказывает признаков испуга,
обычных в детях ее возраста.
Мисс Минчин вошла в комнату с суровой и величественной
миной. Платье на ней было добротное и строгое; манера – учтива.
– Мне очень жаль беспокоить мистера Кэррисфорда, –
произнесла она, – но я вынуждена объясниться. Я – мисс Минчин, директриса
пансиона для благородных девиц, который находится рядом с вами.
Индийский джентльмен с минуту молча взирал на нее. Будучи по
натуре человеком вспыльчивым, он старался овладеть собой.
– Значит, вы мисс Минчин? – спросил он наконец.
– Да, сэр.
– В таком случае, – сказал индийский
джентльмен, – вы пришли вовремя. Мой адвокат, мистер Кармайкл, как раз
собирался нанести вам визит.
Мистер Кармайкл слегка поклонился, мисс Минчин с удивлением
взглянула на него, а потом опять на мистера Кэррисфорда.
– Ваш адвокат! – повторила она. – Не понимаю.
Я сочла своим долгом прийти к вам, ибо мне стало известно, что одна из моих
учениц, живущая у меня из милости, посмела явиться к вам. Я пришла объяснить,
что она осмелилась на эту дерзость без моего ведома. – Она обернулась к
Саре – Ступайте сию же минуту домой, – приказала она с
негодованием. – Вы будете строго наказаны. Сию же минуту отправляйтесь!
Индийский джентльмен привлек Сару к себе и погладил по руке.
– Она не пойдет, – сказал он.
Мисс Минчин показалось, что она сходит с ума.
– Не пойдет?! – повторила она.
– Нет, – подтвердил мистер Кэррисфорд. – Она
не пойдет домой, если вы так называете свое заведение! Отныне она будет жить у
меня.
– У вас? У вас, сэр?! Что это значит?
– Будьте добры, Кармайкл, объясните мисс Минчин, как
обстоит дело, – сказал индийский джентльмен, – и постарайтесь сделать
это покороче.
Он усадил Сару на скамеечку и взял ее руки в свои – так
всегда делал ее отец.
И мистер Кармайкл объяснил ровным, спокойным тоном человека,
знающего дело во всех юридических подробностях. Будучи деловой женщиной, мисс
Минчин это тотчас поняла, что не доставило ей радости.
– Мистер Кэррисфорд, сударыня, – сказал мистер
Кармайкл, – был близким другом покойного капитана Кру. Он был его
партнером в нескольких крупных предприятиях. Состояние, которое капитан Кру
считал потерянным, не погибло и находится сейчас в руках мистера Кэррисфорда.
– Состояние! – вскричала мисс Минчин,
бледнея. – Сарино состояние!
– Совершенно верно, – холодно подтвердил мистер
Кармайкл, – оно станет Сариным состоянием. Собственно, оно уже сейчас
принадлежит ей. Вследствие определенных обстоятельств оно значительно
увеличилось. Алмазные копи себя оправдали.
– Алмазные копи! – проговорила, задыхаясь, мисс
Минчин.
Если это правда, мелькнуло у нее в голове, то это ужасно! Ничего
подобного с ней в жизни не происходило.
– Совершенно справедливо, алмазные копи, –
повторил мистер Кармайкл. И с легкой усмешкой, неожиданной для адвоката,
прибавил: – На свете не много принцесс, мисс Минчин, обладающих большим
состоянием, чем ваша воспитанница, которую вы держали из милости. Мистер
Кэррисфорд искал ее около двух лет. Наконец он ее нашел – и она останется у
него.
После этих слов он попросил мисс Минчин сесть, чтобы можно
было ей все подробно разъяснить, и изложил все детали, чтобы она убедилась:
будущее Сары обеспечено, состояние, которое считали погибшим, возвратилось к
ней в десятикратном размере, и в мистере Кэррисфорде она нашла не только друга,
но и опекуна.
Мисс Минчин, не обладавшая особым умом, предприняла
отчаянную попытку вернуть то, что потеряла, как она видела, по собственному
неразумию.
– Я Сару приютила, – с жаром повторяла она. –
Я все для нее делала. Если бы не я, она бы умерла с голоду на улице!
Тут индийский джентльмен не выдержал.
– Во всяком случае, там она умирала бы с большим
комфортом, чем у вас на чердаке! – воскликнул он.
– Капитан Кру доверил ее мне, – заявила мисс
Минчин. – До своего совершеннолетия она должна оставаться у меня. Она
может снова занять свои апартаменты. Ей нужно завершить образование. Закон станет
на мою сторону.
– Полно, не обольщайтесь, мисс Минчин, – вмешался
мистер Кармайкл. – Мистер Кэррисфорд не станет возражать, если Сара сама
захочет к вам вернуться. Все зависит от Сары.
– В таком случае, – решилась мисс Минчин, – я
обращаюсь к Саре. Возможно, я не очень-то вас баловала, – проговорила она
не без смущения, – но вам известно, что ваш батюшка был доволен вашими
успехами. И я всегда… гм… гм… вас любила.
Сара посмотрела на нее тем спокойным, ясным взглядом,
который мисс Минчин совершенно не выносила.
– Любили, мисс Минчин? – сказала она. – Я
этого не знала.
Мисс Минчин покраснела и выпрямилась.
– А следовало бы знать, – произнесла она. –
Впрочем, дети никогда не понимают, что для них лучше. Мы с Амелией всегда
говорили, что вы самая умная из наших воспитанниц. Неужели вы поступите против
воли вашего батюшки и не вернетесь ко мне?
Сара шагнула вперед и остановилась, молча глядя на нее. Она
вспомнила тот день, когда мисс Минчин объявила ей, что у нее никого нет и ей
грозит опасность оказаться на улице; она вспомнила долгие голодные часы,
проведенные на чердаке в обществе Эмили и Мельхиседека.
– Вы знаете, почему я не хочу возвращаться к вам, мисс
Минчин, – сказала Сара, не отводя от нее глаз. – Вы это очень хорошо
знаете.
Суровое лицо мисс Минчин вспыхнуло от гнева.
– В таком случае вы никогда не увидите ваших
подруг! – вскричала она. – Я позабочусь о том, чтобы ни Эрменгарде,
ни Лотти не разрешили…
Мистер Кармайкл прервал ее, вежливо, но твердо.
– Простите, – сказал он, – Сара будет
видеться со всеми, с кем пожелает. Не думаю, что родители ее подруг ответят
отказом на приглашение мисс Кру навестить ее в доме опекуна. Мистер Кэррисфорд
позаботится об этом.
Надо признать, что даже мисс Минчин пришлось отступить. Уж
лучше бы у Сары был дядюшка-холостяк! Он мог бы вспылить, если бы посчитал, что
с его племянницей дурно обошлись, но и только! Мисс Минчин тут же поняла, что
родители вряд ли запретят своим дочерям дружить с юной наследницей алмазных
копей. А расскажи мистер Кэррисфорд, как дурно обращались с Сарой Кру, это
будет грозить мисс Минчин большими неприятностями.
– Вы берете на себя нелегкую задачу, – сказала
индийскому джентльмену мисс Минчин, направляясь к выходу. – Вы сами это
скоро поймете. Это неблагодарный и лживый ребенок. – И, повернувшись к
Саре, добавила: – Теперь вы, верно, снова чувствуете себя принцессой.
Сара опустила глаза и слегка покраснела: ей подумалось, что
людям чужим, хотя и очень добрым, будет поначалу не так-то легко понять ее
фантазии.
– Я… старалась всегда ею оставаться, – тихо
отвечала она, – даже когда голодала и зябла. Я…
– Теперь вы уже можете больше не стараться, –
ядовито заметила мисс Минчин и вышла. Рам Дасс поклонился ей вслед.
Вернувшись в школу, мисс Минчин направилась к себе в
гостиную и послала за мисс Амелией. Она сидела с ней запершись дотемна, и, надо
признать, мисс Амелии пришлось в тот день выслушать немало горьких слов. Не раз
она лила слезы и утирала их платком. Какое-то замечание мисс Амелии так
разгневало мисс Минчин, что она чуть ее не ударила; впрочем, все завершилось
самым неожиданным образом.
– Я не так умна, как ты, сестра, – сказала мисс
Амелия, – и всегда боялась тебя рассердить. Возможно, и для нас, и для
школы было бы лучше, если бы я не была такой робкой. Признаюсь, я всегда
думала, что было бы куда лучше, если бы ты не обращалась так сурово с Сарой Кру
и получше одевала бы ее и кормила. Я-то знаю, что она слишком много работала
для ребенка своего возраста, а жила впроголодь…
– Да как ты смеешь мне такое говорить? – вскричала
мисс Минчин.
– Не знаю, – отвечала с бесшабашной отвагой мисс
Амелия, – но раз уж я начала, то, пожалуй, будь что будет, кончу. Это
умная и хорошая девочка – за добро она бы отплатила тебе сторицей. Только
добра-то она от тебя и не дождалась. Сказать по правде, она была для тебя
слишком умна, и ты не могла ей этого простить. Сара нас обеих видела насквозь…
– Амелия! – возопила мисс Минчин, глядя на сестру
с такой яростью, словно собиралась надавать ей пощечин и сбить с головы чепец,
как не раз поступала с Бекки.
Но мисс Амелия закусила удила.
– Да, да! – кричала она. – Сара нас обеих
видела насквозь! Она понимала, что ты злая и вздорная женщина, а я – глупая и
слабая, и до чего же мы обе низки и вульгарны! Пока она была богата, мы ползали
перед ней на коленях, а стоило ей потерять состояние, как стали дурно с ней
обращаться. Впрочем, она-то всегда вела себя как принцесса, даже когда
обнищала. Да… да… как маленькая принцесса!
Тут с бедной женщиной сделалась истерика: она плакала и
хохотала, раскачиваясь из стороны в сторону, так что мисс Минчин лишь в ужасе
взирала на нее.
– А теперь ты ее потеряла, – истерически кричала
мисс Амелия, – а какая-то другая школа завладеет ею и ее деньгами! Будь
она такой же, как все, она бы рассказала, как с ней тут обращались, и тогда все
родители забрали бы от нас детей и мы бы разорились. И поделом! Тебе это было
бы даже полезнее, чем мне, потому что ты женщина бессердечная, Мария Минчин! Ты
бессердечная, себялюбивая, вздорная женщина!
Она так кричала и задыхалась, что испуганной мисс Минчин
пришлось, проглотив негодование, отпаивать ее валерьяной и давать ей
нюхательную соль, чтобы она успокоилась.
С этих пор старшая мисс Минчин стала побаиваться сестры,
которая, как выяснилось, была далеко не так глупа, как казалось, и могла при
случае высказать неприятные истины, выслушивать которые совсем не хотелось.
В тот вечер, когда воспитанницы собрались, как обычно, перед
сном у камина в гостиной, в комнату с письмом в руке вошла Эрменгарда. На ее
круглом лице было какое-то странное выражение. Было видно, что она чем-то очень
обрадована, но вместе с тем и до крайности удивлена.
– Что случилось? – закричало сразу несколько
голосов.
– Ты случайно не узнала, что это был за скандал у мисс
Минчин в гостиной? – спросила Лавиния с любопытством. – Они там
кричали и спорили, а потом у мисс Амелии сделалась истерика и ее уложили в
постель.
– Я только что получила письмо от Сары, – ответила
Эрменгарда, поднимая руку с письмом, чтобы все видели, какое оно длинное.
Она говорила медленно, словно никак не могла опомниться.
– От Сары? – вскричали воспитанницы.
– А где она? – чуть не взвизгнула Джесси.
– В соседнем доме, – отвечала Эрменгарда еще
медленнее. – У индийского джентльмена.
– Где?.. Где?.. Ее прогнали?.. А мисс Минчин знает?.. А
о чем они спорили?.. Почему она прислала письмо?.. Рассказывай! Рассказывай
скорее!
Все раскричались, а Лотти жалобно заплакала. Эрменгарда
ответила не сразу, – казалось, она пытается осознать что-то чрезвычайно
важное.
– Алмазные копи были, – решительно сказала она
наконец. – Они были! – И, заметив, что все смотрят на нее в крайнем
изумлении, прибавила: – Копи были настоящие. А потом случилась ошибка. Что-то
там произошло, и мистер Кэррисфорд решил, что они разорились…
– Кто это – мистер Кэррисфорд? – крикнула Джесси.
– Индийский джентльмен. И капитан Кру так подумал – и
умер. А у мистера Кэррисфорда было воспаление мозга, и он скрылся. Он чуть не
умер. Он не знал, где Сара. А в копях нашли россыпи алмазов – прямо миллионы! И
половина из них принадлежит Cape – они ей еще тогда принадлежали, когда она на
чердаке жила и у нее никаких друзей, кроме Мельхиседека, не было, и кухарка ее
вечно ругала. А мистер Кэррисфорд ее сегодня нашел… Она сейчас у него – и
никогда сюда не вернется… И будет еще больше принцессой, чем раньше… в сто
пятьдесят тысяч раз больше! А завтра я пойду к ней в гости. Вот!
Тут поднялся такой тарарам, что даже самой мисс Минчин не
удалось бы его прекратить. Она и не пыталась, хотя и слышала шум. На это у нее
просто не было сил. Мисс Амелия рыдала в своей постели; а мисс Минчин думала о
том, что известие о Сарином наследстве какими-то таинственными путями уже
просочилось в школу и что все служанки и все воспитанницы будут, ложась спать,
его обсуждать.
Понимая, что в этот день можно забыть о всех правилах,
воспитанницы чуть не до полуночи оставались в классной комнате и слушали, как
Эрменгарда снова и снова читает письмо, в котором излагалась история не менее
удивительная, чем те, что, бывало, рассказывала им Сара. У этой новой истории
было, однако, то поразительное преимущество, что она произошла с самой Сарой и
индийским джентльменом, живущим совсем рядом.
Бекки, тоже узнавшая поразительную новость, ускользнула к
себе на чердак раньше обычного. Ей хотелось побыть одной и взглянуть еще разок
на волшебную комнату. Неизвестно, что будет с этой комнатой. Скорее всего, вещи
заберут назад – не оставлять же все мисс Минчин! – и чердак снова станет
пустым. Как ни радовалась Бекки за Сару, в горле у нее стоял ком, а слезы
застилали глаза, когда она поднялась на чердак. Сегодня не будет ни огня в
камине, ни яркой лампы под розовым абажуром, ни ужина, ни принцессы,
рассказывавшей ей сказки. Да, принцессы не будет.
Сдерживая слезы, она распахнула дверь в комнату Сары – и
вскрикнула.
Лампа озаряла комнату розовым светом, в камине плясал огонь,
на столе стоял ужин, а рядом склонился Рам Дасс и с улыбкой взирал на ее
удивленное лицо.
– Мисси сахиб не забыла, – сказал он. – Она
все рассказала сахибу. Она хотела, чтобы вы узнали о ее счастье. Взгляните на
письмо на подносе. Она его написала. Она не хочет, чтобы вы легли спать в
печали. Сахиб зовет вас к себе завтра. Вы будете ухаживать за мисси сахиб.
Ночью я унесу все эти вещи по крыше назад.
Произнеся все это с сияющей улыбкой, Рам Дасс поклонился и
так беззвучно выскользнул в окно, что Бекки поняла, как легко ему это удавалось
раньше.
|