Увеличить |
Глава 5
По-соседски
– Джо, скажи на милость, куда это ты
отправляешься? – спросила Мег однажды холодным снежным днем, когда после
обеда сестра в резиновых ботах, старом пальто и капоре, с метлой в одной руке и
лопатой в другой, громко топая, прошла через переднюю.
– Иду на улицу размяться, – отвечала Джо, задорно
сверкнув глазами.
– Мне кажется, что двух долгих прогулок, на работу и
обратно, вполне достаточно для одного дня! Оставайся лучше, как я, дома у
камина. Здесь тепло и сухо, а на дворе сыро, холодно, мрачно, – сказала
Мег с содроганием.
– Выслушай совет и поступи по-своему! Не могу сидеть
неподвижно целый день – я не кошка, чтобы дремать у огня. Я люблю приключения и
собираюсь их поискать.
Мег вернулась греть ноги у камина и читать «Айвенго», а Джо
с огромной энергией принялась расчищать дорожки возле дома. Снег был легким, и,
решительно орудуя метлой, она вскоре расчистила дорожку вокруг сада, чтобы Бесс
могла прогуляться по ней, когда выйдет солнце, а увечным куклам будет
необходимо подышать свежим воздухом. Сад отделял дом Марчей от дома мистера
Лоренса. Стояли дома на окраине большого города, напоминавшей своими рощами и
лужайками, большими садами и тихими улочками сельскую местность. Низкая живая
изгородь разделяла владения соседей. С одной стороны от нее стоял старый,
потемневший от времени дом Марчей, который в зимнюю пору, когда побеги плюща не
закрывали его стен, а под окнами не было цветов, казался голым и запущенным. По
другую сторону изгороди располагался величественный каменный особняк, где все –
от большого каретного сарая и ухоженных газонов до оранжереи и видневшихся
между богатыми занавесями в окнах красивых предметов обстановки – говорило о
всевозможных удобствах и роскоши. И все же этот великолепный дом выглядел
унылым и безжизненным: на лужайках не резвились дети, не улыбалось в окне
материнское лицо и очень мало людей, кроме старого мистера Лоренса и его внука,
входило в дом и выходило из него.
Для Джо, обладавшей живой фантазией, этот прекрасный
особняк был чем-то вроде заколдованного дворца, полного сокровищ и источников
наслаждения, которыми никто не пользовался. Она давно мечтала увидеть это
скрытое от посторонних глаз великолепие и поближе познакомиться с «внуком
мистера Лоренса», который, казалось, и сам был не прочь завести знакомство с
соседками, но только не знал, с чего начать. После памятной вечеринки с
танцами желание Джо стало еще сильнее, чем прежде, и она придумывала все новые
способы подружиться с соседом; но в последние недели его совсем не было видно,
и Джо уже начала бояться, что он уехал, когда однажды высмотрела в одном из
окон второго этажа смуглое лицо со взглядом, печально устремленным в их сад,
где Бесс и Эми играли в снежки.
«Этот мальчик страдает без друзей и развлечений, –
сказала она себе. – Его дедушка просто не понимает, что полезно для внука,
и держит его взаперти, а ему нужна компания веселых мальчишек, с которыми можно
поиграть, или хотя бы присутствие кого-нибудь молодого и веселого. И я твердо
намерена когда-нибудь пойти и высказать мое мнение этому старому господину!»
Идея захватила Джо, которая любила дерзкие, смелые поступки
и своим необычным поведением неизменно приводила в ужас благоразумную Мег.
Намерение «пойти и высказать» не было забыто, и в этот снежный день Джо решила
предпринять первую попытку. Она увидела, как отъехал от дома в экипаже мистер
Лоренс, и вышла в сад, чтобы расчистить себе путь к изгороди. Там она
остановилась и окинула взглядом особняк. Все тихо – шторы в окнах нижнего
этажа спущены, слуг не видно, и ни следа человеческого присутствия, кроме
кудрявой черной головы, опущенной на худую руку, в окне второго этажа.
«Это он, – подумала Джо. – Бедняга! Совсем один и
больной в такой мрачный день. Нехорошо! Брошу-ка я снежок, чтобы он выглянул, и
скажу ему доброе слово».
Горсть мягкого снега взлетела к окну – кудрявая голова
мгновенно обернулась, и показалось лицо, сразу утратившее равнодушное
выражение: большие глаза оживились, а губы растянулись в улыбке. Джо кивнула,
засмеялась и, помахав метлой, закричала:
– Как поживаешь? Болеешь?
Лори открыл окно и прокаркал хрипло, словно ворон:
– Уже лучше, спасибо. Сильно простудился, сидел дома
целую неделю.
– Сочувствую. А как развлекаешься?
– Никак. Тоскливо тут, как в могиле.
– Читаешь?
– Немного. Мне не позволяют.
– И некому почитать тебе вслух?
– Дедушка читает иногда, но мои книжки ему
неинтересны, а все время обращаться с просьбами к мистеру Бруку мне не
хочется.
– Тогда позови кого-нибудь в гости.
– Здесь нет никого, кого мне хотелось бы видеть.
Мальчишки вечно поднимают ужасный гвалт, а я все еще чувствую слабость.
– А разве нет какой-нибудь славной девчонки, которая
могла бы прийти, чтобы почитать вслух и развлечь тебя? Девочки обычно тихие и
милые. Они любят играть в сиделок.
– Да я ни одной не знаю.
– Ты знаешь нас, – начала было Джо, но тут же
рассмеялась и умолкла.
– В самом деле! Приходи, пожалуйста! – крикнул
Лори.
– Я, конечно, не тихая и не милая, но я приду, если
мама позволит. Сейчас спрошу у нее. Будь умницей, закрой окно и жди, пока я
приду.
С этими словами Джо забросила метлу на плечо и зашагала к
своему дому, думая о том, что скажут мать и сестры.
Мысль о возможности обрести новое общество привела Лори в
приятное возбуждение, и он носился по комнате в последних приготовлениях к
ожидаемому визиту. Как справедливо отметила миссис Марч, он был настоящий юный
джентльмен, и поэтому в знак уважения к гостье причесал свою взлохмаченную
кудрявую голову, надел свежий воротничок и попытался прибрать в комнате,
которая, несмотря на присутствие в доме полудюжины слуг, была отнюдь не
опрятной.
Наконец послышался громкий звонок, а затем решительный
голос, спросивший мистера Лори, и удивленный слуга бегом поднялся по лестнице,
чтобы объявить о визите молодой леди.
– Отлично; проведите ее сюда, это мисс Джо, –
сказал Лори, подходя к двери своей маленькой гостиной, чтобы встретить
гостью, которая вскоре появилась, румяная, веселая, совершенно непринужденная;
в одной руке она держала накрытое блюдо, а на другой висели трое котят Бесс.
– Вот и я, со всеми пожитками, – заговорила она
оживленно. – Мама велела передать привет и сказала, что будет рада, если
я чем-нибудь смогу помочь тебе. Мег захотела, чтобы я отнесла тебе ее
бланманже, оно у нее неплохо получается; а Бесс решила, что ее котята принесут
тебе облегчение. Я знала, что ты над этим посмеешься, но не смогла отказать –
она так хотела что-нибудь сделать для тебя.
Забавная посылка Бесс оказалась наилучшим средством для
завязывания знакомства: посмеявшись над котятами, Лори забыл свою застенчивость
и сразу стал общительным.
– Пожалуй, это слишком красиво, чтобы есть, –
сказал он, довольно улыбаясь, когда Джо открыла блюдо и показала ему
бланманже, окруженное гирляндой зеленых листиков и алых цветов любимой герани
Эми.
– Ничего особенного, просто у всех были самые
дружеские чувства и все хотели это показать. Скажи горничной, путь унесет и
оставит это тебе к чаю. Бланманже не тяжелое для желудка, так что и больным его
есть можно, и к тому же оно мягкое – запросто проскочит и не повредит твоему
больному горлу… Какая уютная комната!
– Была бы уютной, если бы здесь убирали как следует; но
горничные ничего не хотят делать, а я не знаю, как заставить их следить за
порядком. Хотя это меня не очень волнует.
– Я в две минуты все исправлю; нужно только вымести из
камина… вот так… поставить все ровно на каминной полке… так… книжки положить
сюда, а бутылочки с лекарствами сюда… твой диван отвернуть от света, а подушки
немного взбить. Ну вот, все в порядке.
Так оно и было: не переставая говорить и смеяться, Джо
быстро рассовала вещи по местам, чем придала комнате совершенно новый вид. Лори
наблюдал за ее действиями в почтительном молчании, а когда она указала ему на
диван, он сел со вздохом удовлетворения и сказал с благодарностью в голосе:
– Ты очень добра! Спасибо. Это именно то, что было
нужно сделать в этой комнате. А теперь, пожалуйста, садись в то большое кресло
и позволь мне как хозяину чем-нибудь развлечь мою гостью.
– Ну нет, это я пришла развлечь тебя. Хочешь, почитаю
вслух? – И Джо бросила нежный взгляд на несколько заманчивых книжек,
лежавших поблизости.
– Спасибо! Я уже все их читал, и, если ты не против,
давай лучше поболтаем, – ответил Лори.
– Я ничуть не против. Я могу болтать весь день, если
только меня завести. Бесс говорит, что я не знаю, где остановиться.
– Бесс – это та румяная, которая все время дома и
только иногда выходит с маленькой корзинкой? – с любопытством спросил
Лори.
– Да, это Бесс. Она моя девочка, и очень славная к тому
же.
– Красивая – это Мег, а кудрявая – Эми, кажется, так?
– Как ты узнал?
Лори покраснел, но ответил совершенно честно:
– Видишь ли, я часто сижу здесь наверху в одиночестве
и слышу, как вы зовете друг друга, и не могу удержаться, чтобы не смотреть на
ваш дом. Вы, кажется, всегда так весело проводите время. Я должен попросить
прощения за дерзость, но иногда вы забываете опустить шторы в окне, где растут
цветы, и, когда лампы зажжены, словно смотришь на картину: камин и все вы
вокруг стола с вашей мамой; ее лицо прямо напротив, и оно такое милое в окружении
цветов, что я не могу не смотреть. Понимаешь, у меня нет мамы. – И Лори
помешал кочергой в камине, чтобы скрыть невольную дрожь губ, с которой не мог
справиться.
Унылый, страдальческий взгляд его черных глаз проник прямо в
отзывчивое сердце Джо. Ее так просто воспитывали, что в пятнадцать лет она была
бесхитростной и простодушной как дитя. Лори был болен и одинок, и, чувствуя
себя богатой домашней любовью и счастьем, она с готовностью попыталась
поделиться с ним этими сокровищами. Выражение ее лица было самым дружеским, а
резкий голос приобрел необычную мягкость, когда она сказала:
– Мы больше не будем занавешивать это окно, и можешь
смотреть сколько хочешь. Только лучше бы ты пришел к нам в гости, вместо того
чтобы подглядывать. Мама – просто прелесть, и тебе было бы очень полезно
познакомиться с ней. А Бесс спела бы для тебя, если бы я ее попросила, а Эми
станцевала бы. А мы с Мег показали бы тебе наш забавный театральный реквизит и
декорации, и все вместе отлично провели бы время. Как ты думаешь, твой дедушка
отпустит тебя?
– Думаю, что да, если твоя мама попросит его об этом.
Он очень добрый, хоть и суровый на вид; он часто позволяет мне делать то, что я
хочу, но только он боится, что я могу причинить много хлопот чужим
людям, – начал Лори, все больше оживляясь.
– Мы не чужие, а соседи, и даже не думай, будто
причинишь нам какие-то хлопоты. Мы сами очень хотим подружиться с тобой, и я
давно пыталась завязать знакомство. Мы живем здесь не так уж давно, но уже
знаем всех соседей, кроме вас.
– Понимаешь, дедушка живет среди своих книг, его не
очень волнует, что происходит вокруг. Мистер Брук, мой учитель, не живет в
нашем доме постоянно, так что мне часто не с кем погулять и я остаюсь дома и
развлекаюсь как могу.
– Очень плохо. Тебе надо бы сделать усилие над собой и
начать ходить всюду, куда тебя приглашают. Тогда у тебя будет много друзей и в
их домах ты сможешь приятно провести время. Ничего, что ты застенчивый. Это
скоро пройдет, когда ты начнешь ходить в гости.
Лори снова покраснел, но не обиделся на это обвинение в
застенчивости. В тоне Джо было столько доброжелательности, что было невозможно
превратно истолковать ее откровенные речи.
– Тебе нравится школа, где ты учишься? – спросил
мальчик, меняя тему разговора, после небольшой паузы, во время которой он
неотрывно смотрел на огонь, а Джо с большим удовольствием разглядывала комнату.
– Я не хожу в школу – я работаю. Ухаживаю за моей
двоюродной бабушкой и должна признаться, что старушка она пресердитая, –
отвечала Джо.
Лори раскрыл было рот, чтобы задать новый вопрос, но,
вовремя вспомнив, что неприлично слишком интересоваться чужими делами, снова
закрыл его с неловким видом. Джо оценила его тактичность, но была не прочь
посмеяться над тетей Марч и живо описала ему суетливую старую леди, ее жирного
пуделя, попугая, говорящего по-испански, и библиотеку, где она, Джо,
наслаждается отличными книгами. Все это необыкновенно позабавило Лори, а когда
она рассказала о том, как однажды к тете Марч приходил свататься некий
церемонный старый господин и как, к его великому ужасу, во время его
изысканнейшей речи попугай сорвал с бедняги парик, мальчик упал на диван и
хохотал до слез, так что горничная заглянула в дверь, чтобы посмотреть, в чем
дело.
– О! Мне невероятно полезно посмеяться. Пожалуйста, расскажи
еще! – воскликнул он, отрывая лицо от диванной подушки, красный и сияющий
улыбкой.
Окрыленная успехом, Джо «рассказала еще» – об их пьесах и
планах, надеждах и опасениях за отца, о самых интересных событиях маленького
мира, в котором жили четыре сестры. Потом разговор зашел о книгах, и, к своему
восторгу, Джо обнаружила, что Лори тоже любит читать и прочел даже больше, чем
она.
– Если ты так любишь книги, пойдем вниз, и ты увидишь
нашу библиотеку. Дедушки нет, так что тебе нечего бояться, – сказал Лори,
вставая.
– Я ничего не боюсь, – отвечала Джо, встряхнув
головой.
– Да уж вижу! – воскликнул мальчик, глядя на нее с
восхищением, хотя в глубине души был уверен, что у Джо несомненно появились бы
веские основания немного побаиваться старого мистера Лоренса, если бы она
встретила его, когда он был не в духе.
Во всем доме было тепло как летом; Лори вел Джо из комнаты в
комнату, позволяя ей останавливаться и разглядывать все, что поражало ее
воображение, и так наконец они добрались до библиотеки, где Джо сцепила руки и
затанцевала, что она делала всегда, когда приходила в особенный восторг. Вдоль
стен тянулись огромные книжные шкафы, здесь были и картины, и статуи, и
вызывающие любопытство маленькие шкафчики с монетами и антикварными вещицами, и
удобные глубокие кресла, и забавные столики, и бронзовые канделябры, и – самое
великолепное – открытый очаг, выложенный затейливыми изразцами.
– Какая роскошь! – вздохнула Джо, ныряя в глубины
бархатного кресла и оглядываясь кругом с видом огромного удовлетворения. Потом
она добавила: – Теодор Лоренс, вы, должно быть, самый счастливый мальчик на
свете!
– Человек не может жить одними книгами, – сказал
Лори, покачав головой, и взгромоздился на стол напротив Джо.
Это было все, что он успел сказать. Зазвонил колокольчик, и
Джо вскочила, воскликнув с тревогой:
– Боже мой! Это твой дедушка!
– Ну так что же? Ведь ты ничего не боишься, –
возразил мальчик, лукаво взглянув на нее.
– Похоже, что я все-таки немного боюсь его, хотя не
знаю почему. Мама разрешила мне прийти, и я думаю, что тебе от этого не было
вреда, – сказала Джо, овладев собой, хотя и продолжала с беспокойством
поглядывать на дверь.
– Мне это даже очень полезно, и я тебе от души
признателен. Боюсь только, ты устала от наших долгих разговоров, но мне было
так приятно, что хотелось говорить и слушать без конца, – сказал Лори с
благодарностью.
– К вам доктор, – сказала горничная, поманив Лори
Рукой.
– Извини, но мне придется покинуть тебя на минутку, л
думаю, что должен выйти к нему, – сказал Лори.
– Не волнуйся за меня. В таком месте я скучать не
буду, – отвечала Джо.
Лори вышел, а его гостья приятно провела время в обществе
книг и картин. В тот момент, когда дверь снова открылась, Джо стояла перед
великолепным портретом старого мистера Лоренса. Не оборачиваясь, она
решительно заявила:
– Теперь я уверена, что мне нечего бояться твоего
дедушки. У него добрые глаза, хотя рот очень суровый и, судя по его виду, воля
у него громадная. Он не такой красивый, как мой дедушка, но очень мне
нравится.
– Спасибо, мэм, – раздался у нее за спиной
грубоватый голос. Она обернулась и, к своему великому ужасу, увидела стоящего в
дверях старого мистера Лоренса.
Бедная Джо покраснела так, что покраснеть сильнее было уже
невозможно, и сердце ее забилось неприятно быстро, когда она подумала о том,
что сказала. На мгновение ее охватило отчаянное желание убежать, но это было бы
трусостью, и сестры дома стали бы смеяться над ней; поэтому она решила
остаться и постараться выбраться из этой неприятной ситуации. Взглянув
внимательнее, она увидела, что живые глаза под лохматыми седыми бровями были
еще более добрыми, чем на портрете; и был в них лукавый огонек, который
значительно умерил ее страхи. Но грубый голос звучал еще грубее, чем прежде,
когда после пугающей паузы старик сказал резко:
– Значит, вы не боитесь меня, мисс, так?
– Не очень, сэр.
– И думаете, что я не такой красивый, как ваш дедушка?
– Не совсем, сэр.
– И у меня громадная воля, так?
– Я только сказала, что я так думаю.
– Но я вам нравлюсь, несмотря на все это?
– Да, сэр.
Ответ доставил удовольствие старику; он коротко рассмеялся,
пожал ей руку, а потом, чуть приподняв пальцем ее подбородок, серьезно взглянул
ей в лицо и опустил руку, сказав с легким кивком:
– У тебя характер твоего дедушки, хоть лицом ты на него
не похожа. Он был замечательным человеком, дорогая моя, и что еще важнее – он
был храбрым и честным, и я горжусь, что был его другом.
– Спасибо, сэр. – Теперь Джо чувствовала себя
уверенно, так как сказанное стариком совпадало с ее собственным мнением.
– А что ты делала здесь у моего мальчишки, а? –
прозвучал следующий резко поставленный вопрос.
– Просто пыталась действовать по-соседски. – И Джо
рассказала о том, что привело к ее визиту.
– Значит, ты считаешь, что его надо немного подбодрить
и развлечь?
– Да, сэр. Мне кажется, что ему одиноко и общество
ровесников принесло бы ему пользу. Конечно, мы не мальчики, а девочки, но были
бы рады помочь, чем можем, потому что мы не забыли о вашем замечательном
рождественском подарке.
– Ну-ну, не будем об этом! Это все дело рук моего
мальчишки. Кстати, как там эта бедная женщина с ребятишками?
– Неплохо, сэр. – И Джо продолжила, скороговоркой
сообщив все, что знала о Хаммелях, судьбой которых ее мать сумела
заинтересовать друзей, более богатых, чем они сами.
– Так всегда делал добро ее отец. На днях непременно
схожу повидать твою мать. Скажи ей об этом. А вот и к чаю звонят. Мы сейчас
пьем чай рано из-за болезни мальчика. Пойдем, и продолжай «действовать
по-соседски».
– Если вы этого хотите, сэр.
– Не просил бы, если б не хотел. – И мистер Лоренс
со старомодной галантностью предложил ей руку.
«Что скажет об этом Мег?» – подумала Джо, шагая рядом с ним,
а в глазах ее заплясали веселые огоньки, когда она представила, как
рассказывает об этом дома.
– Эге! Что за черт вселился в этого парня? –
воскликнул старик, когда Лори сбежал вниз по лестнице и резко остановился,
пораженный неожиданным зрелищем – Джо под руку с его грозным дедушкой.
– Я не знал, что вы вернулись, сэр, – начал он,
когда Джо бросила на него торжествующий взгляд.
– Это очевидно, если судить по тому, с каким грохотом
ты слетел вниз по лестнице. Идемте пить чай, сэр, и ведите себя, как подобает
джентльмену. – И, ласково потрепав мальчика за волосы, мистер Лоренс
проследовал в столовую, в то время как Лори за его спиной прошел через целую
серию комических превращений, которые едва не вызвали У Джо взрыв смеха.
Старик мало говорил, пока пил свои четыре чашки чая. Но он
внимательно наблюдал за молодыми людьми, которые вскоре уже болтали как старые
друзья, и от его внимания не ускользнула перемена, происшедшая с внуком. В лице
мальчика были теперь краски, свет, жизнь, в манерах – живость, а в смехе –
непритворное веселье.
«Она права, мальчику одиноко. Посмотрим, чем могут помочь
ему эти девочки», – думал мистер Лоренс, слушая и наблюдая. Ему
понравилась Джо, так как ее немного странная прямота была ему близка и понятна;
к тому же эта девочка, казалось, понимала Лори так хорошо, как если бы сама
была мальчишкой.
Окажись Лоренсы из тех, кого Джо называла «тупые и чопорные»,
она не сумела бы завоевать их расположение, так как в обществе подобных людей
всегда оказывалась робкой и неуклюжей, но, найдя их свободными и
естественными, она стала такой сама и потому произвела хорошее впечатление.
Когда все поднялись из-за стола, она собралась уходить, но Лори сказал, что
хочет еще кое-что показать ей, и повел ее в оранжерею, где по такому случаю
было включено освещение. Оранжерея показалась Джо сказочной страной: она
прогуливалась туда и сюда по длинным проходам, восхищаясь цветущими зелеными
стенами с обеих сторон, мягким светом, влажным сладким воздухом, удивительными
ползучими растениями и высокими деревьями, склонявшимися над ее головой, а в
это время ее новый друг срезал для нее красивейшие цветы, пока в руках его не
оказалась целая душистая охапка; тогда он перевязал букет лентой и сказал, сияя
счастливой улыбкой, которую так приятно было видеть Джо:
– Пожалуйста, передай это твоей маме и скажи ей, что
мне очень понравилось лекарство, которое она мне прислала.
Вернувшись в дом, они застали мистера Лоренса в большой
гостиной, где он стоял перед камином, но внимание Джо сразу привлек раскрытый
рояль.
– Ты играешь? – с уважением спросила она,
оборачиваясь к Лори.
– Немного, – ответил он скромно.
– Поиграй, пожалуйста. Я хочу послушать, чтобы потом
рассказать Бесс.
– Не хочешь ли попробовать первая?
– Не умею. Слишком тупа, чтобы выучиться, но музыку
люблю страстно.
Лори сел за рояль и заиграл, а Джо слушала, с наслаждением
зарывшись носом в пахучие гелиотропы и розы. Ее уважение и дружеское
расположение к внуку мистера Лоренса еще больше возросло, так как играл он
замечательно и нисколько не задавался из-за этого. Она пожалела, что Бесс не
слышит его игру, но не сказала об этом вслух, а только принялась так хвалить
его, что он совершенно смутился и дедушка пришел ему на помощь.
– Хватит, хватит, моя юная леди. Слишком много лести.
Это ему вредно. Играет он неплохо, но я надеюсь, что он сумеет добиться таких
же успехов и в более важных делах. Уходишь? Ну, я весьма тебе обязан и надеюсь,
что ты придешь к нам еще не раз. Мое почтение вашей матушке. Доброй ночи,
доктор Джо.
Он ласково пожал ей руку, но все же ей показалось, будто он
был чем-то недоволен, и, выйдя в переднюю вдвоем с Лори, она спросила, не
сказала ли, сама того не зная, что-нибудь некстати. Лори покачал головой:
– Нет, это я виноват; он не любит слушать, когда я
играю.
– Почему?
– Я потом тебе расскажу. Мистер Брук проводит тебя
домой – мне еще нельзя выходить.
– Это лишнее. Я не барышня, и потом здесь всего два
шага. Поправляйся!
– Хорошо. Но ты придешь еще, я надеюсь?
– Если ты пообещаешь навестить нас, когда поправишься.
– Обещаю.
– Доброй ночи, Лори!
– Доброй ночи, Джо, доброй ночи!
Выслушав рассказ Джо о событиях этого вечера, все семейство
Марч в полном составе пожелало посетить соседей, так как и мать, и каждая из
девочек нашли что-нибудь очень заманчивое для себя в большом доме по другую
сторону изгороди. Миссис Марч хотела поговорить о своем отце со старым
человеком, который хорошо помнил его, Мег желала прогуляться по оранжерее, Бесс
вздыхала о рояле, а Эми мечтала увидеть картины и статуи.
– Мама, а почему мистеру Лоренсу не нравится, что Лори
играет? – спросила Джо, которая была очень любопытной по характеру.
– Точно не знаю, но думаю потому, что его сын, отец
Лори, женился на итальянке, музыкантше, которая не нравилась гордому старику.
Девушка была и доброй, и милой, и талантливой, но ему она не нравилась, и он
перестал встречаться с сыном после его женитьбы. Лори был еще совсем маленьким,
когда умерли его родители, и дедушка взял его к себе. Я полагаю, что мальчик,
который родился в Италии, в мягком климате, не очень крепок здоровьем. Старик
боится потерять внука и от этого так дрожит над ним. Лори очень похож на свою
мать и, вероятно, унаследовал от нее любовь к музыке. Как я полагаю, дедушка
боится, что внук захочет стать музыкантом. Во всяком случае, способности
мальчика к музыке напоминают мистеру Лоренсу о женщине, которая ему не
нравилась, поэтому-то он и «мрачнеет», как ты выражаешься, Джо.
– Ах, как это романтично! – воскликнула Мег.
– Как это глупо! – сказала Джо. – И пусть
станет музыкантом, если хочет, и нечего мучить его учебой в университете, если
он этих университетов терпеть не может.
– Теперь я понимаю, откуда у него такие красивые черные
глаза и приятные манеры. Итальянцы вообще очень привлекательны, – заметила
Мег, которая была немного сентиментальна.
– Что ты знаешь о его глазах и манерах? Ты с ним даже
ни разу не говорила, – возразила Джо, которая ни чуточки не была
сентиментальной.
– Я видела его на танцах, а из твоих слов можно
заключить, что он умеет себя вести. Как это мило он сказал о лекарстве, которое
ему послала мама!
– Он, наверное, имел в виду твое бланманже.
– О, как ты глупа! Он, конечно же, имел в виду тебя.
– Да что ты говоришь? – И Джо широко раскрыла
глаза; такое никак не могло прийти ей в голову.
– В жизни не видела такой девушки! Не понимает, что ей
сделали комплимент! – воскликнула Мег с видом многоопытной юной особы,
которой известно все об этом предмете.
– Я считаю, что все эти комплименты – полнейшая чепуха,
и буду тебе очень благодарна, если ты не станешь своими домыслами портить мне
все удовольствие. Лори – отличный парень; мне он нравится, и я не хочу слышать
никакой сентиментальной ахинеи насчет комплиментов и прочих глупостей. Мы все
будем добры к нему, потому что у него нет мамы. Ведь он может прийти к нам в
гости, правда, мама?
– Конечно, Джо, мы все будем рады видеть твоего нового
друга, и надеюсь, Мег не будет забывать, что дети должны оставаться детьми столько,
сколько могут.
– Я не называю себя ребенком, хотя мне еще только
двенадцать, – заметила Эми. – А что ты думаешь, Бесс?
– Я думаю о нашей игре в пилигримов, – ответила
Бесс, не слышавшая ни слова из этого разговора. – Решив быть хорошими, мы
выбрались из Пучины Отчаяния и с усердием поднимаемся вверх на крутой холм, а
там нас, быть может, ожидает дом, полный радостей и чудес, и он станет нашим
Прекрасным Дворцом.
– Но сначала нам придется пройти мимо грозных
львов, – сказала Джо таким тоном, словно ее очень радовала эта
перспектива.
|