(1884
г.)
Предисловие к
электронному изданию
Настоящее издание представляет собой электронную версию
90-томного собрания сочинений Льва Николаевича Толстого, вышедшего в свет в
1928—1958 гг. Это уникальное академическое издание, самое полное собрание
наследия Л. Н. Толстого, давно стало библиографической редкостью. В 2006 году
музей-усадьба «Ясная Поляна» в сотрудничестве с Российской государственной
библиотекой и при поддержке фонда Э. Меллона и координации
Британского совета осуществили сканирование всех 90 томов издания. Однако
для того чтобы пользоваться всеми преимуществами электронной версии (чтение на
современных устройствах, возможность работы с текстом), предстояло еще
распознать более 46 000 страниц. Для этого Государственный музей Л. Н.
Толстого, музей-усадьба «Ясная Поляна» вместе с партнером – компанией
ABBYY, открыли проект «Весь Толстой в один клик». На
сайте readingtolstoy.ru к проекту присоединились более трех тысяч
волонтеров, которые с помощью программы ABBYY FineReader распознавали текст и
исправляли ошибки. Буквально за десять дней прошел первый этап сверки, еще за
два месяца – второй. После третьего этапа корректуры тома и отдельные
произведения публикуются в электронном виде на сайте tolstoy.ru.
В издании сохраняется орфография и пунктуация печатной
версии 90-томного собрания сочинений Л. Н. Толстого.
Руководитель проекта «Весь Толстой в один клик»
Фекла Толстая
Перепечатка разрешается безвозмездно.
Л. Н. ТОЛСТОЙ. 1881 г.
Фото Дьяковченко
В ЧЕМ МОЯ ВЕРА?
Я прожил на свете 55 лет и, за исключением 14 или 15
детских, 35 лет я прожил нигилистом в настоящем значении этого слова, то есть
не социалистом и революционером, как обыкновенно понимают это слово, а
нигилистом в смысле отсутствия всякой веры.
Пять лет тому назад я поверил в учение Христа — и жизнь моя
вдруг переменилась: мне перестало хотеться того, чего прежде хотелось, и стало
хотеться того, чего прежде не хотелось. То, что прежде казалось мне хорошо,
показалось дурно, и то, что прежде казалось дурно, показалось хорошо. Со мной
случилось то, что случается с человеком, который вышел за делом и вдруг дорогой
решил, что дело это ему совсем не нужно,— и повернул домой. И всё, что было
справа, — стало слева, и всё, что было слева, — стало справа: прежнее желание —
быть как можно дальше от дома — переменилось на желание быть как можно ближе от
него. Направление моей жизни — желания мои стали другие: и доброе и злое
переменилось местами. Всё это произошло оттого, что я понял учение Христа не так,
как я понимал его прежде.
Я не толковать хочу учение Христа, я хочу только рассказать,
как я понял то, что есть самого простого, ясного, понятного и несомненного,
обращенного ко всем людям в учении Христа, и как то, что я понял, перевернуло
мою душу и дало мне спокойствие и счастие.
Я не толковать хочу учение Христа, а только одного хотел бы:
запретить толковать его.
Все христианские церкви всегда признавали, что все люди,
неравные по своей учености и уму, — умные и глупые, — равны перед богом, что
всем доступна божеская истина. Христос сказал даже, что воля бога в том, что
немудрым открывается то, что скрыто от мудрых.
Не все могут быть посвящены в глубочайшие тайны догматики,
гомилетики, патристики, литургики, герменевтики, апологетики и др., но все могут
и должны понять то, что Христос говорил всем миллионам простых, немудрых,
живших и живущих людей. Так вот то самое, что Христос сказал всем этим простым
людям, не имевшим еще возможности обращаться за разъяснениями его учения к
Павлу, Клименту, Златоусту и другим, это самое я не понимал прежде, а теперь
понял; и это самое хочу сказать всем.
Разбойник на кресте поверил в Христа и спасся. Неужели было
бы дурно и для кого-нибудь вредно, если бы разбойник не умер на кресте, а сошел
бы с него и рассказал людям, как он поверил в Христа.
Я так же, как разбойник на кресте, поверил учению Христа и
спасся. И это не далекое сравнение, а самое близкое выражение того душевного
состояния отчаяния и ужаса перед жизнью и смертью, в котором я находился
прежде, и того состояния спокойствия и счастия, в котором я нахожусь теперь.
Я, как разбойник, знал, что жил и живу скверно, видел, что
большинство людей вокруг меня живет так же. Я так же, как разбойник, знал, что
я несчастлив и страдаю и что вокруг меня люди также несчастливы и страдают, и
не видал никакого выхода, кроме смерти, из этого положения. Я так же, как
разбойник к кресту, был пригвожден какой-то силой к этой жизни страданий и зла.
И как разбойника ожидал страшный мрак смерти после бессмысленных страданий и
зла жизни, так и меня ожидало то же.
Во всем этом я был совершенно подобен разбойнику, но
различие мое от разбойника было в том, что он умирал уже, а я еще жил.
Разбойник мог поверить тому, что спасение его будет там, за гробом, а я не мог
поверить этому, потому что кроме жизни за гробом мне предстояла еще и жизнь
здесь. А я не понимал этой жизни. Она мне казалась ужасна. И вдруг я услыхал
слова Христа, понял их, и жизнь и смерть перестали мне казаться злом, и, вместо
отчаяния, я испытал радость и счастье жизни, не нарушимые смертью.
Неужели для кого-нибудь может быть вредно, если я расскажу,
как это сделалось со мной?
|