 Увеличить |
ГЛАВА XVIII. СВЯТАЯ
ЭРМАНДАДА[18]
Длинными
коридорами, через огромные пышные залы, через прохладные мраморные дворики
лежал путь Инессы и Маргарет. Это было похоже на сон. Они прошли через комнату,
в которой женщины, бездельничавшие или работавшие над гобеленами, с
любопытством рассматривали их. Маргарет слышала, как одна из них сказала:
– Почему
кузина донны Маргарет покидает ее?
И ответ:
– Потому
что она сама влюблена в маркиза и не в силах оставаться здесь.
– Ну
и дура, – заметила первая женщина. – Она красива, и ей нужно всего
только подождать несколько недель.
Они
прошли мимо открытой двери. Эта дверь вела в личные покои Морелла. Он сам стоял
в дверях и наблюдал за тем, как они проходили. Когда Инесса и Маргарет
поравнялись с ним, казалось, какое-то сомнение зародилось у маркиза, потому что
он внимательно посмотрел на них и шагнул вперед. Но затем, видимо передумав или
вспомнив острый язычок Бетти, остановился и отвернулся. Опасность миновала.
В конце
концов, никем не потревоженные, они добрались до двора, где их ожидала охрана и
лошади. Здесь же, в сводчатом проходе под аркой, стояли Кастелл и Питер. Кастелл
поздоровался с Маргарет и поцеловал ее через вуаль. А Питер, не видевший ее
вблизи уже много месяцев, с того самого дня, как он уехал в Дедхэм, смотрел на
нее не отрывая глаз. Он хотел прикоснуться к ней, чтобы выяснить, действительно
ли это Маргарет. Угадав его мысли и понимая, что он может всех выдать, Инесса,
у которой в руке была длинная булавка для вуали, сделала вид, что наткнулась на
него, и при этом вонзила ему в руку булавку, пробормотав: «Дурак». Питер с
проклятьем отскочил назад, стража рассмеялась, а Инесса принялась рассыпаться в
извинениях.
Кастелл
помог Маргарет сесть в седло, потом сел сам, его примеру последовал Питер,
потирая уколотую руку. Он все еще не осмеливался смотреть в сторону Маргарет.
Инесса на прощанье пожала Маргарет руку, словно была равной ей по положению, и
сказала несколько ласковых слов, какие обычно в ходу у испанских женщин.
Испанский офицер из стражи, охранявшей дворец Морелла, подошел и пересчитал
всех:
– Двое
мужчин и одна женщина. Все правильно, только я не вижу лица женщины.
Еще
мгновение – и он, наверно, приказал бы Маргарет поднять вуаль, но Инесса крикнула
ему, что это неприлично делать в присутствии мавров. Офицер кивнул и приказал
двигаться.
Они
проехали под дворцовой аркой, выехали на дорогу и вскоре оказались под большими
воротами. Стража принялась расспрашивать эскорт и рассматривать их. Это продолжалось
до тех пор, пока Кастелл не сунул им несколько монет, и стража пропустила путешественников,
сказав им на прощанье, что они счастливые христиане, раз живыми уезжают из
Гранады. Такими они себя и чувствовали.
На
вершине холма Маргарет обернулась и махнула платком, вглядываясь в высокое
окно, которое она так хорошо знала. В ответ там тоже взмахнули платком, и
Маргарет, думая об одинокой Бетти, которая смотрит им в след в ожидании конца
своей отчаянной авантюры, поехала дальше. Вуаль скрывала слезы, катившиеся из
ее глаз. Около часа они ехали, обменявшись всего несколькими словами друг с
другом, пока не оказались на перекрестке двух дорог, из которых одна вела в
Малагу, другая – в Севилью.
Здесь
эскорт остановился. Старший заявил, что им приказано сопровождать их только до
этого места, и спросил, куда они дальше поедут. Кастелл ответил, что они
направятся в Малагу. На это старший заметил, что они мудро поступают, как на
этой дороге они меньше рискуют натолкнуться на банды мародеров и воров, которые
называют себя христианскими солдатами и убивают или грабят всех
путешественников, попадающих в их руки. Кастелл предложил старшему подарок, тот
принял его с важностью, как будто делал большое одолжение, и после поклонов и
прощальных слов эскорт отправился обратно.
Трое
путешественников поехали по дороге на Малагу, но, как только они убедились, что
никто их не видит, они свернули и выехали на дорогу, ведущую в Севилью.
Наконец-то они были одни! Остановив лошадей под стеной дома, сожженного во
время какого-то налета христиан, они впервые смогли свободно поговорить. Что
это была за минута!
Питер
повернул свою лошадь к Маргарет:
– Скажи,
любимая, это действительно ты?
Однако
Маргарет, не обращая на него никакого внимания, наклонилась к отцу, обвила его
шею руками и принялась целовать его сквозь вуаль, благословляя бога, что они
дожили до этой встречи. Питер тоже пытался поцеловать ее, но Маргарет тронула
свою лошадь, и он чуть не вылетел из седла.
– Будь
осторожнее, Питер, – бросила она ему, – а то твоя любовь к поцелуям
доведет тебя до новых неприятностей.
Поняв,
что она имеет в виду, Питер покраснел и принялся подробно объяснять ей все.
– Прекрати, –
прервала она его, – прекрати. Я знаю все, потому что сама видела вас.
Смягчившись,
она нежно поздоровалась с ним и протянула ему руку для поцелуя.
– Нам
надо спешить, – спохватился Кастелл, – ведь нужно проехать еще
двадцать миль, пока мы доберемся до постоялого двора, где Израэль подготовил
нам ночлег. Мы будем разговаривать по дороге.
Путешественники
спешили изо всех сил и как раз к наступлению темноты подъехали к постоялому
двору. При виде его они поблагодарили бога, ибо эта гостиница была уже по ту
сторону границы и здесь они были вне досягаемости мавров.
Хозяин
постоялого двора, наполовину испанец, ожидал их. Он уже получил письмо от
Израэля, с которым у него были дела. Хозяин предоставил путешественникам две
довольно бедно обставленные комнаты, но зато предложил хороший ужин и вино,
отвел в конюшню лошадей и задал им ячменя. После этого он пожелал путникам
спокойной ночи, сказав, чтобы они ничего не боялись, так как он и его люди
будут сторожить и предупредят их в случае какой-либо опасности.
Однако
заснули они не скоро. Им так много нужно было сказать друг другу, особенно
Питеру и Маргарет. Они были так счастливы, что им удалось спастись! Но радость
их, подобно звону погребального колокола на веселом пиршестве, омрачала мыль о
Бетти и ее роковой свадьбе, в которой она, очевидно, уже сыграла роль Маргарет.
В конце концов Маргарет упала на колени и принялась молиться святым, чтобы они
защитили ее кузину от страшной опасности, которой она подвергается ради них, и
Питер присоединился к ее молитве. После этого они крепко обнялись, а затем все
отправились спать – Кастелл с дочерью в одну комнату, Питер – в другую.
За
полчаса до рассвета Питер уже был на ногах, чтобы присмотреть за лошадьми. Маргарет
и Кастелл позавтракали и собирались в дорогу, упаковывая еду, которую им приготовил
хозяин. Питер тоже проглотил немного мяса и вина, и при первых проблесках дня,
расплатившись с хозяином и взяв у него письма к хозяевам других постоялых
дворов, где им предстояло останавливаться, они двинулись по дороге на Севилью,
очень довольные, что, по-видимому, их никто не преследует.
Весь
этот день, делая остановки только для того, чтобы передохнуть самим и дать отдых
лошадям, Маргарет, ее отец и Питер ехали без всяких приключений по плодородной
равнине, орошаемой несколькими реками, через которые они переправлялись вброд
или по мостам. К ночи они добрались до Осуны. Этот старинный город расположен
на высоком холме, и наши путники увидели его издалека. Было уже темно, и это
позволило беглецам проехать так, что никто не обратил внимания на их
мавританскую одежду.
Наконец
они добрались до постоялого двора, который им рекомендовали. Хозяин изумленно
посмотрел на их одежду, но, сообразив, что у путешественников много денег,
принял их хорошо, и им удалось получить комнаты.
В Осуне
Кастелл собирался купить испанскую одежду, но оказалось, что они попали в
праздник и все лавки заперты. Однако ждать до утра беглецы не хотели – они
стремились доехать до Севильи к вечеру следующего дня, надеясь, что под
покровом темноты им удастся пробраться на борт «Маргарет». Они знали, что
капитан предупрежден о предполагаемом путешествии и ждет их. Необходимо было
покинуть Осуну до рассвета. Таким образом, к несчастью, как это потом
выяснилось, они не имели возможности снять с себя мавританскую одежду и сменить
ее на христианскую.
Маргарет,
Питер и Кастелл надеялись, что в Осуне к ним присоединится Инесса – она обещала
сделать это, если удастся, – и расскажет им все, что произошло после их
отъезда из Гранады. Но Инессы не было. Утешая себя тем, что, как бы ни
торопилась Инесса, ей трудно было нагнать их, так как они выехали на несколько
часов раньше, беглецы покинули Осуну затемно, когда все еще спали.
Проехав
несколько миль по равнине, они выехали через оливковую рощу к холмам, где росли
пробковые деревья, и остановились, чтобы перекурить самим и покормить лошадей.
Как раз в ту минуту, когда они собирались ехать дальше, Питер увидел группу
всадников весьма угрожающей внешности, скачущих с явной целью отрезать их от
дороги.
– Бандиты! –
лаконично бросил Питер. – Вперед!
Они
пустили лошадей в галоп и промчались перед бандитами раньше, чем последние
успели достигнуть дороги. Разбойники что-то кричали, вслед полетело несколько
стрел, и вся банда бросилась в погоню. Питер, Кастелл и Маргарет скакали вниз
по склону холма к лощине, отделявшей их от следующей гряды холмов, тоже
покрытых пробковыми деревьями. Это была болотистая лощина шириной примерно в
три мили. Питер надеялся, что бандиты откажутся от погони или ему с его
спутниками удастся скрыться от преследователей среди деревьев. Однако, когда
цель была уже близка, Питер, к своему ужасу, увидел прямо впереди на дороге
другую группу людей такого же разбойничьего вида. Их было человек двенадцать.
– Ловушка! –
воскликнул Питер. – Мы должны прорваться, в этом наше единственное
спасение. – Он пришпорил лошадь и обнажил меч.
Выбрав
место, где линия противников была слабее, Питер довольно легко пробился, но в
следующее мгновение он услышал позади себя крик Маргарет и, повернув лошадь,
увидел Маргарет и Кастелла в руках бандитов. Эти негодяи держали Маргарет, а
один из них пытался сорвать с ее лица вуаль. С яростным криком Питер бросился
на него и нанес ему удар такой силы, что меч рассек шлем и череп бандита, и тот
свалился замертво, продолжая сжимать в руке вуаль Маргарет.
Пять или
шесть человек бросились на Питера, и, хотя ему удалось ранить еще одного
противника, они стащили его с лошади. Питер упал навзничь, и бандиты навалились
на него, чтобы прикончить, пока он не встал. Их мечи и ножи уже были занесены и
Питер прощался с жизнью, когда вдруг он услышал голос, приказывающий
остановиться и связать ему руки. Это было быстро сделано, и Питер поднялся с
земли. Он увидел перед собой не маркиза Морелла, как ожидал, а человека,
облаченного в прекрасные доспехи под грубым плащом, по-видимому, офицера.
– Как
ты, мавр, осмелился убить солдата Святой эрмандады в сердце королевских владений? –
спросил он, указывая на убитого человека.
– Я
не мавр, – возразил Питер на плохом испанском языке, – я христианин,
бежавший из Гранады. Я зарубил этого человека потому, что он пытался оскорбить
мою невесту. Вы сами на моем месте поступили бы так же, сеньор. Я не знал, что
это солдат эрмандады, я думал, что он просто бандит, каких здесь немало в
горах.
Эта
речь, во всяком случае настолько, насколько тот понял ее, понравилась офицеру.
Но прежде чем он успел что-либо сказать, вмешался Кастелл:
– Господин
офицер, этот сеньор – англичанин и плохо говорит по-испански…
– Зато
он хорошо владеет мечом, – перебил его офицер, взглянув на разрубленный
шлем и голову мертвого солдата.
– Да,
господин, он человек вашей профессии и, как показывает шрам на его лице, сражался
во многих войнах. Он говорит правду. Мы христианские пленники, бежавшие из Гранады,
и направляемся в Севилью вместе с моей дочерью, которой, я надеюсь, вы не причините
вреда, чтобы просить защиты у их милостивых величеств и найти возможность
уехать в Англию.
– Вы
не похожи на англичанина, – заметил офицер, – вы смахиваете на
марана.
– Я
купец из Лондона, мое имя Кастелл. Оно хорошо известно в Севилье, да и повсюду
в этой стране, потому что у меня здесь крупные дела, и, если только я смогу
увидеть вашего короля, он сам подтвердит это. Пусть вас не смущает наша одежда –
мы должны были облачиться в нее только для того, чтобы спастись из Гранады. И я
умоляю вас отпустить нас в Севилью.
– Сеньор
Кастелл, – ответил офицер, – я капитан Аррано Пуэбло. Поскольку вы не
остановились, когда мы требовали этого, и убили одного из моих лучших солдат,
вы, конечно, поедете в Севилью, но не один, а со мной. Вы мои пленники, но не
бойтесь этого. Никакого насилия в отношении вас или вашей дамы не будет
допущено. Вы должны держать ответ за все совершенное перед королевским судом, и
там вы все расскажете, будь то правда или ложь.
У Питера
и Кастелла отобрали их мечи, им всем разрешили сесть на своих лошадей, и они
тронулись по дороге на Севилью.
– В
конце концов, – шепнула Питеру Маргарет, – нам нечего больше бояться
бандитов.
– Так-то
так, – вздохнул Питер, – но я надеялся, что сегодня мы будем ночевать
на борту «Маргарет» в то время, как она будет идти вниз по реке, к открытому
морю, а не в испанской тюрьме. Ну и судьба! Второй раз я убиваю человека из-за
тебя и вся история начинается сначала. Вот уж не везет.
– Могло
быть еще хуже, – ответила Маргарет, вспоминая грубые руки убитого солдата.
Весь
остаток этого дня они ехали под палящим солнцем по направлению к Севилье, над
которой на несколько сот футов возвышалась башня Жиральда. Когда-то она была минаретом
мавританской мечети. В конце концов, под вечер, путешественники оказались в восточном
предместье этого огромного города, миновали его, въехали в большие ворота и стали
пробираться по извилистым улочкам.
– Куда
мы направляемся, капитан Аррано? – поинтересовался Кастелл.
– В
тюрьму Святой эрмандады, где вы будете ожидать суда за убийство одного из ее
солдат, – ответил офицер.
– Я
уже молю бога, чтобы мы скорее туда попали, – заметил Питер, глядя на
Маргарет, которая от усталости качалась в седле, как цветок от ветра.
– Я
тоже, – пробормотал Кастелл, поглядывая по сторонам на мрачные лица
прохожих, которые, узнав, что пленники убили испанского солдата и принимая их
за мавров, целыми толпами сопровождали их, выкрикивая угрозы. Когда они
пересекали какую-то площадь, священник в толпе крикнул: «Убейте их!» – и толпа
бросилась стаскивать их с коней. Солдаты с трудом оттеснили ее.
Тогда
толпа принялась забрасывать их грязью, и вскоре белые одежды путешественников
покрылись пятнами. Какой-то парень бросил камень и попал Маргарет в руку, она
вскрикнула и выпустила поводья. Этого оказалось достаточно для вспыльчивого
Питора – прежде чем солдаты успели вмешаться, он пришпорил лошадь, вырвался
вперед и нанес оскорбителю такой удар в лицо, что тот свалился на землю.
Кастелл решил, что теперь их уж наверняка убьют; однако, к его изумлению, в
толпе вместо этого поднялся хохот, и кто-то крикнул:
– Хороший
удар, мавр! У этого неверного тяжелая рука!
Офицер
тоже как будто не рассердился. Когда парень поднялся с земли и в руке у него
оказался нож, офицер обнажил меч и свалил его одним ударом. Затем офицер
обратился к Питеру:
– Не
марайте рук об эту уличную свинью, сеньор.
Он
обернулся и приказал солдатам разогнать зевак. Наконец путники выбрались из
толпы и после длительной езды по боковым улицам, чтобы избежать главных,
оказались перед большим мрачным зданием. Ворота здания распахнулись перед ними
и опять захлопнулись. Они очутились во внутреннем дворе. Здесь им приказали
спешиться, а лошадей увели. Капитан Аррано вступил в переговоры с комендантом
тюрьмы, человеком с суровым, но не злым лицом, который с любопытством
рассматривал их. Наконец он подошел и осведомился, есть ли у них деньги, чтобы
заплатить за хорошие комнаты, так как он не хочет помещать их в общей камере.
Кастелл вместо ответа вытащил пять золотых и, передавая их капитану Аррано,
попросил его раздать солдатам в благодарность за то, что они охраняли путешественников
во время пути. При этом он добавил – достаточно громко, чтобы все
слышали, – что он хотел бы возместить убытки родственникам солдата, которого
случайно убил Питер. Это заявление произвело благоприятное впечатление. Один из
товарищей убитого заявил, что он сообщит об этом вдове, и от имени всех
поблагодарил Кастелла. Они попрощались с офицером, который сказал, что они еще
встретятся в суде. Затем их повели всевозможными тюремными переходами в
отведенные им комнаты – одну маленькую, а вторую большую, с решетчатыми окнами,
дали воды помыться и обещали принести еду.
Через
некоторое время тюремщики принесли им мясо, яйца и вино, чему заключенные были
весьма рады. Пока они ели, в камеру пришли комендант и нотариус и, дождавшись
окончания трапезы, принялись допрашивать заключенных.
– Наша
история довольно длинная, – начал Кастелл, – но, с вашего разрешения,
я расскажу ее вам. Только прошу вас позволить моей дочери, донне Маргарет,
пойти отдыхать, она совершенно измучена. Если возможно, допросите ее завтра.
Комендант
согласился. Маргарет откинула вуаль, чтобы обнять отца. Комендант и нотариус
были поражены ее красотой и в изумлении уставились на нее. Маргарет протянула
руку Питеру для поцелуя, поклонилась присутствующим и ушла прилечь в соседнюю
комнату.
После ее
ухода Кастелл рассказал всю историю о похищении его дочери маркизом Морелла,
чье имя заставило коменданта широко раскрыть глаза, о том, как она была увезена
из Лондона в Гранаду, как они, отец и жених, последовали за ней и как им всем
удалось бежать. Однако о Бетти и о заговоре с подменой невесты Кастелл не
сказал ни слова. Кастелл назвал свою фамилию, сообщил, чем он занимается, а
также назвал своих партнеров и компаньонов в Севилье – фирму Бернальдеса.
Оказалось, что комендант знает эту фирму, и Кастелл попросил его разрешения
связаться с главой фирмы, сеньором Хуаном Бернальдесом. Кастелл подчеркнул, что
он и его спутники не воры и не искатели приключений, а просто английские
подданные, попавшие в беду, и еще раз намекнул, что они могут и готовы заплатить
за все услуги, которые им будут оказаны. Эти слова не остались незамеченными комендантом.
Комендант
обещал связаться со своим начальством и, если не последует никаких возражений,
послать человека к сеньору Бернальдесу с просьбой завтра посетить тюрьму.
Наконец
комендант и нотариус ушли, тюремщики убрали со стола, заперли дверь, и Кастелл
с Питером улеглись в своих постелях, довольные, что они уже в Севилье, хотя и в
тюрьме. Эту ночь они спали спокойно.
Утром
они проснулись отдохнувшие. После завтрака появился комендант в сопровождении
сеньора Хуана Бернальдеса. Это был не кто иной, как испанский компаньон
Кастелла, писавший ему известные читателю тайные письма. Бернальдес был плотный
мужчина со спокойным и умным лицом, не слишком многословный.
Приветствовав
Кастелла с почтением, которое не укрылось от коменданта, Бернальдес попросил
разрешения поговорить с заключенным наедине. Комендант удалился, сказав, что
вернется через час. Как только дверь за ним закрылась, Бернальдес обратился к
Кастеллу:
– В
довольно страшном месте пришлось нам встретиться, Джон Кастелл. Правда, меня
это не так уж удивляет: некоторые ваши письма дошли до меня. Ваше судно «Маргарет»
отремонтировано и ждет вас; чтобы избежать подозрений, я начал понемногу
грузить его товарами для Англии. Только я представить себе не могу, как вы
попадете туда. Однако нам нельзя терять время. Рассказывайте мне все по
порядку, ничего не упуская.
Кастелл
и Питер рассказали ему все как можно короче. Бернальдес слушал молча. Когда они
кончили, он обратился к Питеру:
– Очень
жаль, молодой человек, что вы не сумели сдержать свой гнев и убили этого
солдата. Неприятности, которые уже почти кончались, теперь начинаются вновь, и
в еще худшем виде. Маркиз Морелла весьма могущественный человек в этой стране.
Вы могли это заключить даже из того, что их величества послали его в Лондон
вести переговоры с вашим английским королем Генрихом в отношении евреев и их
судеб в том случае, если кто-нибудь из них после изгнания из Испании будет
искать убежища в Англии. Именно об этом все говорят. И я должен предупредить
вас, что их величества ненавидят евреев, в особенности маранов. Здесь, в
Севилье, их дюжинами сжигают на кострах. – При этом Бернальдес
многозначительно посмотрел на Кастелла.
– Я
сам сожалею, – вздохнул Питер, – но этот парень так грубо схватил
Маргарет, что я совершенно потерял голову и не мог сдержаться. Уже второй раз я
попадаю в неприятности по точно такому же поводу. К тому же я думал, что он
просто бандит.
– Любовь
– плохой дипломат, – слегка улыбаясь, заметил Бернальдес,
– и
стоит ли считать прошлогодние облака. Что сделано, того не вернешь. Я постараюсь
устроить так, чтобы вы все были вызваны к их величествам послезавтра, когда они
будут слушать судебные дела. Лучше вам иметь дело с самой королевой, чем просто
с кем-нибудь из судей. У королевы доброе сердце, если к нему найти путь, но
только не тогда, когда дело касается евреев или маранов, – и он опять
посмотрел на Кастелла. – Однако денег у вас много, а у нас в Испании мы
въезжаем на небо на золотых, – добавил он, намекая на деньги и
продажность.
Больше
они ни о чем не смогли поговорить, – вернулся комендант, который заявил,
что время сеньора Бернальдеса истекло, и спросил, кончили ли они свою беседу.
– Не
совсем, уважаемый комендант, – сказала Маргарет, – я хотела бы
получить ваше разрешение и попросить сеньора Бернальдеса прислать мне
христианское платье. Я не хочу предстать перед вашими судьями в одежде
неверных. Да и мой отец и сеньор Брум тоже присоединятся к моей просьбе.
Комендант
рассмеялся, пообещал им все устроить и даже разрешил поговорить еще пять минут,
которые они использовали для того, чтобы обсудить, какую одежду нужно принести.
Затем комендант удалился вместе с сеньором Бернальдесом, оставив их одних.
Тут
только они вспомнили, что не спросили у Бернальдеса, не слышал ли он что-либо
об Инессе, которой они дали его адрес. Но, поскольку он сам ничего не сказал о
ней, они решили, что Инесса еще не приехала в Севилью, и опять со страхом
задумались о том, что могло случиться после их отъезда из Гранады.
В эту
ночь, к их огорчению и тревоге, на них обрушилась новая неприятность. После
ужина пришел комендант и объявил, что, согласно распоряжению суда, перед
которым они должны предстать, сеньор Брум, обвиняемый в убийстве, должен быть
помещен отдельно от них. И, несмотря на все уговоры и просьбы, Питера увели в
отдельную камеру. Маргарет провожала его со слезами.
|
