 Увеличить |
ГЛАВА X. ПОГОНЯ
Приблизительно
в то самое время, когда Маргарет и Бетти поднялись на борт «Сан Антонио», Питер
Брум со своими слугами подъехал к дому в Холборне. Питера на час с лишним
задержала грязь на дороге. Целый месяц мечтал он об этой минуте, как может мечтать
человек, уверенный, что его хорошо встретят. Ведь на следующий день состоится
его свадьба с прекрасной и любимой женщиной. Он представлял себе, как Маргарет
будет поджидать его у окна, как она бросится к двери, как он спрыгнет с коня и
обнимет ее – на глазах у всех. Кого им теперь стыдиться, если завтра они станут
мужем и женой!
Но
Маргарет у окна не было; во всяком случае, он не увидел ее – было темно. В
окнах даже не горел свет. Старый дом был мрачен. Тем не менее Питер действовал
так, как представлял себе в мечтах. Он соскочил с коня, подбежал к двери и
хотел распахнуть ее, но не смог – дверь была заперта. Тогда он принялся
колотить в нее рукояткой меча, пока наконец кто-то не подошел и не отпер замок.
Это оказался незнакомый ему слуга, недавно принятый в дом, тот самый, которому
Маргарет оставила письмо. В руке он держал фонарь.
При виде
его у Питера похолодело сердце.
– Кто
ты? – спросил он и, не ожидая ответа, продолжал: – Где господин Кастелл и
госпожа Маргарет?
Слуга
сообщил, что хозяин еще не вернулся с корабля, а леди Маргарет около трех часов
назад уехала вместе с Бетти и матросом – все верхом.
– Она,
наверное, поехала встречать меня и мы разминулись в темноте, – предположил
Питер.
Тогда
слуга спросил его, не он ли Питер Брум, так как для него оставлено письмо.
– Да,
да! – крикнул Питер и вырвал письмо из рук слуги. Он приказал ему закрыть
дверь и держать фонарь так, чтобы можно было читать. Он сразу узнал почерк
Маргарет.
– Странная
история! – пробормотал он, дочитав письмо, – я должен ехать.
Питер
уже направился к двери и протянул руку, чтобы открыть ее, как вдруг дверь
распахнулась и вошел Кастелл, здоровый и невредимый.
– Здравствуй,
Питер! – весело закричал он. – Я знал, что ты уже здесь, я увидел лошадей,
но почему ты не с Маргарет?
– Потому
что Маргарет уехала к вам. Вы ведь чуть ли не смертельно ранены – так, во
всяком случае, говорится в этом письме.
– Уехала
ко мне? Смертельно ранен? Дай-ка сюда письмо. Или нет, лучше прочитай сам, я
ничего не вижу.
Питер
прочитал вслух.
– Здесь
какой-то заговор, – с трудом выговорил Кастелл, когда письмо было окончено, –
и думаю, что это дело рук испанца, или Бетти, или их обоих. Ну-ка, парень,
выкладывай нам все, что ты знаешь, да поскорее, если хочешь сохранить шкуру.
– Да
я что! – торопливо ответил слуга и рассказал всю историю с приездом
матроса.
– Беги
скажи людям, чтобы привели обратно лошадей, – прервал его рассказ
Кастелл. – А ты, Питер, приди в себя и выпей стакан вина. Нам обоим это не
помешает. Эй, есть здесь кто-нибудь из моих слуг? – крикнул он.
Кастелл
приказал прибежавшим слугам перекусить и выпить чего-нибудь для подкрепления и,
пока они пили, рассказал им о том, что похищена их хозяйка Маргарет и что нужно
отправиться в погоню. Послышался шум – это привели лошадей из конюшни. Все
выбежали на улицу, вскочили в седла и помчались по дороге в Тильбюри. Они
поскакали той же дорогой, какой ехала Маргарет, не потому, что они подозревали
об этом, а потому, что она была самой короткой.
Однако
лошади были усталые, ночь темная, шел дождь, и, когда они еще только подъезжали
к Тильбюри, в какой-то церкви часы пробили три. Они как раз проезжали мимо той
маленькой пристани, где Маргарет и Бетти садились в шлюпку. Питер и Кастелл
скакали рядом, впереди всех, в полном молчании – говорить было не о чем, –
как вдруг их окликнул знакомый голос. Это был голос грума Томаса.
– Я
увидел головы ваших коней на фоне неба, – объяснил он, – и узнал их.
– Где
твоя хозяйка? – в один голос спросили Питер и Кастелл.
– Уехала,
уехала с Бетти Дин в шлюпке вон от той пристани. Они поплыли, мне кажется, к»
Маргарет». Я отвел лошадей на постоялый двор, как мне приказали, и вернулся,
чтобы подождать их. Это было несколько часов назад. С тех пор я не видел ни
одной живой души и ничего не слышал, кроме шума ветра и воды, пока не услышал
топот ваших коней.
– Надо
ехать в Тильбюри и достать шлюпку, – сказал Кастелл. – Мы должны
успеть на «Маргарет» раньше, чем она снимется с якоря. Может быть, женщины – на
борту «Маргарет»?
– Если
так, то я думаю, что их туда завлекли испанцы. Я уверен, что в этой шлюпке были
по англичане, – сказал Томас.
Он бежал
рядом с лошадью Кастелла, держась за стремя.
Кастелл
ничего не ответил. Питер громко вздохнул – он тоже был уверен, что это дело рук
испанцев.
Спустя
час, когда уже брезжил рассвет, они поднимались на борт «Маргарет», как раз в
тот момент, когда на ней выбирали якорь. Разговор с капитаном «Маргарет»
Джокобом Смитом подтвердил их самые худшие опасения. Ни одна шлюпка не покидала
судно, ни Маргарет, ни Бетти здесь не появлялись. Но часов шесть назад мимо них
проплыла испанская каравелла «Сан Антонио», которая стояла выше их по течению.
Более того: два лодочника, привозившие на «Маргарет» свежее мясо, рассказали,
что, когда они привезли на «Сан Антонио» трех овец и домашнюю птицу, как раз
перед отплытием, они видели, как две высокие женщины поднимались по трапу, и
слышали, как одна из них сказала по-английски: «Проводите меня к моему отцу».
Теперь
они знали всю правду и смотрели друг на друга, онемев от отчаяния. Первым нашел
в себе силы заговорить Питер.
– Я
должен ехать в Испанию – разыскать свою невесту, – медленно произнес
он, – если она жива, и убить похитителя. Отправляйтесь домой, мистер
Кастелл.
– Мои
дом там, где моя дочь! – сердито отозвался Кастелл. – Я тоже еду.
– В
Испании вам может угрожать опасность, если мы вообще туда доберемся, –
многозначительно заметил Питер.
– Даже
если бы там был вход в ад, я все равно поеду, – упрямо заявил
Кастелл, – почему бы и мне не поохотиться за дьяволом?
– Мы
сделаем это вдвоем, – сказал Питер и протянул Кастеллу руку.
Это была
клятва отца и возлюбленного следовать за той, которая была всем для них, до тех
пор, пока смерть не прервет их поиски.
Подумав
немного, Кастелл приказал собрать всю команду на палубе. Когда матросы во главе
с офицерами и слуги, окружавшие Питера, собрались, Кастелл обратился к ним.
Речь его была краткой. Он рассказал о злодейском похищении и заявил, что
намеревается вместе с Питером Брумом, у которого украли невесту, – сегодня
она уже была бы его женой, – преследовать похитителей. С помощью господа
бога они надеются спасти Маргарет и Бетти. Кастелл добавил, что он хорошо
понимает, что это предприятие опасное, поскольку дело может дойти до сражения,
а он не хочет требовать от кого бы то ни было, чтобы они рисковали своей жизнью
против своего желания, тем более что они нанимались для торгового плавания, а
не для сражений. Тем, кто согласится последовать за ним, он обещает в случае
благополучного исхода двойное жалованье и подарок и готов дать им в этом
расписку. Те, кто не хочет, должны сейчас же покинуть судно.
Когда
Кастелл кончил, матросы – их было около тридцати человек – посоветовались между
собой и с капитаном Джекобом Смитом, отважным человеком лет пятидесяти, и заявили,
что они принимают предложение. Отказался только один – молодой парень, совсем
недавно женившийся. Все остальные поклялись, что они доведут это дело до конца,
хорошего или плохого, потому что все они англичане и не любят испанцев. А от
дерзости д'Агвилара у них закипела кровь. Кроме того, из двенадцати слуг,
прискакавших с Кастеллом из Лондона, шесть человек, хотя они почти все не были
моряками, попросились, чтобы их тоже взяли, потому что они любят Маргарет,
своего хозяина и Питера. Решено было взять их. Остальных шестерых слуг
отправили на берег, приказав отвезти письма Кастелла к его друзьям, агентам и
приказчикам. В этих письмах Кастелл поручал им заботу о своих делах, землях и
домах на время его отсутствия. Кроме того, они увезли с собой краткое
завещание, подписанное Кастеллом и должным образом засвидетельствованное, в
котором он оставлял все свое имущество, включая и прибыли от незавершенных
сделок, а также имущество, не включенное в завещание, Маргарет и Питеру, или
тому из них, кто окажется жив, или их наследникам. Если же таковых не окажется,
то все свое состояние он завещал на устройство больниц для бедных.
После
этого остающиеся распрощались с товарищами и грустные отправились на берег. В
ту же минуту якорь был поднят, и свежий утренний ветер наполнил паруса «Маргарет».
В десять
часов они благополучно миновали НорБепк и встретили здесь рыбаков, которые
рассказали им, что шесть с лишним часов назад они видели, как «Сап Антонио»
прошла к выходу в Ламанш. При этом они заметили двух женщин, которые стояли на
палубе, держась за руки, и не отрываясь смотрели в сторону берега. Теперь
Кастелл и Питер Брум были уверены, что ошибки быть не могло. Изменить что-либо
они были не в силах, и им, измученным горем и дорогой, не оставалось ничего
другого, как поесть и отправиться в каюту спать.
Едва
Питер улегся, как он вспомнил, что в этот час он должен был стоять в церкви рядом
с Маргарет, которая теперь находилась во власти испанца, – и Питер
поклялся страшной клятвой, что д'Агвилар заплатит ему за весь позор и
страдания. И действительно, если бы его враг мог в эту минуту видеть лицо
Питера, он бы, вероятно, содрогнулся – Питер был не из тех людей, которым можно
безнаказанно причинять зло; он не умел прощать, да и оскорбление, нанесенное
ему, было слишком жестоким.
В
течение четырех дней держался попутный ветер, и «Маргарет» плыла по Ламаншу,
надеясь нагнать испанца. Но «Сан-Антонио» была быстрая каравелла,
водоизмещением в двести пятьдесят тонн, с большим количеством парусов – на ней
было четыре мачты, – а «Маргарет», хотя и была хорошим судном, имела
только две мачты и не могла соперничать с «Сан Антонио». А может быть, они
просто потеряли «Сап Антонио» в море…
Па
четвертый день, когда они миновали Лизард[11]
и ползли довольно медленно, подгоняемые легким бризом, сторожевой матрос
крикнул, что видит впереди корабль, попавший в штиль. Питер, у которого были
ястребиные глаза, вскарабкался на мачту, чтобы взглянуть на неизвестный
корабль. Он сообщил, что, судя по очертаниям и оснастке, это каравелла. Но та
ли это каравелла, которую они ищут, он не мог сказать, так как ни разу не видел
«Сан Аитонио». Тогда уже поднялся наверх сам капитан Смит и через несколько
минут, спустившись, заявил, что вне всякого сомнения это «Сан Антонио».
Это
сообщение вызвало суматоху на борту «Маргарет». Матросы осматривали свои мечи,
луки и арбалеты. Луков было много, но зато бомбарды и пушки отсутствовали. Они
редко встречались на торговых судах. План был выработан такой: подойти к борту
«Сан Антонио» и взять ее на абордаж. Так они надеялись отбить Маргарет.
Конечно, они рисковали тем, что на их головы обрушится гнев короля, поскольку
его весьма мало волнует похищение двух английских женщин, но это их не
останавливало.
Менее
чем в полчаса все было готово, и Питер, шагая по палубе, выглядел счастливым в
первый раз с тех пор, как выехал из Дедхэма. Легкий ветерок продолжал подгонять
их вперед. С помощью этого ветерка они постепенно подошли на расстояние
полумили от «Сан Антонио». По тут ветер упал, и оба корабля замерли с обвисшими
парусами. Однако сила прилива пли какого-нибудь течения сближала их, и к
наступлению темноты между ними оставалось не более четырехсот футов. Англичане
надеялись, что до рассвета они подойдут вплотную и смогут высадиться на «Сан
Антонио» при свете луны.
Но этому
не суждено было сбыться – около девяти часов тяжелые тучи обложили небо, с
берега поднялся сильный ветер, и, когда наступил рассвет, с «Маргарет» были
видны лишь верхушки мачт каравеллы, быстро уходившей на юг.
Прошли
две долгие недели, прежде чем они опять увидели «Сан Антопио». В течение всего
пути от Уэссана[12]
через Бискайский залив дули легкие и изменчивые ветры, но, когда они миновали
мыс Финистер,[13]
с северо-востока налетел шквал, который погнал «Маргарет» быстрее. На второй
день этого шторма после захода солнца «Маргарет» вынырнула из тумана,
смешанного с дождем, и в миле от нее матросы увидели «Сан Антонио». На
«Маргарет» началось ликование – теперь англичане убедились, что «Сан Антонио»
не зашла ни в один из портов севера Испании. Хотя порт назначения каравеллы был
Кадикс, но на «Маргарет» опасались, что испанцы могут укрыться в одном из
северных портов. Вскоре вновь хлынул ливень и скрыл от них «Сан Антонио».
Пока
«Маргарет» шла вдоль берегов Португалии, погода становилась день ото дня все
хуже и хуже, и, когда они миновали мыс Сан-Висенти[14] и повернули к Кадиксу,
начался сильный шторм. Во время этого шторма они в третий раз увидели «Сан
Антонио», борющегося с волнами. Теперь уже до конца путешествия, за исключением
часов ночной темноты, англичане не теряли из виду «Сан-Антонио». На следующий
день «Маргарет» еще приблизилась к испанской каравелле, которая, лавируя,
пыталась прорваться в Кадикс. Но в борьбе со штормом «Сан Антонио» потеряла
одну из своих мачт. Кроме того, испанцы видели, что «Маргарет», которая лучше
справлялась со штормом, вскоре нагонит их. Тогда они изменили свой план, и «Сан
Антонио» направилась в Гибралтарский пролив.
Преследуя
«Сан Антонио», «Маргарет» прошла мимо Тарифского мыса, африканский берег
остался с правого борта, миновала Альхесирасскую бухту – «Сан Антонио» не пыталась
зайти в нее, – прошла мимо древней серой скалы Гибралтара, на которой
горели сигнальные огни, и под вечер оказалась в Средиземном море на расстоянии
меньше мили от «Сан Антонио».
Здесь
шторм был еще ужаснее, и матросы с трудом справлялись с обрывками парусов. К
утру «Маргарет» потеряла одну из своих мачт. Это была кошмарная ночь – никто не
знал, доживет ли он до утра. Сердца Кастелла и Питера разрывались к тому же еще
от страха за испанскую каравеллу – ведь она могла пойти ко дну и унести с собой
Маргарет. Однако, когда наступил рассвет, они увидели впереди по правому борту
«Сан Антонио», правда, в очень тяжелом состоянии. К полудню англичане были уже
в двухстах ярдах от «Сан Антонио», так что можно было различить испанских
матросов, перебирающихся по ее высокому юту и по корме. Кроме того, они увидели
нечто гораздо более важное – две женщины выбежали из каюты, и одна из них стала
махать им белым платком. Женщин тут же затащили обратно, но Кастелл и Питер
убедились теперь, что Маргарет и Бетти живы и знают, что их пытаются спасти.
Спустя
некоторое время они увидели вспышку на борту «Сан Антонио», и, прежде чем до
них долетел звук выстрела, большое чугунное ядро упало на палубу «Маргарет»;
отскочив, оно ударило в грудь матроса, стоявшего рядом с Питером, и сбросило
его в море. Это на «Сап Антонио» выстрелили из бомбарды, но так как больше
выстрелов не последовало, англичане решили, что орудие при выстреле, наверно,
разорвалось или поломало крепления.
Вскоре
после этого «Сан Антонио», две мачты которой были сломаны, попыталась изменить
курс и направилась было в Малагу, дома которой были видны у подножия снежных вершин
Сиерры. Но сделать это испанцам не удалось: как только каравелла становилась
под ветер, «Маргарет» оказывалась прямо перед ней, и, пока испанские матросы
были заняты парусами, все свободные от работы англичане под командой Питера
принимались обстреливать их из луков и арбалетов. Хотя вздымающаяся палуба
«Маргарет» была отнюдь не лучшей площадкой для стрельбы, а ветер мешал
правильному полету стрел, им удалось убить троих и ранить восемь или десять
матросов из команды «Сан Антонио», заставив их выпустить из рук тросы; в
результате этого каравеллу опять закружило ураганом.
На
высокой площадке у кормовой мачты, обхватив ее рукой, стоял д'Агвилар, отдавая
приказы своей команде. Питер приладил стрелу к тетиве лука, ожидая, пока
«Маргарет» хоть на мгновенье задержится на гребне волны, прицелился и
выстрелил.
Однако
волна подняла «Маргарет» чуть выше, и, когда д'Агвилар отскочил от мачты,
стрела Питера вонзилась в дерево и пригвоздила к нему его большую бархатную
шляпу. Питер скрипнул зубами от гнева и разочарования, тем более что корабли
опять отнесло друг от друга и удобный момент был упущен.
– Пять
раз из семи попадал я стрелой в бычье кольцо с пятидесяти шагов, чтобы завоевать
значок победителя деревни, – с огорчением пробормотал он, – а теперь
не могу подстрелить негодяя, чтобы спасти мою любимую от позора! Поистине бог
лишил меня своей милости!
Всю
вторую половину дня они обстреливали испанцев, как только представлялась такая
возможность. Испанцы отвечали тем же, по потери у обеих сторон были
незначительны. Однако англичане заметили, что «Сан Антонио» получила течь, так
как судно все глубже погружалось в воду.
Испанцы
тоже заметили это и, понимая, что у них остается только два выхода – выброситься
на берег или пойти ко дну, – во второй раз изменили курс и под градом
английских стрел пошли в маленькую бухту Калахонда, в которой находился порт
Мотриль, так как здесь до берега было совсем недалеко.
– В
этой бухте расположен испанский город, – сказал капитан Джекоб Смит, стоя
рядом с Кастеллом и Питером. – Я здесь когда-то бросал якорь. Если «Сап
Антонио» доберется туда, прощай паша леди – они увезут ее в Гранаду. До Гранады
всего тридцать миль через горы, а там маркиз Морелла всемогущ, в Гранаде его
дворец. Что будем делать, хозяин? Через пять минут испанец опять будет против
носа «Маргарет». Будем таранить и пытаться захватить женщин или допустим, чтобы
их увезли в Гранаду и откажемся от погони?
– Пи
за что! – воскликнул Питер. – Есть еще один путь: войти вслед за ними
в бухту и напасть на них на берегу.
– Чтобы
оказаться среди сотен испанцев и дать перерезать себе глотки? – хладнокровно
добавил капитан.
– А
если мы протараним их, – спросил Кастелл, все это время находившийся в
глубокой задумчивости, – нам разве не грозит опасность утонуть вместе с
ними?
– Возможно, –
ответил Смит, – но паша «Маргарет» построена из английского дуба, и у нее
крепкий нос. Думаю, что этого не случится. А «Сан Антонио» пойдет ко дну тут
же, она и так уже близка к этому. Беда в том, что женщины, наверно, заперты в
каюте, чтобы наши стрелы не могли поразить их, и они утонут вместе с судном.
– Есть
другой план, – решительно сказал Питер: – взять их на абордаж и высадиться
на каравеллу. Так я и сделаю.
Капитан,
плотный мужчина с широким лицом, выражение которого никогда не менялось, поднял
брони – это был единственный признак удивления.
– Как, –
спросил он, – при такой волне? Я сражался в нескольких воинах, но такой
штуки не видывал.
– Ну,
так увидите ее сейчас, если я найду хоть дюжину человек, которые пойдут со
мной, – заявил Литер с мрачной решимостью. – А что же? Неужели я буду
смотреть, как мою невесту увозят у меня из-под носа, и не попытаюсь снасти ее?
Лучше уж я доверюсь судьбе и пойду на риск. А если умру, значит, так суждено, и
я умру как мужчина. Другого пути нет.
Он
обернулся и громко позвал:
– Кто
пойдет со мной на абордаж испанца? Тем, кто останется жив, я обещаю, что они
проживут остаток своих дней в довольстве, а кто погибнет – завоюет славу и
блаженство на небесах.
Матросы
с сомнением посмотрели на высокие гребни волн, вздымавшихся вокруг, на медленно
погружавшееся в воду испанское судно и ничего не ответили. Тогда Питер продолжал:
– У
нас нет другого выхода. Если мы протараним этот корабль, он потонет. Тогда как
мы спасем женщин? Если его не трогать – скорее всего, он сам пойдет ко дну, и
тогда мы все равно не спасем женщин. Может быть, испанцы и сумеют высадиться на
берег, но тогда они увезут женщин в Гранаду, и вряд ли мы сможем вырвать их из
рук мавров или из-под власти испанского короля. Но если мы захватим каравеллу,
мы можем спасти женщин прежде, чем она пойдет ко дну или достигнет берега. Кто
пойдет со мной?
– Я,
сынок, – сказал старик Кастелл. – Я пойду.
Питер с
удивлением посмотрел на него:
– Вы?
В ваши годы?
– Да,
в мои годы. Почему бы и нет? Что мне терять?
Тогда,
словно устыдившись своих колебаний, вперед вышел здоровенный матрос и сказал,
что он готов резать испанских воров в дурную погоду так же, как и в хорошую.
Вслед за ним вышли слуги Кастелла, потом еще матросы, пока наконец почти
половина экипажа – человек двадцать – не заявила, что они готовы на это
рискованное предприятие. Питер вынужден был крикнуть: «Довольно!» Капитан Смит
тоже выразил желание присоединиться к группе смельчаков, но тут запротестовал
Кастелл, заявив, что капитан не должен покидать свой корабль.
«Маргарет»
готовилась пересечь путь «Can Антонио», медленно описывавшей круг и
напоминавшей раненого лебедя. Участники абордажа готовили свои мечи и ножи –
луки здесь были уже бесполезны. Кастелл тем временем отдавал распоряжения
капитану. Он приказал ему, в случае если их убьют или захватят в плен, уходить
в Севилью и там передать судно со всем товаром компаньонам Кастелла. При этом
капитан должен просить их от имени Кастелла сделать все от них зависящее, чтобы
добиться освобождения Маргарет и Бетти, если они будут живы, и наказания
д'Агвилара – маркиза Морелла за его преступления. Если на все это потребуются
деньги, то можно использовать сумму, вырученную от продажи судна и товаров.
Отдав
эти распоряжения, Кастелл позвал одного из своих слуг и приказал принести
легкий стальной панцирь. Питер решил не надевать никаких доспехов, так как они
были слишком тяжелы; он облачился в куртку из буйволовой кожи, достаточно
прочную, чтобы выдержать удар мечом. Другие надели такие же куртки и стальные
шлемы, в изобилии имевшиеся на судне.
Между
тем «Сан Антонио», совершив круг, приближалась ко входу в бухту, стараясь
держаться от «Маргарет» не менее чем в пятидесяти ядрах. Приказав поднять
небольшой парус, капитан Смит взялся за штурвал «Маргарет» и направил ее наперерез
«Сан Антонио». Смельчаки во главе с Питером и Кастеллом собрались около
бушнрита, укрылись там и стали ожидать.
|
