НОВЫЕ ОБИТАТЕЛИ
ЛАБОРАТОРИИ
Наутро
на прозекторском столе лаборатории профессора Керна действительно лежали два
свежих трупа.
Две
новые головы, предназначенные для публичной демонстрации, не должны были знать
о существовании головы профессора Доуэля. И потому она была предусмотрительно
перемещена профессором Керном в смежную комнату.
Мужской
труп принадлежал рабочему лет тридцати, погибшему в потоке уличного движения.
Его могучее тело было раздавлено. В полуоткрытых остекленевших глазах замер
испуг.
Профессор
Керн, Лоран и Джон в белых халатах работали над трупами.
— Было
еще несколько трупов, — говорил профессор Керн. — Один рабочий упал с
лесов. Забраковал. У него могло быть повреждение мозга от сотрясения. Забраковал
я и нескольких самоубийц, отравившихся ядами. Вот этот парень оказался
подходящим. Да вот эта еще… ночная красавица.
Он
кивком головы указал на труп женщины с красивым, но увядшим лицом. На лице сохранились
еще следы румян и гримировального карандаша. Лицо было спокойно. Только приподнятые
брови и полуоткрытый рот выражали какое-то детское удивление.
— Певичка
из бара. Была убита наповал шальной пулей во время ссоры пьяных апашей. Прямо в
сердце, — видите? Нарочно так не попадешь.
Профессор
Керн работал быстро и уверенно. Головы были отделены от тела, трупы унесены.
Еще
несколько минут — и головы были помещены на высокие столики. В горло, в вены и
сонные артерии введены трубки.
Профессор
Керн находился в приятно-возбужденном состоянии. Приближался момент его
торжества. В успехе он не сомневался.
На
предстоящую демонстрацию и доклад профессора Керна в научном обществе были приглашены
светила науки. Пресса, руководимая умелой рукой, помещала предварительные
статьи, в которых превозносила научный гений профессора Керна. Журналы помещали
его портреты. Выступлению Керна с его изумительным опытом оживления мертвых
человеческих голов придавали значение торжества национальной науки.
Весело
посвистывая, профессор Керн вымыл руки, закурил сигару и самодовольно посмотрел
на стоящие перед ним головы.
— Хе-хе!
На блюдо попала голова не только Иоанна, но и самой Саломеи. Недурная будет
встреча. Остается только открыть кран и… мертвые оживут. Ну что же,
мадемуазель? Оживляйте. Откройте все три крана. В этом большом цилиндре
содержится сжатый воздух, а не яд, хе-хе…
Для
Лоран это давно не было новостью. Но она, по бессознательной почти хитрости, не
подала и виду.
Керн
нахмурился, сделался вдруг серьезным. Подойдя вплотную к Лоран, он, отчеканивая
каждое слово, сказал:
— Но
у профессора Доуэля прошу воздушного крана не открывать. У него… повреждены
голосовые связки и…
Поймав
недоверчивый взгляд Лоран, он раздраженно добавил:
— Как
бы то ни было… я запрещаю вам. Будьте послушны, если не хотите навлечь на себя
крупные неприятности.
И,
повеселев опять, он протяжно пропел на мотив оперы «Паяцы»:
— Итак,
мы начинаем!
Лоран
открыла краны.
Первой
стала подавать признаки жизни голова рабочего. Едва заметно дрогнули веки.
Зрачки стали прозрачны.
— Циркуляция
есть. Все идет хорошо…
Вдруг
глаза головы изменили свое направление, повернулись к свету окна. Медленно возвращалось
сознание.
— Живет! —
весело крикнул Керн. — Дайте сильнее воздушную струю.
Лоран
открыла кран больше.
Воздух
засвистал в горле.
— Что
это?.. Где я?.. — невнятно произнесла голова.
— В
больнице, друг мой, — сказал Керн.
— В
больнице?.. — Голова повела глазами, опустила их вниз и увидела под собой
пустое пространство.
— А
где же мои ноги? Где мои руки? Где мое тело?
— Его
нет, голубчик. Оно разбито вдребезги. Только голова и уцелела, а туловище
пришлось отрезать.
— Как
это отрезать? Ну нет, я не согласен. Какая же это операция? Куда я годен такой?
Одной головой куска хлеба не заработаешь. Мне руки надо. Без рук, без ног на
работу никто не возьмет… Выйдешь из больницы… Тьфу! И выйти-то не на чем. Как
же теперь? Пить-есть надо. Больницы-то наши знаю я. Подержите маленько, да и
выгоните: вылечили. Нет, я не согласен, — твердил он.
Его
выговор, широкое, загорелое, веснушчатое лицо, прическа, наивный взгляд голубых
глаз-все обличало в нем деревенского жителя.
Нужда
оторвала его от родимых полей, город растерзал молодое здоровое тело.
— Может,
хоть пособие какое выйдет?.. А где тот?.. — вдруг вспомнил он, и глаза его
расширились.
— Кто?
— Да
тот… что наехал на меня… Тут трамвай, тут другой, тут автомобиль, а он прямо на
меня…
— Не
беспокойтесь. Он получит свое. Номер грузовика записан: четыре тысячи семьсот
одиннадцатый, если вас это интересует. Как вас зовут? — спросил профессор
Керн.
— Меня?
Тома звали. Тома Буш, вот оно как.
— Так
вот что. Тома… Вы не будете ни в чем нуждаться и не будете страдать ни от
голода, ни от холода, ни от жажды. Вас не выкинут на улицу, не беспокойтесь.
— Что
ж, даром кормить будете или на ярмарках за деньги показывать?
— Показывать
покажем, только не на ярмарках. Ученым покажем. Ну, а теперь отдохните. —
И, посмотрев на голову женщины. Керн озабоченно заметил: — Что-то Саломея
заставляет себя долго ждать.
— Это
что ж, тоже голова без тела? — спросила голова Тома.
— Как
видите, чтоб вам скучно не было, мы позаботились пригласить в компанию барышню…
Закройте, Лоран, его воздушный кран, чтобы не мешал своей болтовней.
Керн
вынул из ноздрей головы женщины термометр.
— Температура
выше трупной, но еще низка. Оживление идет медленно…
Время
шло. Голова женщины не оживала. Профессор Керн начал волноваться. Он ходил по
лаборатории, посматривал на часы, и каждый его шаг по каменному полу звонко
отдавался в большой комнате.
Голова
Тома с недоумением смотрела на него и беззвучно шевелила губами.
Наконец
Керн подошел к голове женщины и внимательно осмотрел стеклянные трубочки,
которыми оканчивались каучуковые трубки, введенные в сонные артерии.
— Вот
где причина. Эта трубка входит слишком свободно, и поэтому циркуляция идет медленно.
Дайте трубку шире.
Керн
заменил трубку, и через несколько минут голова ожила.
Голова
Брике, — так звали женщину, — реагировала более бурно на свое
оживление. Когда она окончательно пришла в себя и заговорила, то стала хрипло
кричать, умоляла лучше убить ее, но не оставлять таким уродом.
— Ах,
ах, ах!.. Мое тело… мое бедное тело!.. Что вы сделали со мной? Спасите меня или
убейте. Я не могу жить без тела!.. Дайте мне хоть посмотреть на него… нет, нет,
не надо. Оно без головы… какой ужас!.. какой ужас!..
Когда
она немного успокоилась, то сказала:
— Вы
говорите, что оживили меня. Я малообразованна, но я знаю, что голова не может
жить без тела. Что это, чудо или колдовство?
— Ни
то, ни другое. Это — достижение науки.
— Если
ваша наука способна творить такие чудеса, то она должна уметь делать и другие.
Приставьте мне другое тело. Осел Жорж продырявил меня пулей… Но ведь немало
девушек пускают себе пулю в лоб. Отрежьте их тело и приставьте к моей голове.
Только раньше покажите мне. Надо выбрать красивое тело. А так я не могу…
Женщина без тела. Это хуже, чем мужчина без головы.
И,
обратившись к Лоран, она попросила:
— Будьте
добры дать мне зеркало.
Глядя в
зеркало, Брике долго и серьезно изучала себя.
— Ужасно!..
Можно вас попросить поправить мне волосы? Я не могу сама сделать себе прическу…
— У
вас, Лоран, работы прибавилось, — усмехнулся Керн. — Соответственно
будет увеличено и ваше вознаграждение. Мне пора.
Он
посмотрел на часы и, подойдя близко к Лоран, шепнул:
— В
их присутствии, — он показал глазами на головы, — ни слова о голове
профессора Доуэля!..
Когда
Керн вышел из лаборатории, Лоран пошла навестить голову профессора Доуэля.
Глаза
Доуэля смотрели на нее грустно. Печальная улыбка кривила губы.
— Бедный
мой, бедный… — прошептала Лоран. — Но скоро вы будете отомщены!
Голова
сделала знак. Лоран открыла воздушный кран.
— Вы
лучше расскажите, как прошел опыт, — прошипела голова, слабо улыбаясь.
|
