6. Опасность
К весне
Макмэрдо уже получил звание дьякона братства и стал одной из самых видных
фигур в совете ложи. Его мнения спрашивали, его помощи просили едва ли не
в каждом новом деле. Но чем популярнее становился он среди Чистильщиков,
тем более мрачные взгляды горожан провожали его, когда он проходил по улицам
Вермиссы. Чаша терпения их, казалось, переполнилась, и ужас постепенно
сменялся отчаянием. До ложи доходили слухи о тайных собраниях
в редакции «Гералда», о том, что жители решили создать отряд
самообороны и запасаются оружием. Однако Макгинти и его подручные
всего этого не опасались. В их рядах насчитывалось достаточное число
людей, связанных круговой порукой, чтобы бить тревогу из-за запуганных до
смерти горожан. Все сведется, как и до сих пор, к пустым разговорам и,
может быть, к нескольким безрезультатным арестам.
Но
однажды в мае, когда Макмэрдо собирался идти на обычное субботнее
заседание ложи, к нему зашел Моррис, слабый и трусливый человек.
— Можно
мне откровенно поговорить с вами, мистер Макмэрдо? — спросил он.
— Конечно, —
ответил Макмэрдо.
— Я не
забыл, что как-то излил перед вами свои сомнения, и вы не выдали меня.
— Есть
о чем говорить! Я ведь сказал вам тогда, что я не доносчик. Но
это не значит, что я с вами заодно.
— Я это
знаю, и все-таки лишь вам почему-то могу открыть душу и знать, что вы
меня не выдадите. — Он помолчал несколько секунд. — Здесь, —
продолжал он, прижав руку к груди, — хранится тайна, и она жжет
меня. Мне необходимо ею поделиться… Если я смолчу, возможно, погибнем мы
все.
Макмэрдо
пристально посмотрел на дрожавшего Морриса и налил ему виски.
— Выпейте, —
сказал он. — Это поможет вам взять себя в руки.
Моррис
выпил, и щеки его слегка порозовели.
— Я могу
объяснить все одной фразой: на наш след напал сыщик.
Макмэрдо
посмотрел на него с удивлением.
— Вот
новость! Разве вся округа не кишит полицейскими и сыщиками? А какой
от них толк?
— Нет,
это не местный сыщик. Здешних мы действительно знаем, и бояться их нечего.
Но тут другое дело. Слышали вы об агентстве Ната Пинкертона?
— Что-то
такое читал.
— Поверьте,
если люди Пинкертона нападают на чей-нибудь след, то их песенка спета. От них
не спастись. Это вам не местная полиция и даже не федеральная. Им слишком
хорошо платят, и вопроса «поймаю или не поймаю» для них не существует.
У них бульдожья хватка. Так что если один из этих пинкертонов за нами
следит, то мы пропали.
— Не
поднимайте паники! Его можно уничтожить.
— Вот
ваша первая мысль! То же скажут и в ложе. Опять дело кончится
убийством!
— Убийство —
подумаешь! Здесь это самая привычная вещь.
— Конечно,
но не мне бы наводить убийц на след… Да после этого я не буду знать ни
минуты покоя! А между тем речь идет о наших жизнях. Ради Бога,
скажите, что мне делать? — И, охваченный муками нерешительности, он стал
покачиваться на табурете из стороны в сторону.
Схватив
Морриса за плечо, Макмэрдо сильно встряхнул его.
— Послушайте,
вы не поправите дела, завывая, как баба на похоронах. Перечислите факты. Кто
он? Где он? Как вы о нем узнали?
Моррис
поднял голову.
— Помните,
я говорил, что до приезда сюда у меня на востоке был магазин? Там
остались друзья, один из них служит на телеграфе. Вчера я получил от него
письмо. Читайте вот в этом месте.
Макмэрдо
прочел следующее:
«Как
поживают у вас Чистильщики? Мы часто слышим о них из газет. Между
нами, я надеюсь скоро узнать о важных событиях. Несколько крупных
компании, в том числе и железнодорожная, серьезно взялись за дело.
Можете быть уверены, что они доберутся до этих парней: дело поручено
Пинкертону, и занялся им лучший сыщик агентства Барди Эдвардс…»
— Теперь
прочтите на обороте, постскриптум.
«Обо
всем этим я узнал у себя на телеграфе, так что сообщения моего не
распространяйте. Согласитесь, дружище, было бы глупо, если бы через руки
человека ежедневно проходили шифрованные депеши и он не научился их
расшифровывать. Это мое лучшее развлечение и моя тайна».
Некоторое
время Макмэрдо сидел молча.
— Кто-нибудь
еще знает о письме? — спросил он наконец.
— Что
вы! Конечно, никто.
— А как
вы думаете, ваш друг сообщил об этом еще кому-нибудь?
— Кажется,
у него есть двое-трое близких приятелей.
— М-да…
Жаль, что он не описал внешность Барди Эдвардса. Тогда нам было бы легко
напасть на его след.
— Помилуйте,
Макмэрдо, ведь он узнал о сыщике из шифрованных депеш!
Глаза
Макмэрдо блеснули.
— Я придумал!
Как глупо, что не сообразил сразу! Мы поймаем его, прежде чем он успеет повредить
нам. Вот что, Моррис, согласны вы отдать дело в мои руки?
— О Господи,
конечно, только избавьте меня от него.
— Ну
и отлично! Вы будете совершенно в стороне. Не придется даже упомянуть
вашего имени. Я все беру на себя, как если бы письмо прислали мне.
— Но
что вы задумали?
— Чем
меньше будете знать, друг Моррис, тем вам будет спокойнее. Ничего не
спрашивайте и предоставьте событиям идти своим чередом.
Моррис
сокрушенно покачал головой.
— Я чувствую
на себе его кровь, — сказал он почти со стоном.
— Самооборона —
не убийство, — сказал Макмэрдо, мрачно улыбаясь. — На войне как на
войне! Или ему погибать, или нам! Ему нельзя позволить долго оставаться
в долине, не то он и впрямь нам здорово навредит! О брат Моррис,
боюсь, нам скоро придется избрать вас мастером, потому что вы, конечно, спасли
ложу.
Макмэрдо
расхохотался.
Но когда
Моррис ушел, он, прежде чем отправиться на заседание ложи, разобрал какие-то бумаги
и часть из них сжег. По дороге он задержался у дома Шефтера. Вызвал
Этти, постучав в окошко. Лицо Макмэрдо было, против обыкновения, крайне
серьезно и напряженно.
— Что
случилось, Джон? — спросила Этти. — О милый, вам грозит беда?
— Право,
пока ничего особенного, дорогая. Но, может быть, лучше исчезнуть отсюда раньше,
чем дело дойдет до крайностей.
— Исчезнуть?
— Ведь
я однажды обещал вам, что наступит день, когда я уеду. Теперь этот
день, наверное, близок. Сегодня я получил известие, и не очень
хорошее. Надвигается опасность.
— Полиция?
— Хуже.
Помните, вы сказали, что, если я уеду, поедете со мной?
— Конечно,
помню.
— Тогда
выслушайте меня и сделайте все, что я вам
скажу, — в этом единственное спасение для нас с вами.
В этой долине произойдет немало событий. Многие из нас вынуждены будут
о себе позаботиться. Я — в любом случае. Если мне придется
отсюда бежать, днем ли то будет или ночью, вы должны уехать со мной.
— Я поеду
вслед за вами, Джон.
— Нет,
нет! Не вслед за мной, а со мной. Долина Вермиссы навсегда закроется для
меня, и я никогда не смогу сюда вернуться. Как же я оставлю вас
здесь, хотя бы и ненадолго? Едете вы со мной?
— Да,
Джон.
— Благослови
вас Бог за ваше доверие. Когда я дам вам знать, Этти, вы должны тотчас все
бросить и спешить на вокзал. Я явлюсь туда за вами.
— Днем
или ночью я приду по первому вашему слову, Джон.
Члены
ложи собрались уже у Макгинти. Гул приветствий встретил Макмэрдо, когда он
показался в зале. Сквозь табачный дым Макмэрдо разглядел черную гриву
мастера, жестокое недружелюбное лицо Болдуина, похожего на коршуна секретаря
и других вожаков ложи.
— Мы
рады видеть вас, брат, — сказал председатель. — Нам предстоит решить
спорный вопрос.
— Он
говорит о споре Лендела с Геном, — негромко объяснил сосед
Макмэрдо. — Оба они требуют главной награды за убийство старика Креббе
в Стайлстоуне, а как узнать теперь, чья именно пуля его прикончила?
Макмэрдо
встал и поднял руку. Наступило молчание.
— Достопочтенный
мастер, — сказал он торжественно, — прошу слова для сообщения особой
важности.
— По
правилам ложи в таких случаях откладывается все остальное, — произнес
председатель. — Мы слушаем вас, брат Макмэрдо.
Тот
вынул из кармана письмо.
— Достопочтенный
мастер и братья, — сказал он, — сегодня я принес дурные
вести. Нам нужно немедленно обсудить их и принять меры, не то мы дождемся
неожиданного удара, который истребит нас всех. Меня известили, что несколько
крупнейших компаний объединились с целью нас уничтожить, Сейчас
в долине действует сыщик Пинкертона Барди Эдвардс. Он собирает улики, которые,
возможно, накинут петли на шеи многих из нас.
— Какие
у вас есть доказательства, брат Макмэрдо? — спросил Макгинти,
нахмурясь.
— Так
написано в письме, попавшем в мои руки. Чье это письмо, неважно. Но
заверяю вас своей честью, что оно достойно доверия.
— Я слышал
имя Эдвардса, председатель, — сказал один из старших братьев. —
Говорят, это лучший сыщик Пинкертона.
— Знает
ли его кто-нибудь в лицо? — спросил Макгинти.
— Да, —
сказал Макмэрдо. — Я знаю его в лицо.
По залу
пробежал гул удивления.
— И мне
кажется, он у нас в руках, — с ликующей улыбкой продолжал
Макмэрдо. — Действуя быстро и решительно, мы можем предупредить
опасность. Если вы доверите это дело мне…
— А в чем
заключается опасность? — спросил Макгинти. — Что он может знать
о нас?
— Не
все братья обладают вашей твердостью, советник. Среди них могут найтись
и слабые люди. Что, если Эдвардсу удастся кого-нибудь подкупить? Может
быть, это ему даже и удалось! Существует только одно верное средство…
— Не
дать ему покинуть долину, — подсказал Болдуин. — Между нами
существовали недоразумения, но сейчас я с вами полностью согласен.
— Как
же мы его разыщем? — спросил Макгинти.
— Достопочтенный
мастер, о наших планах не следует говорить при всех. Я не подозреваю
никого из присутствующих, но если Эдвардс что-нибудь пронюхает, нам до него
будет не добраться. Надо избрать специальный комитет. Предлагаю ввести
в него вас, мистер председатель, брата Болдуина и еще пятерых.
Предложение
Макмэрдо приняли, и комитет был тут же избран. В него вошли Макгинти,
Болдуин, похожий на коршуна секретарь ложи Гарвей, профессиональный убийца Тигр
Кармак, казначей и двое братьев Уилбэй.
Собрание
ложи на этот раз не затянулось, ужин прошел без обычного шумного возлияния,
и вскоре Чистильщики разошлись.
— Говорите,
Макмэрдо, — сказал мастер, когда в зале остались только члены нового
комитета. Макгинти был мрачен, как туча.
— Я сказал,
что знаю Барди Эдвардса, — ответил Макмэрдо.
— Но
здесь он, конечно, живет под другой фамилией. Он выдает себя за Стива Уилсона.
— Откуда
вы знаете?
— Я видел
его и даже говорил с ним. Правда, тогда я еще не сообразил,
в чем дело, и, не будь письма, даже не вспомнил бы об этой встрече. Но
теперь я уверен, что Стив Уилсон и есть Эдвардс. Я наткнулся на
него в вагоне, когда в среду ездил по линии. Он назвал себя
журналистом и старательно выведывал все о Чистильщиках. Он сказал,
что пишет для «Нью-Йорк пресс». Я, понятно, ничего не рассказал ему, кроме
нескольких небылиц. Он их записал и сказал. «Подумайте, мистер,
я заплачу хорошо, если только мне дадут материал, который пригодится для
газеты».
— А что
вы ему рассказали?
— Я же
говорю — разные небылицы.
— Не
очень-то он большой ловкач, если им поверил.
— А кто
вам сказал, что он поверил? Он мог просто сделать вид, что записывает.
И потом — одни рассказывают небылицы, другие могут рассказать правду.
Во всяком случае, это хороший подход к людям.
— Почему
вы уверены, что он сыщик?
— Сейчас
объясню. Он вышел в Хобсоне, я тоже. Потом я зашел на телеграф.
Он как раз выходил оттуда. Телеграфист там — мой знакомый.
«Ей-богу, — говорит он мне, — надо брать двойную плату за такие
телеграммы». И показывает телеграфный бланк, заполненный какой-то абракадаброй,
вроде головоломки. Я говорю: «Это шифр». — «Но мне-то от этого не
легче — ведь он каждый день отправляет по такому листку». — «Он
журналист, — сказал я, — и боится, как бы другие не перехватили
его факты». По правде говоря, я и сам не очень в это верил, но
ничего подозрительного мне тогда в голову не пришло…
— Вы,
пожалуй, правы: это он и есть, — сказал Макгинти.
— Но
что делать?
— Почему
бы попросту не отправиться к нему и не прикончить эту ищейку? —
сказал один из Чистильщиков.
— Да, —
подхватил другой, — и чем скорее, тем лучше.
— Во-первых,
мы не знаем точно, где его искать, — сказал Макмэрдо. — Хоть он
и в Хобсоне, но там не один дом. Во-вторых, мы не знаем, что именно
он успел сообщить своим хозяевам. Не исключено, что он уже кое-что разнюхал, но
что? Это нам не мешало бы узнать. Так что у меня другой план.
— Какой? —
спросил Макгинти.
— Завтра
утром я отправлюсь в Хобсон и попробую его найти. Надеюсь, это
мне удастся. Не исключено даже, что телеграфист знает, где он живет. Когда
я найду Эдвардса, я ему выскажу, что и сам Чистильщик, и за
известную цену предложу открыть тайны ложи. Можете быть уверены, он попадется
на эту удочку. Ну а затем я скажу, что у меня есть даже
документы и все они спрятаны дома, но, дескать, если бы я привел его
к себе днем и кто-нибудь нас увидел, это стоило бы жизни нам обоим.
Поэтому я предложу ему прийти часам к десяти вечера.
— А дальше?
— Что
дальше, по-моему, ясно и так. Дом, где я снимаю комнату, стоит
уединенно. Кроме меня и Сканлейна, в доме нет ни души. Если
я выманю у него согласие, вы все семеро соберетесь у меня
к девяти. Мы его впустим, и тогда, клянусь чертом, ему живым от нас
не уйти.
— Ну
что ж, будем надеяться, что в агентстве действительно появится вакантное
место, — сказал Макгинти с усмешкой. — На том и порешим,
Макмэрдо. Завтра в девять мы соберемся у вас. Пусть только дверь за
ним захлопнется, остальное предоставьте нам.
|