Сомнения и колебания
Есть явления, которые можно объяснить только
вмешательством иных существ. Например, разумное и умеренное обращение к высшим
силам исполняется кем-то, в особенности когда просящий получил их расположение
и действительно нуждается в поддержке. С нашей точки зрения, это если не совсем
ясно и фактически не доказано, то возможно.
Но вот как понять помощь от умерших
родственников и ушедших из нашей жизни высоких людей, когда вы к ним
обращаетесь, измученные несчастьями и несправедливостью? По нашей теории, они
живут блаженною жизнью, но теряют все свое прошлое и вас в том числе.
Следовательно, тут обращение к ним бессмысленно.
Как же они нам могут помочь?
Возможно, что они, принимая другой образ,
остаются наблюдателями нашей жизни. Но кто им может указать на их родство, если
сами они, как и все другие, свое прошедшее потеряли?
Да и само родство за гробом уже не имеет
смысла.
Один человек, очень доброй жизни,
рассказывал, что всегда получал помощь в своих страданиях от умерших
родственников. Но когда он хотел убедиться в этом без нужды, производя
эксперименты, то тотчас же потерял поддержку, то есть не получил отклика.
Вполне ли верны наши утешительные выводы
(монизм)? Не остается ли после смерти что-нибудь от человека, какая-нибудь
часть его земной нервной жизни? Но тогда мы то же должны допустить и для всех
животных, хотя в самой разнообразной и низшей степени. Современная наука не
может признать возможность таких остатков, то есть остатков памяти от
какого-либо существования. Наконец, если бы это было возможно, то и в настоящей
жизни у нас осталось бы воспоминание о бесчисленном количестве прошедших
существований. Это немыслимо уже потому, что ни одна память не вместит
бесконечности прошедших ощущений.
Возможно, что помощь дают не родственники (в
чем нет научного смысла), а другие существа, видя наши страдания. Это вполне
допустимо. Мы только думаем на родственников, а дело-то не в них.
Я много работал над целесообразностью природы
и пришел к положительному выводу. Это длинная тема и заслуживает особых
исследований. Когда-нибудь поделюсь своими работами.
Но если вселенная целесообразна, то почему не
допустить хотя и совершенно непонятные для нас вещи, но полезные для
человечества?
Так, на Земле дурные поступки находят
возмездие, выходящее естественно из них самих. Но ведь есть и преступления,
которые проходят безнаказанными до самой смерти. Все это знают и потому не
воздерживаются от дурного. Целесообразность и общее благо требуют, чтобы
человек страшился малейшего уклонения от истины. Хорошо, если бы он был уверен
в возмездии после смерти, в возмездии неуклонном, во что бы то ни стало. Это
удержало бы многих от преступлений. Это хорошо, полезно, целесообразно. Но раз
оно так, то почему бы этому не быть! Мы только не понимаем, как это происходит.
С научной точки зрения, возмездие нам кажется
невозможным, с этической же — другое дело.
Также полезны были бы награды за подвиги — во
что бы то ни стало: если не в этой жизни, то в следующей. С нашей научной точки
зрения, наказаний нет, но награды есть (монизм). Неприятно только, что эти
награды без различия получают и преступник, и самоотверженный полезный деятель.
Как допустить, например, что виновники
империалистических войн получают ту же награду, что и Галилей, Коперник,
Джордано Бруно, Гус и пр. Сколько жертв и палачей… и в результате всем одно:
счастье и совершенная жизнь после смерти. Идея об индивидуальных наградах
полезна, но ненаучна. С точки же зрения целесообразности допустима.
Разные вероисповедания распространяли идею о
наградах и наказаниях. Многие верили в них, и потому эта идея, если и
ошибочная, была в свое время полезна.
И теперь массы им верят. Однако наука не
может их подтвердить. Возможно, что они, сыграв свою целесообразную роль,
рассеются знанием и заменятся какими-нибудь другими убеждениями, действующими
также в пользу доброй жизни. Например, благодарностью к природе, обещающей
высшее блаженство. Благодарность и восторг будущего посмертного жития могут так
же послужить воздержанию от зла, как и страх наказаний.
Многие умоляют высшие силы о прощении и
лучшей посмертной судьбе своих близких: родителей, супругов, детей, друзей. Они
не очень верят, но любовь к родственникам заставляет их тревожить высшие силы.
Многие рационалисты не могут отрешиться от таких молений. Наука считает это
бессмысленным, так как все умершие без различия должны погрузиться в
совершенство вселенной (и не к чему просить).
Мы сомневаемся и в науке. Какой-то врожденный
инстинкт заставляет нас, хотя и смутно, не крепко, с колебаниями — верить в
разумность наших молитв. Конечно, наука непрерывно развивается, не стоит на
одном месте, не сказала последнего слова. На всякий случай люди делают как бы
несообразное, не веря и в науку: в ее непогрешимость и окончательность. Во
всяком случае, если мы и ошибаемся, то большого вреда от подобных ошибок нет.
8 мая 1935 г.
|
