 Увеличить |
2. Столкновение в
Нормандии
Иной
характер носило столкновение в Нормандии [103],
которое произошло несколько позднее. Там саламандры, работающие главным образом
в Шербуре и живущие на окрестном побережье, невероятно пристрастились к
яблокам; но так как их хозяева не соглашались добавлять яблоки к обычному
саламандровому корму (это повысило бы стоимость строительных работ против установленной
сметы), то саламандры стали совершать воровские набеги на соседние фруктовые
сады. Крестьяне пожаловались на это в префектуру, и саламандрам было строго
запрещено шататься по берегу за пределами так называемой «саламандровой зоны»,
но это не помогло; фрукты исчезали по-прежнему, исчезали и яйца из курятников,
и каждое утро крестьяне находили все больше и больше убитых сторожевых собак.
Тогда крестьяне, вооружившись старыми ружьями, стали сами сторожить свои сады и
стрелять в мародерствующих саламандр. В конце концов все это могло бы остаться
в рамках местного инцидента, но нормандские крестьяне, раздраженные, помимо
всего прочего, повышением налогов и вздорожанием огнестрельных припасов,
воспылали к саламандрам смертельной враждой и начали целыми толпами устраивать
на них вооруженные облавы. Когда они стали массами истреблять саламандр даже на
месте их работ, с жалобой к властям обратились уже предприниматели шербурского
водного строительства, и префект распорядился, чтобы у крестьян конфисковали их
заржавелые хлопушки. Крестьяне, конечно, воспротивились, и дело дошло до
серьезных конфликтов с жандармерией; упрямые нормандцы начали, кроме саламандр,
расстреливать жандармов. В Нормандию были стянуты жандармские подкрепления, и в
деревнях из дома в дом производились обыски.
Как раз
в это время случилось весьма неприятное происшествие: вблизи Кутанс деревенские
мальчишки напали на саламандру, которая якобы подкрадывалась с подозрительными
целями к курятнику, окружили ее, прижали к стене сарая и начали забрасывать
кирпичами. Раненая саламандра взмахнула рукой и бросила наземь нечто, по
внешнему виду похожее на яйцо; раздался взрыв, и саламандра была разорвана на
куски, но ее участь разделили и трое мальчиков: одиннадцатилетний Пьер Кажюс,
шестнадцатилетний Марсель Берар и пятнадцатилетний Луи Кермадек; кроме того,
пятеро ребят были тяжело ранены. Весть об этом быстро облетела весь край; около
семисот человек, вооруженных ружьями, вилами и цепами, съехались на автобусах
со всех концов Нормандии и напали на саламандровое поселение в заливе
Бас-Кутанс. Прежде чем жандармам удалось оттеснить разъяренную толпу, было
убито около двадцати саламандр. Саперы, вызванные из Шербура, обнесли залив
Бас-Кутанс колючей проволокой, но ночью саламандры вышли из моря, разрушили с
помощью ручных гранат проволочное заграждение и пытались проникнуть в глубь
района. Срочно мобилизовали несколько рот пехоты; они примчались на военных
грузовиках с пулеметами, и цепь войск отделила саламандр от людей. Тем временем
крестьяне громили налоговые управления и жандармские участки, а один особенно
непопулярный сборщик налогов был повешен на фонаре с надписью: «Долой
саламандр!» Газеты, особенно немецкие, писали о революции в Нормандии; однако парижское
правительство опубликовало решительное опровержение.
Пока
кровавые столкновения между крестьянами и саламандрами распространялись по побережью
Кальвадоса, Пикардии и Па-де-Кале, из Шербура по направлению к западному берегу
Нормандии вышел старый французский крейсер «Жюль Фламбо». Как уверяли
впоследствии, крейсер был выслан только для того, чтобы одним своим
присутствием успокоить как местных жителей, так и саламандр. «Жюль Фламбо»
остановился в полутора милях от заливы Бас-Кутанс; когда наступила ночь,
командир крейсера, чтобы усилить успокоительное впечатление, приказал пускать
цветные ракеты. Много людей собралось на берегу поглазеть на красивое зрелище,
как вдруг они услышали громкое шипение, и в носовой части судна взметнулся
вверх огромный столб воды; судно накренилось, и в тот же миг раздался страшный
взрыв. Не подлежало сомнению, что крейсер тонет. Не прошло и четверти часа, как
из соседних портов примчались на помощь моторные лодки, но надобности в них не
было: кроме трех человек, убитых при взрыве, весь экипаж спасся сам; «Жюль
Фламбо» затонул через пять минут после того, как командир последняя покинул
судно с достопамятными словами: «Ничего не поделаешь».
Официальное
сообщение, выпущенное в ту же ночь, гласило, – что «старый крейсер „Жюль
Фламбо“, который в течение ближайших недель все равно подлежал списанию,
наскочил во время ночного плавания на рифы и затонул вследствие взрыва котлов»,
но газеты этим не удовлетворились; и если полуофициозная печать утверждала,
будто судно наткнулось на недавно поставленную немецкую мину, то оппозиционные,
а также иностранные газеты поместили аршинные заголовки:
Французский крейсер
торпедирован саламандрами.
Загадочное событие у
нормандского побережья.
Бунт саламандр
«Мы
требуем к ответу, – страстно взывал в своем открытом письме депутат
Бартелеми, – тех, кто вооружил саламандр против людей, тех, кто дал им в
лапы гранаты, чтобы, они убивали французских крестьян и невинных играющих
детей; тех, кто снабдил морских чудовищ современнейшими торпедами, чтобы они
могли топить французские корабли, когда им заблагорассудится. Повторяю, мы
требуем их к ответу; пусть им предъявят обвинение в убийстве, пусть их предадут
военному суду за измену родине, пусть следствие выяснит, какую мзду они
получили от фабрикантов оружия за то, что вооружают морскую нечисть против
цивилизованного судоходства!» И так далее.
Всех
охватила паника; люди толпами собирались на улицах, кое-где начали строить баррикады;
на парижских бульварах, составив винтовки в козлы, стояли сенегальские стрелки,
а в предместьях дежурили броневики и танки.
В эти
дни в палате депутатов поднялся со своего места морской министр Франсуа Понсо
и, бледный, но полный решимости, заявил: «Правительство принимает на себя
ответственность за то, что оно вооружило саламандр на французском побережье
винтовками, подводными пулеметами, подводными орудиями и торпедными аппаратами.
Но если у французских саламандр имеются лишь легкие малокалиберные орудия, то
германские саламандры вооружены тридцатидвухсантиметровыми подводными
мортирами; если на французском побережье один подводный склад торпед, ручных
гранат и взрывчатых веществ приходится на каждые двадцать четыре километра, то
на итальянском побережье подводные склады военного снаряжения приходятся в
среднем на каждые двадцать, а на германском побережье – на каждые восемнадцать
километров. Франция не может оставить и не оставит свои берега беззащитными.
Франция не может отказаться от вооружения своих саламандр».
Министр,
сообщил затем, что он уже отдал распоряжение произвести строжайшее расследование
с целью выяснить, кто является виновником рокового недоразумения у нормандского
побережья. По-видимому, саламандры приняли цветные ракеты за сигнал к боевым
действиям и хотели обороняться. Командир крейсера «Жюль Фламбо» и шербурский
префект уволены; специальная комиссия выясняет, как администрация водных
сооружений обращается с саламандрами; в этом отношении впредь будет учрежден
строгий контроль. Правительство глубоко скорбит о человеческих жертвах; юные
национальные герои Пьер Кажюс, Марсель Берар и Луи Кермадек будут посмертно
награждены орденами и похоронены за счет государства, а их родителям будет
назначена почетная пенсия: В высшем военно-морском командном составе произойдут
важные перемены. Как только правительство будет: в состоянии сообщить более
подробные сведения, оно поставит в парламенте вопрос о доверии.
После
этого было объявлено непрерывное заседание кабинета.
Тем
временем газеты – в зависимости от политической окраски – требовали
карательного, истребительного, колонизационного или крестового похода против
саламандр, генеральную забастовку, отставку правительства, арест владельцев
саламандр, арест коммунистических лидеров и агитаторов и множество прочих
подобных спасительных мер, в связи со слухами; о возможном закрытии портов и
морских границ люди начали лихорадочно запасаться продовольствием, и цены на все
товары росли с головокружительной быстротой; в промышленных центрах на почве
дороговизны вспыхнули волнения; биржа была закрыта на три дня. Короче, это было
самое тревожное и напряженное время за последние три-четыре месяца.
Но тут
своевременно вмешался министр, земледелия Монти [104]: он распорядился, чтобы
на французских побережьях два раза в неделю высыпали в море столько-то сотен
вагонов яблок, конечно за счет государства. Это мероприятие прекраснейшим
образом удовлетворило саламандр и успокоило садоводов в Нормандии и в других
местах. Но Монти пошел еще дальше: рост недовольства в винодельческих районах,
страдавших из-за отсутствия сбыта, давно причинял затруднения правительству, и
министр земледелия отдал распоряжение, чтобы государственная помощь саламандрам
выражалась еще и в ежедневной выдаче им белого вина, по поллитра на брата…
Сначала саламандры недоумевали, что им делать с вином, так как оно вызывало у
них сильный понос, и выливали его в море; но постепенно они как будто привыкли
к нему, и было замечено, что с этих пор французские саламандры стали
спариваться с большим пылом, хотя при этом плодовитость их сильно упала. Так
единым махом были урегулированы и аграрный вопрос и саламандровый инцидент;
грозная напряженность исчезла, и когда вскоре после этого в связи с финансовым
скандалом вокруг дела мадам Тэплер [105],
возник новый правительствевиый кризис, ловкий и дельный Монти получил в новом
кабинете портфель морского министра.
|
