Глава VIII «ЭТО МОЕ
СОБСТВЕННОЕ ИЗОБРЕТЕНИЕ!»
Немного спустя шум постепенно затих, и наступила такая
мертвая тишина, что Алиса в тревоге подняла голову. Вокруг не было видно ни
души. Уж не приснились ли ей и Лев, и Единорог, и странные Англосаксонские
Гонцы, подумала Алиса. Но на земле, у ее ног все еще лежало огромное блюдо, на
котором она пыталась разрезать пирог.
– Значит, все это мне не приснилось! – сказала про
себя Алиса. – А, впрочем, может, все мы снимся кому-нибудь еще? Нет, пусть
уж лучше это будет мой сон, а не сон Черного Короля!
Подумав, она жалобно продолжала:
– Не хочу я жить в чужом сне! Вот пойду и разбужу его!
Посмотрим, что тогда будет!
В эту минуту мысли ее были прерваны громким криком:
– Эй, остановись! Шах тебе! Шах!
Она подняла глаза и увидела, что на нее во весь опор несется
Черный Конь, на котором, размахивая огромной дубинкой, сидит закованный в
черные латы Рыцарь. Доскакав до Алисы, Конь остановился 107.
– Ты моя пленница! – крикнул Рыцарь и свалился с
коня.
Алиса попятилась; правда, она испугалась больше за него, чем
за себя, и с волнением следила, как Рыцарь снова вскарабкался в седло. Усевшись
поудобнее, он снова начал:
– Ты моя плен…
Но тут его прервал чей-то голос:
– Эй, остановись! Шах тебе! Шах!
Алиса удивленно оглянулась.
Это был Белый Рыцарь, сидящий на Белом Коне 108. Он
подскакал к Алисе и тоже свалился на землю, а потом снова вскарабкался в седло.
Рыцари сидели на своих Конях и молча смотрели друг на друга.
Алиса с недоумением переводила взгляд с одного на другого.
– Это я взял ее в плен! – сказал, наконец,
Черный Рыцарь.
– Да, но потом явился я и спас ее! –
ответил Белый Рыцарь.
– Что ж, в таком случае придется нам решить спор в
честном поединке, – предложил Черный Рыцарь, снимая с луки шлем в форме
конской головы и надевая его на голову.
– Биться будем по всем правилам, конечно? –
спросил Белый Рыцарь и тоже надел шлем.
– Я всегда бьюсь только так, – ответил Черный
Рыцарь.
И они скрестили дубинки с такой силой, что Алиса в страхе
спряталась за дерево.
– Интересно, – подумала она, робко выглядывая из
своего убежища, – какие у них правила? Первое, по-моему, такое: если один
Рыцарь ударит другого дубинкой, он сшибает его с лошади, а если промахнется –
падает сам… А второе правило, должно быть, такое: дубинки надо держать обеими
руками, как держат их Панч и Джуди, когда дерутся 109. Как эти Рыцари гремят,
когда падают на землю! Можно подумать, что дюжину каминных щипцов швыряют о
каминную решетку. А Кони какие спокойные! Рыцари падают, залезают на них снова,
а они и ухом не ведут!
Было еще одно правило, которого Алиса, видно, не заметила:
когда Рыцари летели с коней, падали они всегда на голову. Этим и кончилась
битва: оба Рыцаря ударились о землю головами и полежали немного рядышком. Патом
они поднялись и пожали друг другу руки; Черный Рыцарь уселся в седло и ускакал.
– Блестящая победа, правда? – спросил, подъезжая к
Алисе, Белый Рыцарь и перевел дыхание.
– Не знаю, – отвечала с сомнением Алиса. –
Мне что-то не хочется, чтобы меня брали в плен. Я хочу быть Королевой.
– Ты ею и будешь, когда перейдешь через следующий
ручеек, – сказал Белый Рыцарь. – Я провожу тебя до опушки, а потом
вернусь обратно – такой у меня ход!
– Большое спасибо, – сказала Алиса. – Помочь
вам снять шлем?
Самому Рыцарю это, видно, было не под силу. С большим трудом
Алиса освободила его, наконец, из шлема.
– Вот теперь можно вздохнуть свободнее, – сказал
Рыцарь, пригладил обеими руками взлохмаченные волосы и повернулся к Алисе. У
него было доброе лицо и большие кроткие глаза 111. Алиса подумала, что в жизни
не видала такого странного воина.
На нем были жестяные латы – огромные, словно с чужого плеча,
а на спине болтался вверх дном и с откинутой крышкой необычной формы деревянный
ящик для писем. Алиса разглядывала его с большим любопытством.
– Я вижу, тебе нравится мой ящик, – приветливо
заметил Рыцарь. – Это мое собственное изобретение! У меня в нем одежда и
бутерброды. Надеваю я его, как видишь, вверх дном, и дождь в него не попадает.
– Зато все остальное из него выпадает! – мягко
сказала Алиса. – Вы знаете, что крышка у него открыта?
– Нет, – ответил Рыцарь, и тень досады скользнула
по его лицу. – Значит, все мои вещи выпали! Тогда зачем он мне?
С этими словами он отстегнул ящик и размахнулся, чтобы
бросить его в кусты, но тут, видно, в голову ему пришла какая-то мысль, и он
осторожно повесил его на дерево.
– Догадываешься, зачем? – спросил он Алису.
Алиса покачала головой.
– А вдруг пчелы совьют там гнездо – тогда у меня будет
мед!
– Но у вас на седле висит улей… или что-то вроде
улья, – сказала Алиса.
– Да, это очень хороший улей, – недовольно
согласился Рыцарь. – Самого лучшего качества! Но пчелам он почему-то не
нравится! У меня здесь есть еще и мышеловка. Видно, мыши отгоняют пчел. Или
пчелы – мышей. Не знаю…
– А я как раз думала: зачем вам мышеловка, –
сказала Алиса. – Трудно представить себе, что на Конях живут мыши…
– Трудно, но можно , – ответил
Рыцарь. – А я бы не хотел, чтобы они по мне бегали.
– Видишь ли, – продолжал он, помолчав, –
нужно быть готовым ко всему! Вот почему у моего Коня на ногах браслеты.
– А это зачем? – заинтересовалась Алиса.
– Чтобы акулы не укусили, – ответил Белый
Рыцарь. – Это мое собственное изобретение! Помоги-ка мне забраться на
коня. Я выведу тебя на опушку. А это блюдо для чего?
– Для пирога, – сказала Алиса.
– Тогда давай прихватим его с собой, – предложил
Рыцарь. – Оно нам очень пригодится, если мы найдем пирог. Подержи-ка суму
– я его туда засуну…
Это оказалось нелегко. Алиса крепко держала суму в руках, но
Белый Рыцарь был очень неловок: вместо того, чтобы положить в суму
блюдо, он все падал в нее сам. Наконец, блюдо было втиснуто.
– Конечно, места там для него маловато, – заметил
Рыцарь. – Сума битком набита подсвечниками, но что поделаешь!
И он подвесил суму к седлу, с которого свисали пучки
моркови, каминные щипцы и еще всякая всячина.
– Надеюсь, волосы у тебя сегодня хорошо
приклеены? – спросил Рыцарь, когда они тронулись в путь.
– Не лучше, чем всегда, – с улыбкой отвечала
Алиса.
– Этого мало, – встревожился Рыцарь. – Ветер
тут в лесу такой сильный, что прямо рвет волосы с корнем!
– А вы еще не придумали средства от вырывания
волос? – спросила Алиса.
– Нет, но зато я придумал средство от выпадания
, – отвечал Рыцарь.
– Какое же? Мне бы очень хотелось узнать!
– Берешь палочку и ставишь ее на голову, чтобы волосы
вились вокруг нее, как плющ. Волосы почему падают? Потому, что свисают вниз
. Ну а вверх падать невозможно! Это мое собственное изобретение! Можешь
его испробовать, если хочешь!
Средство это показалось Алисе не очень-то хорошим, и она
молча шла рядом, время от времени останавливаясь, чтобы помочь бедному Рыцарю,
который не слишком-то хорошо держался на Коне.
Стоило Коню остановиться (а он то и дело останавливался),
как Рыцарь тут же летел вперед, а когда Конь снова трогался с места (обычно он
делал это рывком), Рыцарь тотчас падал назад. В остальном он совсем неплохо
держался в седле – только временами валился еще и набок. Падал он, как правило,
прямо на Алису – поэтому она вскоре решила не держаться слишком близко
к Коню.
В пятый раз помогая Рыцарю подняться с земли, она рискнула
заметить:
– Вы, должно быть, не часто ездите верхом?
Белый Рыцарь очень удивился.
– Почему ты так думаешь? – спросил он дрожащим от
обиды голосом и залез в седло, держась одной рукой за Алисины волосы, чтобы не
свалиться с другого бока.
– Если много ездить верхом, то не будешь так часто
падать.
– Я езжу много, – отвечал Рыцарь
торжественно. – Очень много!
– Ах, вот как! – сказала Алиса как могла
сердечнее.
Больше она ничего не могла придумать. Они продолжали свой
путь молча – Рыцарь ехал, крепко закрыв глаза, и лишь изредка что-то бормотал,
а Алиса с тревогой ждала, когда он опять упадет.
– Великое искусство верховой езды, – сказал вдруг
громко Рыцарь и взмахнул правой рукой, – заключается в том, чтобы держать…
Он замолчал так же внезапно, как и начал, потому что
свалился головой вперед – прямо на дорожку, по которой шла Алиса. На этот раз
она перепугалась и, помогая ему подняться, взволнованно спросила:
– Вы ничего себе не сломали?
– Ничего существенного, – отвечал Рыцарь, словно
одно-два ребра не шли в счет. – Как я и говорил, великое искусство
верховой езды заключается – в том, чтобы… правильно держать равновесие. Вот
так…
Он отпустил узду и распростер руки в стороны, чтобы показать
Алисе, что он имеет в виду, – на этот раз он упал навзничь, прямо под
копыта своего Коня.
И, пока Алиса ставила его на ноги, он, не переставая,
бормотал:
– Я езжу много. Очень много!
Тут Алиса потеряла терпение.
– Нет, это просто смешно! – воскликнула
она. – Вам бы ездить на деревянной лошадке! Знаете, такая… на колесиках!
– А что, у таких ход легче? – заинтересовался
Рыцарь и обнял своего Коня обеими руками за шею. И хорошо сделал, а то свалился
бы опять на землю.
– О, гораздо легче, – фыркнула Алиса.
– Достану себе такую лошадку, – задумчиво сказал
Рыцарь. – Одну или две… Или несколько…
Наступило молчание. Немного спустя Рыцарь произнес:
– Я сделал много замечательных открытий. Ты, конечно,
заметила, когда меня поднимала, что я о чем-то думал?
– Да, вид у вас был задумчивый , –
согласилась Алиса.
– В этот миг я как раз изобретал новый способ
перелезания через калитку. Хочешь послушать?
– Пожалуйста, – сказала Алиса вежливо.
– Вот как я до этого додумался, – продолжал
Рыцарь. – Понимаешь, я рассуждал так: единственная трудность в ногах – как
поднять их наверх. Голова и так наверху! Значит так: сначала кладем
голову на калитку – голова, значит, уже наверху. Потом становимся на голову –
тогда и ноги тоже наверху, правда? И перемахиваем на ту сторону!
– Конечно, если удастся это сделать, через калитку
перелезешь, – сказала с сомнением Алиса. – Но вам не кажется, что все
это не так-то просто?
– Я еще не пробовал, – отвечал серьезно
Рыцарь, – и ничего не могу сказать наверняка… Но ты, пожалуй, права, это не
очень просто…
Эта мысль его так огорчила, что Алиса поспешно переменила
тему.
– Какой у вас шлем забавный! – весело заметила
сна. – Это тоже ваше изобретение?
Рыцарь с гордостью поглядел на шлем, свисавший с седельной
луки.
– Да, – ответил он. – Но я изобрел и другой,
гораздо лучше этого. С виду он похож на огромную сахарную голову. Когда я падал
с лошади, он упирался тут же концом в землю, так что падать мне было совсем
недалеко. Одно нехорошо, конечно, было – я мог упасть и в него. Однажды так и
случилось; хуже всего, что только я застрял в шлеме, как вдруг подъезжает
второй Белый Рыцарь и надевает его на себя. Он думал, это его шлем…
Белый Рыцарь рассказывал все это так серьезно, что Алиса не
посмела улыбнуться.
– Должно быть, шлем оказался ему до боли тесен, –
проговорила она, едва сдерживая смех. – Ведь в нем сидели вы!
– Пришлось мне лягнуть его ногой, – отвечал Рыцарь
без тени улыбки. – Тогда он, наконец, догадался снять шлем. Нелегко ему
было вытащить меня оттуда, а ведь хватка у него крепкая, как… как… как… ром!
– Ну, это совсем другая крепость! – заметила
Алиса.
– Уверяю тебя, тут были всякие крепости – и та, и эта!
В волнении Рыцарь воздел руки к небу – и тотчас вылетел из
седла и шлепнулся головой в канаву. Алиса бросилась к нему. Падение было
неожиданным – на этот раз ему удалось довольно долго продержаться в седле, и
Алиса боялась, не ушибся ли он. Из канавы торчали одни лишь ноги, но,
услышав, что он продолжает как ни в чем не бывало говорить, она успокоилась.
– Самые разные крепости, уверяю тебя! И все же с его
стороны это было неосторожно – взять и надеть чужой шлем, да еще вместе с
хозяином!
– Как это вы можете говорить вниз головой, да
еще так спокойно? – спросила Алиса, вытаскивая его за ноги из канавы.
Рыцарь, казалось, очень удивился ее вопросу.
– Неважно, где находится мое тело, – сказал
он. – Мой ум работает, не переставая. Чем ниже моя голова, тем глубже моя
мысли! Да-да! Чем ниже – тем глубже!
Помолчав, он прибавил:
– Самым остроумным моим изобретением был новый пудинг!
Я изобрел его, пока ел второе!
– И его успели приготовить на третье? – спросила
Алиса. – Вот это быстрота!
– Нет , – протянул задумчиво Рыцарь, –
на третье не успели! Не успели на третье!
– Значит, его приготовили на завтра? Вряд ли вам
захотелось два пудинга в день?
– Нет, не на завтра! – повторил Рыцарь все так
же задумчиво. – На завтра не успели!
Он повесил голову и мрачно произнес:
– Боюсь, что его вообще не приготовили! Боюсь,
что его вообще никогда не приготовят! А какое это было остроумное
изобретение!
– А из чего он делается? – спросила Алиса, желая
хоть как-то его приободрить. Она увидела, что бедный Рыцарь совсем пал духом.
– В основном из промокашки, – отвечал Рыцарь со стоном.
– Боюсь, что это не очень-то вкусно…
– Одна промокашка, конечно, не очень
вкусна, – прервал ее с волнением Рыцарь. – Но если смешать ее еще кое
с чем – с порохом, например, или с сургучом – тогда совсем другое дело! Но
здесь я должен тебя оставить…
Они вышли на опушку леса. Алиса вздрогнула от неожиданности
– в эту минуту она думала только о пудинге.
– Ты загрустила? – огорчился Рыцарь. – Давай
я спою тебе в утешение песню.
– А она очень длинная? – спросила Алиса.
В этот день она слышала столько стихов!
– Она длинная, – ответил Рыцарь, – но очень, очень
красивая! Когда я ее пою, все рыдают … или…
– Или что? – спросила Алиса, не понимая, почему
Рыцарь вдруг остановился.
– Или… не рыдают 112. Заглавие этой песни называется «Пуговки
для сюртуков» .
– Вы хотите сказать – песня так называется? –
спросила Алиса, стараясь заинтересоваться песней.
– Нет, – ты не понимаешь, – ответил
нетерпеливо Рыцарь. – Это заглавие так называется. А песня
называется «Древний старичок» .
– Мне надо было спросить: это у песни такое заглавие?
– поправилась Алиса.
– Да нет! Заглавие совсем другое. «С горем
пополам!» Но это она только так называется!
– А песня эта какая? – спросила Алиса в полной
растерянности.
– Я как раз собирался тебе об этом сказать. «Сидящий
на стене»! Вот какая это песня! Музыка собственного изобретения! 114
С этими словами он остановил Коня, отпустил поводья и,
медленно отбивая такт рукой, запел с выражением блаженства на своем добром и
глупом лице.
Из всех чудес, которые видела Алиса в своих странствиях по
Зазеркалью, яснее всего она запомнила это. Многие годы спустя сцена эта так и
стояла перед ней, словно все это случилось только вчера: кроткие голубые глаза
и мягкая улыбка Рыцаря, заходящее солнце, запутавшееся у него в волосах,
ослепительный блеск доспехов, Конь, мирно щиплющий траву у ее ног, свесившиеся
на шею Коня поводья и черная тень леса позади – она запомнила все, все до
мельчайших подробностей, как запоминают поразившую воображение картину. Она
прислонилась к дереву, глядя из-под руки на эту странную пару и слушая, словно
в полусне, грустный напев 115.
– А музыка вовсе не его изобретения, –
подумала Алиса. – Я эту музыку знаю. Это песня «Я все вам отдал, все,
что мог …» 116.
Она стояла и внимательно слушала Рыцаря, но рыдать – не
рыдала.
Я рассказать тебе бы мог,
Как повстречался мне
Какой-то древний старичок 118,
Сидящий на стене.
Спросил я: «Старый, старый дед.
Чем ты живешь? На что?»
Но проскочил его ответ
Как пыль сквозь решето.
– Ловлю я бабочек больших
На берегу реки,
Потом я делаю из них
Блины и пирожки
И продаю их морякам —
Три штуки на пятак.
И в общем, – с горем пополам,
Справляюсь кое-как.
Но я обдумывал свой план.
Как щеки мазать мелом,
А у лица носить экран.
Чтоб не казаться белым!
И я в раздумье старца тряс.
Держа за воротник:
– Скажи, прошу в последний
раз,
Как ты живешь, старик?
И этот милый старичок
Сказал с улыбкой мне: —
Ловлю я воду на крючок
И жгу ее в огне,
И добываю из воды
Сыр под названьем бри.
Но получаю за труды
Всего монетки три.
А я раздумывал – как впредь
Питаться манной кашей.
Чтоб ежемесячно полнеть
И становиться краше.
Я все продумал, наконец,
И, дав ему пинка, —
Как поживаете, отец? —
Спросил я старика.
– В пруду ловлю я окуньков
В глухой полночный час
И пуговки для сюртуков
Я мастерю из глаз.
Но платят мне не серебром.
Хоть мой товар хорош.
За девять штук, и то с трудом,
Дают мне медный грош.
Бывает, выловлю в пруду
Коробочку конфет,
А то – среди холмов найду
Колеса для карет.
Путей немало в мире есть.
Чтоб как-нибудь прожить,
И мне позвольте в вашу честь
Стаканчик пропустить.
И только он закончил речь,
Пришла идея мне:
Как мост от ржавчины сберечь,
Сварив его в вине. —
За все, – сказал я, –
старикан,
Тебя благодарю,
А главное – за тот стакан,
Что выпил в честь мою.
С тех пор, когда я тосковал.
Когда мне тяжко было.
Когда я пальцем попадал
Нечаянно в чернила.
Когда не с той ноги башмак
Пытался натянуть.
Когда отчаянье и мрак
Мне наполняли грудь,
Я плакал громко на весь дом
И вспоминался мне
Старик, с которым был знаком
Я некогда в краю родном,
Что был таким говоруном.
Таким умельцем и притом
Незаурядным знатоком —
Он говорил о том, о сем,
И взор его пылал огнем,
А кудри мягким серебром
Сияли над плешивым лбом.
Старик, бормочущий с трудом.
Как будто бы с набитым ртом.
Храпящий громко, словно гром.
Сидящий на стене.
Пропев последние слова своей баллады, Рыцарь подобрал
поводья и повернул Коня.
– Тебе осталось пройти лишь несколько шагов, –
сказал он. – Спустишься под горку, перейдешь ручеек – и ты Королева! Но ты
подождешь и помашешь мне вслед? – прибавил он, увидев, что Алисе не
терпится перепрыгнуть через последний ручеек, отделяющий ее от заветной
цели. – Я тебя долго не задержу. Как увидишь, что я доехал до поворота,
махни мне платком. А то я боюсь совсем упасть духом.
– Конечно, я подожду, – сказала Алиса. –
Спасибо вам за то, что вы меня проводили… И за песню… Она мне очень
понравилась.
– Надеюсь, – проговорил Рыцарь с сомнением. –
Только ты почему-то не очень рыдала…
Они пожали друг другу руки, и Рыцарь медленно поехал назад
по лесной дороге.
– Боюсь, что он очень скоро упадет … духом.
Так, кажется, он сказал, – подумала Алиса, глядя ему вслед. – Ну,
конечно! Опять упал… Но только не духом, а, как всегда, головой. Но на Коня он
опять садится довольно легко, а Конь стоит как вкопанный, оттого, видно, что на
него столько всего понавешено!
Так она размышляла, глядя, как Конь мерно трусит по дороге,
а Рыцарь падает то в одну сторону, то в другую. После четвертого или пятого
падения он подъехал к повороту, она помахала ему платком и подождала, пока он
не скрылся из вида 119.
– Надеюсь, это его приободрило, – подумала Алиса,
сбегая с пригорка. – Последний ручеек – и я Королева! Звучит великолепно!
Еще несколько шагов – и она очутилась на берегу ручья.
– Наконец-то, восьмая линия! – воскликнула Алиса,
прыгнула через ручеек
* * * * * * * * * * * * * * * * * *
* * * * * * * * * * * * * * * * * *
* * * * * * * * * * * * * * * * * *
и бросилась ничком на мягкую, как мох, лужайку, на которой
пестрели цветы.
– Ах, как я рада, что я, наконец, здесь! Но что это у
меня на голове? – воскликнула она и в страхе схватилась руками за что-то
тяжелое, охватившее обручем голову.
– И как оно сюда попало без моего
ведома? – спросила Алиса, сняла с головы загадочный предмет и положила к
себе на колени, чтобы получше разглядеть.
Это была золотая корона 120.
|
