Глава III ЗАЗЕРКАЛЬНЫЕ
НАСЕКОМЫЕ
Прежде всего, конечно, нужно было оглядеться и познакомиться
со страной, по которой ей предстояло путешествовать.
– Совсем как на уроке географии, – подумала Алиса,
поднимаясь на цыпочки, чтобы заглянуть подальше. – Главные реки? Никаких.
Главные горы? Всего одна – и я на ней стою. Как она называется? По-моему,
никак. Главные города?.. Ой, кто это там? Вьются, словно пчелиный рой…
Только, конечно, пчел на таком расстоянии не увидишь…
Она замолчала и стала смотреть на загадочных насекомых,
которые кружили над цветами, погружая в них хоботки.
– Совсем как настоящие пчелы, – подумала Алиса.
Конечно, это были совсем не пчелы; по правде говоря, это
были слоны, в чем Алиса очень скоро убедилась. У нее прямо дух захватило от
этого открытия.
– А какие там огромные, должно быть, цветы! –
размышляла Алиса. – Словно дом, только без крыши и на стебле! А сколько
меду! Подойду-ка я поближе… Нет, лучше подожду…
Она начала было спускаться с холма, но вдруг оробела и
остановилась.
– Прежде, чем туда идти, нужно запастись хорошей
веткой, чтобы отмахиваться от слонов, – оправдывалась она перед
собой. – А как будет смешно, когда меня спросят дома, как мне здесь
понравилось, и я скажу: «Очень приятная была прогулка, только… – тут она
тряхнула головой (такая уж у нее была привычка!), – только было жарко
и пыльно , и слоны докучали! »
– Спущусь-ка я в другую сторону, – проговорила
она, помолчав, – а к слонам пойду попозже. Мне ведь нужно поскорее попасть
на третью линию!
С этими словами она сбежала с холма и перепрыгнула через
первый из шести ручейков 44.
– Ваши билеты! – сказал Контролер, всовывая голову
в окошко.
Все тут же предъявили билеты; размером билеты были не меньше
пассажиров, и в вагоне поэтому сразу стало очень тесно.
– Та-ак, – протянул Контролер и сердито взглянул
на Алису. – А где твой билет, девочка?
И все хором закричали («Словно припев в песне», –
промелькнуло у Алисы в голове):
– Не задерживай его, девочка! Знаешь, сколько стоит
его время? Тысячу фунтов – одна минута!
– К сожалению, у меня нет билета, – испуганно
сказала Алиса. – Там, где я села, не было кассы…
И хор голосов подхватил:
– Там не было места для кассы! Знаешь, сколько стоит
там земля? Тысячу фунтов – один дюйм!
– Не оправдывайся, девочка! – сказал Контролер. –
Надо было купить билет у машиниста.
И снова хор голосов подхватил:
– У человека, который ведет паровоз! Знаешь, сколько
стоит дым от паровоза? Тысячу фунтов – одно колечко!
– Лучше мне промолчать, – подумала Алиса.
На этот раз, так как она не произнесла ни слова, никто
ничего не сказал, но, к величайшему ее удивлению, все хором подумали (Надеюсь,
ты понимаешь, что значит «думать хором», потому что мне, по правде говоря, это
неясно):
– Лучше промолчи! Знаешь, сколько стоит разговор?
Тысячу фунтов – одно слово!
– Сегодня мне всю ночь будет сниться тысяча
фунтов! – подумала Алиса.
А Контролер все это время внимательно ее разглядывал –
сначала в телескоп, потом в микроскоп и, наконец, в театральный бинокль.
Наконец, он сказал:
– И вообще ты едешь не в ту сторону!
Опустил окно и ушел.
Господин, сидевший напротив (одет он был в белую бумагу) 45,
произнес:
– Такая маленькая девочка должна знать, в какую сторону
она едет, даже если она не знает, как ее зовут!
Козел, сидевший рядом с господином в белом, закрыл глаза и
громко сказал:
– Она должна знать, как пройти в кассу, даже если она
не умеет читать!
Рядом с Козлом сидел Жук (это был очень странный вагон,
битком набитый пассажирами), и, так как говорить здесь, судя по всему,
полагалось по очереди, он сказал:
– Придется отправить ее обратно с багажом.
Алисе не видно было, кто сидит за Жуком, она только услышала
хриплый голос:
– Пусть пересядет на другой…
Тут голос закашлялся и замолк.
– Что это у него? Грипп? – подумала Алиса.
И тотчас же тоненький голосок прошептал ей прямо в ухо:
– Из этого вышла бы неплохая шутка: «Коль хрип – так
грипп…» или еще что-нибудь в таком же духе…
В самом конце вагона кто-то ласково пропел:
– На ней надо написать: «Хрупкая девочка! Не
кантовать!»
А голоса продолжали выкрикивать («Сколько их здесь!» –
подумала Алиса):
– Надо отправить ее почтой! Налепить ей справа марку и
отправить!
– Нет, лучше телеграфом!
– Пусть тянет поезд вместо паровоза!
Но господин в белой бумаге наклонился к Алисе и прошептал:
– Не слушай их, детка! Просто на каждой остановке
покупай по обратному билету!
– И не подумаю! – воскликнула, потеряв терпение,
Алиса. – Эта поездка мне совсем не нужна! Хочу в лес! В чащу!
– И из этого вышла бы неплохая шуточка, –
проговорил тоненький голосок прямо у нее над ухом. – «Хочу почаще
бродить по чаще »… Или еще что-нибудь в этом же духе…
– Ах, оставьте меня, наконец, в покое! – сказала
Алиса, оглядываясь. (Она никак не могла понять, кто это с ней говорит тоненьким
голоском.) – Если вам так хочется шутить, шутите, пожалуйста, сами!
Тоненький голосок в ответ глубоко вздохнул. Он был, видно, очень
несчастлив.
– Надо бы его утешить, – подумала Алиса. – Но
только почему он не вздыхает, как люди!
Понимаешь, вздох был такой легонький, что она бы его ни за
что не услышала, если бы он не раздался у нее прямо над ухом. От этого в ухе у
нее защекотало, и она перестала думать о горестях своего невидимого
собеседника.
– Я знаю, что ты мне друг, – продолжал
голосок. – Старый друг… верный друг… Ты меня не обидишь, даром, что я
насекомое…
– Какое насекомое? – забеспокоилась Алиса.
На самом деле она хотела узнать, кусается ее собеседник или
нет, но задать такой вопрос прямо было бы, конечно, невежливо.
– Неужели ты не догада… – начал тоненький голосок, но
его заглушил пронзительный свисток паровоза. Алиса и все остальные в тревоге
повскакали со своих мест.
Лошадь, высунувшая голову в окно, оглянулась и спокойно
сказала:
– Ничего страшного! Здесь ручеек, который нам надо
перепрыгнуть.
Все тут же успокоились, только Алисе было как-то не по себе
при мысли о том, что поезда здесь прыгают.
– Зато я сразу попаду на четвертую линию, –
подумала она. – А это уже неплохо!
В тот же миг она почувствовала, как поезд поднялся в воздух.
От страха она вцепилась во что-то, оказавшееся у нее под рукой. Это была
козлиная борода. 47
* * * * * * * * * * * * * * * * * *
* * * * * * * * * * * * * * * * * *
* * * * * * * * * * * * * * * * * *
Не успела Алиса схватиться за нее, как борода словно
растаяла в воздухе. Алиса оказалась под деревом, а над головой у нее на сучке
устроился Комар (так вот кто был ее невидимым собеседником!) и обмахивал Алису
крылышками.
Это был огромный Комар.
– Не меньше гуся! – подумала Алиса.
Но она ничуть не испугалась: чего ей было бояться после
столь долгой и дружественной беседы?
– Значит, ты не всех насекомых любишь? –
продолжал, как ни в чем не бывало Комар.
– Я люблю тех, которые умеют говорить, – отвечала
Алиса. – У нас насекомые не разговаривают.
– А каким насекомым у вас радуются? – спросил
Комар.
– Я никаким насекомым не радуюсь, потому что я их
боюсь, – призналась Алиса. – По крайней мере, больших. Но я могу вам
сказать, как их зовут.
– А они, конечно, идут, когда их зовут? – небрежно
заметил Комар.
– Нет, кажется, не идут.
– Тогда зачем же их звать, если они не идут? 49
– Им это ни к чему, а нам все-таки нужно. Иначе зачем
вообще знать, как что называется?
– Незачем, по-моему, – сказал Комар. – Если
ты зайдешь поглубже вон в тот лес, ты увидишь, что там нет никаких имен и
названий. Впрочем, мы зря теряем время… Значит, какие у вас насекомые?
– Ну, вот, к примеру, есть у нас Бабочка, –
сказала Алиса и загнула на руке один палец.
– А-а, – протянул Комар. – Взгляни-ка на тот
куст! Там на ветке сидит… Знаешь кто? Баобабочка! Она вся деревянная, а усики у
нее зеленые и нежные, как молодые побеги!
– А что она ест? – спросила Алиса с любопытством.
– Стружки и опилки, – отвечал Комар. – А еще
кто у вас есть?
Алиса жадно разглядывала Баобабочку. Она была такая
толстенькая и такая веселая, что Алиса решила: она только что хорошо пообедала!
– А еще у нас есть Стрекоза, – сказала она и
загнула второй палец.
– Подними-ка голову, – сказал Комар. – Вон на
той ветке прямо у тебя над головой сидит Стрекозел. Бородатый, рогатый, и то и
дело лезет бодаться!
– А он что ест? – снова спросила Алиса.
– Траву и отруби, – ответил Комар. – А гнездо
он себе вьет в хлеву.
Алиса долго задумчиво смотрела на Стрекозла и, наконец,
сказала:
– А еще у нас есть всякие мошки.
– Взгляни-ка на то облачко, – заметил
Комар. – Это вьются Бегемошки. Подумать только – такие толстые и
неповоротливые, а как хорошо летают!
– А что они едят? – снова спросила Алиса.
– Мелкую рыбешку и лягушек!
Алису одолели сомнения.
– А если рыбешки не будет? – спросила она.
– Тогда они, конечно, умрут, – отвечал Комар.
– И часто так бывает?
– Всегда, – сказал Комар.
Алиса задумалась, между тем как Комар развлекался, кружа
вокруг ее головы. Наконец, он уселся на ветку и пропищал:
– Хочешь потерять свое имя?
– Нет, – испугалась Алиса. – Конечно, не
хочу!
– И зря, – сказал Комар небрежно. – Подумай, как
это было бы удобно! Скажем, возвращаешься ты домой, а никто не знает, как тебя
зовут. Захочет гувернантка позвать тебя на урок, крикнет: «Идите сюда…» – и
остановится, имя-то она забыла. А ты, конечно, не пойдешь – ведь неизвестно,
кого она звала!
– Это мне не поможет, – возразила Алиса. –
Даже если она забудет мое имя, она всегда может сказать: «Послушайте,
милочка…».
– Но ведь ты не Милочка, – перебил ее
Комар. – Ты и не будешь слушать! Хорошенькая вышла шутка, правда? Жаль,
что не ты ее придумала!
– Что это вы все время предлагаете мне свои
шутки? – спросила Алиса. – Эта, например, вам совсем не удалась!
Комар только глубоко вздохнул; по щекам у него покатились
две крупные слезы.
– Не нужно шутить, – сказала Алиса, – если
шутки вас так огорчают.
В ответ он снова грустно вздохнул, а когда Алиса подняла
глаза, бедного Комара на ветке уже не было – должно быть, его унесло
собственным вздохом.
Алиса так долго сидела без движения, что ей стало холодно;
она поднялась и пошла вперед.
Вскоре она вышла на полянку, за которой чернел лес. Он был
гораздо мрачнее того, откуда она вышла, и Алиса немножко струсила. Все
же, поразмыслив, она решила идти вперед.
– Не возвращаться же мне назад! – сказала она
про себя. – Другого пути на восьмую линию нет.
– Это, верно, тот самый лес, – размышляла
она, – где нет никаких имен и названий 50. Интересно, неужели я тоже
потеряю свое имя? Мне бы этого не хотелось! Если я останусь без имени,
мне тотчас дадут другое, и наверняка какое-нибудь ужасное! А я примусь
разыскивать того, кто подобрал мое старое имя. Вот будет смешно! Дам объявление
в газету, будто я потеряла собаку: «Потеряно имя по кличке…», тут, конечно,
будет пропуск… «На шее медный ошейник». И всех, кого ни встречу, буду окликать:
«Алиса!» – вдруг кто-нибудь отзовется. Только вряд ли… Разве что по глупости…
Так, беседуя сама с собой, она незаметно дошла до леса; там
было сумрачно и прохладно.
– По крайней мере, – подумала Алиса, ступив под
деревья, – приятно немножко освежиться в этом… как его? Ну, как же он называется!
.. – Она с удивлением заметила, что никак не может вспомнить нужного
слова. – Когда спрячешься под … ну, как же их?.. под… этими … –
Она погладила дерево по стволу. – Интересно, как они называются?
А, может, никак? Да, конечно, никак не называются!
С минуту она стояла в глубокой задумчивости, а потом вдруг
сказала:
– Значит, все-таки это случилось! Кто же я
теперь? Я должна вспомнить! Во что бы то ни стало должна!
Но как она ни старалась, ничего у нее не выходило. Она
всячески ломала себе голову, но вспомнить свое имя не могла.
– Помню только, что там есть Л… – сказала она,
наконец. – Ну, конечно, оно начинается с Л… 51 Тут из-за дерева вышла
Лань. Она взглянула на Алису огромными грустными глазами, но ничуть не
испугалась.
– Тпрушеньки! Тпрушеньки! – сказала Алиса и
протянула руку, чтобы ее погладить. Лань прянула в сторону, но не убежала, а
остановилась, глядя на Алису.
– Как тебя зовут? – спросила Лань.
У нее был мягкий и нежный голос.
– Если б я только знала! – подумала бедная Алиса.
Вслух она грустно промолвила:
– Пока никак…
– Постарайся вспомнить, – сказала Лань. – Так
нельзя…
Алиса постаралась, но все было бесполезно.
– Скажите, а как вас зовут? – робко
спросила она. – Вдруг это мне поможет…
– Отойдем немного, – сказала Лань. – Здесь
мне не вспомнить…
Алиса нежно обняла Лань за мягкую шею, и они вместе пошли
через лес.
Наконец, они вышли на другую поляну; Лань взвилась в воздух
и сбросила с себя руку Алисы.
– Я Лань! – закричала она радостно. – А ты –
человечий детеныш!
Тут в ее прекрасных карих глазах мелькнула тревога, и она
умчалась прочь.
Алиса долго смотрела ей вслед; слезы навертывались ей на
глаза при мысли, что она так внезапно потеряла свою милую спутницу.
– Ну, что ж, – сказала она, наконец. – Зато
теперь я знаю, как меня зовут. И то хорошо… Алиса… Алиса… Больше уж ни
за что не забуду… Посмотрю-ка я на эти указатели. Интересно, куда мне теперь
идти?
На этот вопрос ответить было нетрудно: через лес вела только
одна дорога, и обе стрелки указывали на нее.
– Дойду до развилки, – подумала Алиса, –
тогда и решу. Ведь там им придется указывать в разные стороны.
Напрасно она на это надеялась! Она все шла и шла по дороге,
но и на развилках стрелки неизменно указывали в одну сторону. На одной из них
было написано:
А на другой:
– Судя по всему, – размышляла Алиса, – они
живут вместе . Как это я раньше не догадалась… Впрочем, я все равно
задерживаться у них не буду. Забегу на минутку, поздороваюсь и спрошу, как
выйти из лесу. Только бы мне добраться до восьмой линии, пока не стемнеет!
Так она шла и шла, разговаривая сама с собой, как вдруг
дорожка круто повернула, и она увидела двух человечков, толстых, как набитые
шерстью кули. Это было так неожиданно, что Алиса вздрогнула и остановилась.
Впрочем, она тут же успокоилась, сообразив, что перед ней не два куля, а – 52
|
