Том I
Млекопитающие
Предисловие
Предисловие
комментаторов
БРЕМ (БРЭМ) (Brehm) Альфред Эдмунд (2. 02. 1829,
Унтеррентендор, Саксен‑Веймар‑11. 11. 1884, Германия) – немецкий зоолог,
путешественник, просветитель, известен сейчас не столько своими блестящими
работами по устройству зоопарков «нового типа» (в частности, именно он
реорганизовал знаменитый Гамбурский зоопарк и Берлинский аквариум), не столько
своими путешествиями (а проделал он их множество, в том числе побывал в Сибири
и Туркестане), сколько своим капитальным трудом «Жизнь животных», вышедшим в
1863‑69 гг. С тех пор этот многотомный труд, переведенный на многие языки,
остается настольной книгой любителей природы.
Никому не придет в голову править, скажем, толковый словарь
Даля, но с начала первого русского издания не менее популярная «Жизнь животных»
на протяжении всей своей более чем вековой истории, подвергалась редакции,
урезалась, исправлялась и дополнялась; по мере накопления новых сведений по
биологии и зоологии, или просто в угоду издателям и составителям. В результате
от аутентичной, бремовской «Жизни животных» мало что осталось. «Брем»
превратился в «Брэнд».
В настоящем издании мы пошли на то, чтобы сохранить не
только стилистику, но и фактологию «подлинного Брема» – взяв за основу один из
первых его сокращенных переводов начала XX столетия под редакцией известного
отечественного зоолога, профессора Никольским.
Тем не менее, читатель, открывший «подлинного Брема» должен
помнить вот что:
XX век был для биологии революционным. Даже столь, казалось
бы, традиционная ее отрасль, как описательная зоология, претерпела значительные
изменения. Благодаря появлению и развитию молекулярной биологии и генетики
пересмотру подверглась прежняя систематика, а этология – наука о поведении
животных частично опровергла многие положения «старых» зоологов. В результате,
труд Брема, созданный на заре развития современной биологии, сейчас можно
рассматривать скорее, как литературный памятник, чем как пособие для изучения
зоологии или источник справочного материала.
Во‑первых, начнем с того, что Брем, проведший значительную
часть своей жизни в экспедициях, все же не в состоянии был полностью полагаться
на собственные изыскания – многие приведенные им данные основаны на рассказах и
путевых заметках охотников и путешественников – особенно там, где это касается
животных экзотических. В результате данные о размерах и весе многих видов (в
особенности тропических хищников) часто завышены, порою в полтора раза
(известная особенность «охотничьих рассказов»), а самим животным иногда
приписываются странные поведенческие или анатомические особенности.
Во‑вторых, в описаниях животных Брем, согласно традиции
своего времени, уделяет внимание тому или иному виду не столько руководствуясь
систематикой, сколько значимостью того или иного вида в культурном контексте. В
результате о каких‑то животных он говорит мимоходом, другим же уделяет
непомерно большое внимание и приписывает незаурядные, порою совершенно
неправдоподобные качества.
В третьих, в своем труде Брем придерживается опять же
свойственного тому времени (и, как в последствии выяснилось, губительного)
подхода – рассматривать то или иное животное с точки зрения его вреда или
пользы (практической или эстетической). Приведенные им описания истребления представителей
того или иного вида и, соответственно, реакции животных на появление человека с
ружьем, являют собой просто перечень охотничьих подвигов, далеки от всякой
зоологии и носят чисто прагматический характер (вплоть до рассуждений о
вкусовых качествах того или иного животного). Сейчас такие «подвиги» охотников
и путешественников воспринимаются нами как нелепые или даже жестокие.
Животные существуют на планете вовсе не для нашего
удовольствия. Они являются составной частью сложнейшей системы – биосферы и
изъятие из нее того или иного вида может быть губительным для других связанных
с ним видов. Не говоря уже о том, что генетическое и биологическое разнообразие
живого – залог стабильности системы, именуемой «планета Земля», а значит – и
нашего с вами благополучия.
В четвертых, описания Брема страдают антропоморфизмом
(склонностью приписывать животным те или иные чисто человеческие качества).
Отсюда возникают такие, чисто эмоциональные, характеристики, как «глупый» или
даже «тупой», «злобный», «упрямый», «трусливый», и т. д. Тем не менее,
данные характеристики по отношению к тому или иному биологическому виду
неприменимы – каждый из них уникален в своем роде и многие его свойства
проявляются вовсе не во взаимоотношениях с человеком. Мало того, у животных со
сложным поведением и высокоразвитой нервной системой, существует своя,
уникальная индивидуальность и свои, чисто личностные особенности характера, так
что обобщенный «психологический портрет» к ним сложно применить в принципе.
Многие данные, позволяющие судить о «характере» того или
иного животного получены на основе наблюдений в неволе – в замкнутом, часто
тесном помещении: клетке, вольере, где поведение животных (особенно с ярко
выраженной территориальностью) резко меняется. Такое непонимание любителями
зоологии, учеными и содержателями зоопарков основных законов поведения их
подопечных часто приводило к фатальным последствиям, вплоть до гибели
животного. Этология как наука возникла только в XX веке, и до сих пор
развивается, так что многие положения Брема сейчас подвергаются пересмотру, а
порой и вовсе опровергаются.
Разумеется, такой подход никто не поставит Брему в упрек –
он просто стоял на позициях науки своего времени. Да и сейчас еще зоология
(даже, казалось бы, в такой «стабильной» ее области, как систематика),
постоянно развивается и подвергает пересмотру многие свои положения.
Систематика, приведенная Бремом в своей «Жизни животных» с тех пор дополнялась
и уточнялась – и продолжает уточняться по сей день. В результате многие виды
получили другие латинские названия, стали причисляться к иным родам,
подсемейства выделились в семейства и т. д. Наибольшая путаница
образовалась в отрядах с многочисленными, часто сходными по многим признакам
видами (например, как в случае с певчими птицами) – и путаница эта порой
продолжается до сих пор, в результате чего разные систематики предлагают
различную классификацию некоторых видов и по сей день. Поэтому следует помнить,
что систематическое положение того или иного животного – вещь достаточно
условная, и не удивляться, встречая столь заметные расхождения в нынешней и
«старой» систематике.
Однако, как ни странно, недостатки Брема – всего лишь
продолжения его достоинств. Будь его «Жизнь животных» просто скучным описанием
накопленных к тому времени сведений, она бы так и лежала мертвым грузом на
полках библиотек. Ведь нельзя сказать, что зоологических трудов во времена
Брема не было – в его «Жизни животных» можно найти ссылки на них. Брем
представил не только наиболее полный на тот момент свод представителей животного
мира – он создал первую научно‑популярную энциклопедию животных, а такой жанр
накладывает свои определенные требования.
Блестящий лектор и просветитель, Брем, благодаря своему
литературному таланту создал удивительный, яркий и изменчивый портрет живой природы
– именно субъективный, эмоциональный, чисто беллетристический подход позволил
этой книге перейти в разряд бестселлеров, а описания животных при всей их
«неправильности» прелестны и по‑своему достоверны. «Жизнь животных» не столько
справочник, сколько роман воспитания для юношества, со всей свойственной этому
жанру дидактичностью и скрытым романтизмом. Так ее и следует воспринимать. А
потому мы предлагаем насладиться «подлинным Бремом» с учетом современных
поправок и дополнений – в сносках, чтобы не нарушать общую стилистику
повествования.
Галина М.С. канд. биол. наук, журналист
Корнилова М.Б., зоолог, сотрудник кафедры биологической
эволюции МГУ
|
